Мир клятв и королей

– …темные создания придут за ним, как только узнают.
Джонатан никогда прежде не чувствовал себя таким беспомощным. Даже после того случая в особняке, где Дэниелу явился перевертыш, у Джонатана было больше сил, чтобы помочь брату. Сейчас, когда он был нужен его детям, своим любимым племянникам, силы покинули его, вместо себя оставив отчаяние и страх. Рассказывая племянникам истории, знал ли Джонатан, что они могут стать реальностью? Нет, он не мог этого знать. Он рассказывал истории в надежде, что они никогда не войдут в жизнь его племянников по-настоящему.
Несмотря на то, что сердце Джонатана разрывалось на части, его разум уже рисовал полную картину того, что произойдет дальше. Если один из его племянников действительно является сальватором, но не знает этого, он может использовать свою магию неосознанно. Это позволит магам коалиции понять, какой именно сакри поселился внутри сальватора, а также приведет к ним темных созданий. Эта магия разрушит его, вычеркнет из жизни, выбросит из мира, как мусор. Джонатан не мог позволить, чтобы один из его племянников был забыт всеми, но найти альтернативу ему не удавалось. Защитный механизм этого мира был сложен, но одно в нем было неизменно: ошибок другого мира повторять он не станет. Несмотря ни на что, сальватор будет отвергнут всеми и вся. Это позволит избежать появления такого же, как Третий.
«Третий, – тут же повторил Джонатан, уцепившись за эту мысль. – Третий сгинул. Его магия могла достаться другому. Третий сгинул».
Джонатан подавил подступившие к горлу рыдания. Он не мог позволить себе посидеть в уголке и поплакать в подушку, обвиняя всех вокруг. Он был искателем, лучшим в Ордене. На него равнялись остальные. Если он хоть на мгновение расслабится, то потеряет авторитет, остальные искатели не пойдут за ним. А сейчас, после выяснения, что один из его племянников вместил в себя силу сакри, он нуждался в поддержке Ордена сильнее, чем когда-либо до этого.
– Джонатан. – Шерая поднялась из-за стола и подошла к нему, заглянула в глаза. – Мы не оставим твоих племянников. Мы что-нибудь придумаем.
«Вы обещали помочь Дэниелу, но не помогли».
– Это не может быть правдой, – упрямо повторил Джонатан. – Здесь какая-то ошибка.
– Мне жаль, но…
Она резко замолчала и сжала его руки с такой силой, что ногти впились в кожу. Боль проявившейся магии пронзила его правое предплечье. Джонатан сжал зубы и попытался разжать ее руки, но ему это не удалось. Шерая, мертвой хваткой вцепившись в него, широко распахнутыми глазами смотрела куда-то за его спину. Джонатан видел в глазах собеседницы алые искры, почти скрывшие серую радужку. Магия всегда проявлялась в глазах, но в эту минуту Шерая явно была не в порядке. Она едва контролировала собственную магию, начавшую алыми полосами струиться между ее пальцами, змеиться по рукам Джонатан, расползаясь по всему телу.
Впервые на памяти Джонатана Шерая, используя магию, выглядела растерянной. Искатель буквально чувствовал, как вместе с кровью бегущая по венам магия пыталась вырваться наружу, но не понимал, почему. Такие порывы у магов были редкими – либо они находились при смерти, либо под действием какого-либо проклятия, насланного темным созданием, либо…
Сердце Джонатана пропустило удар. Когда на Саву открылась брешь, Джонатан был там вместе с несколькими другими искателями из Ордена и магом Стефаном, который после этого впал в настоящее безумие. Джонатан знал, что его друг силен, но и не предполагал, что в нем томится такая сильная магия. Он не знал, что магия может проявляться таким образом, что она стремится проникнуть в мир через кожу мага, меняя его.
– Брешь, – еле выдавила из себя Шерая, до скрежета сжав зубы. Ее глаза, уже не сиявшие так ярко, как несколько мгновений назад, все еще сохраняли алый оттенок. – Только что открылась новая брешь.
Джонатан несколько раз проклял весь мир, когда услышал вой, сотрясший стены дома.
  
Глава 2. Голоса зовут меня
  
Несмотря на кромешную тьму в комнате, Пайпер хорошо различала обстановку. Когда она, укрывшись пледом, засыпала, Лео был рядом с ней. Но теперь она не ощущала его присутствия рядом; и плед, под которым она спала, исчез. На невысоком столике рядом с диваном уже не было пустых коробок из-под еды. Пайпер осторожно села и огляделась. В холодной комнате она была одна.
Окно было закрыто. Холодом не веяло ни со стороны входной двери, ни со второго этажа. Но холод словно жил здесь, наполняя собой все, до чего мог дотянуться. Пайпер знала, что это глупо. Вероятнее всего, это лишь сон. Да, сон – пусть уж слишком реалистичный, но все же сон. После пробуждения она забудет о нем, как и обо всех остальных. Волноваться не о чем.
Однако нервы внутри нее напряглись до предела. Пайпер не была уверена, что во сне можно так хорошо управлять собственным телом и различными событиями, но почему-то ей казалось, что в этот раз она справится в разы лучше. Она хорошо чувствовала свое тело, кожей ощущала холод, улавливала различные запахи – воска, цветов и снега. В доме дяди Джона никогда так не пахло.
Пайпер направилась на кухню. Там почти ничего не изменилось, только из холодильника пропали все продукты. Записки на холодильнике, которые чаще всего оставлял там Эйс, состояли из каких-то непонятных закорючек. Пайпер несколько раз пыталась прочитать хотя бы одно слово, но без толку. Символы сливались во что-то, чего девушка не понимала. Впрочем, вряд ли это было так важно. «Это сон», – напомнила себе Пайпер, выйдя с кухни.
– Дядя Джон! – испуганный и дрожащий голос Эйса ударил по ушам, стоило Пайпер начать подниматься по лестнице. – Дядя Джон!
Пайпер сорвалась с места. Она взбежала по лестнице, повернула налево, случайно пролетела мимо нужной ей комнаты, но успела быстро вернуться. Эйс сидел на кровати, вцепившись в одеяло, и во все глаза пялился на женщину у окна. Свет прикроватной лампы казался слишком ярким.
– Что это было? Кто выл? – испуганно спросил Эйс, продолжая смотреть на женщину. – Что вообще… – он медленно повернул голову к двери, словно только сейчас заметил замершую Пайпер, и облегченно воскликнул: – Пайпс!
– Эйс, – выдохнула Пайпер, подбежав к нему. Он не любил слишком долгие объятия, но сделал исключение для сестры.
– Ты ее видишь? – мягко отстранившись, спросил Эйс. Он кивнул в сторону окна, и Пайпер, инстинктивно закрыв собой брата, посмотрела на женщину.
Женщина у окна казалась нереальной. У нее была аспидно-синяя полупрозрачная кожа, длинные волосы того же оттенка, по которым расплывались спиральные галактики, и длинное темное платье, украшенное цветными кругами, очень похожими на нефтяные. Ее темно-фиолетовые глаза будто бы стали ярче, стоило ей посмотреть на Пайпер; едва различимые на фоне кожи губы растянулись в победной улыбке.
– Ты добралась, – сказала женщина, продолжая улыбаться.
– Вы что, можете говорить?!
– Что? – не поняла Пайпер, бросив быстрый взгляд на брата.
– Теперь – могу, – улыбнувшись еще шире, ответила женщина. – Проблема была не в тебе, мой маленький герой.
– Не называйте меня так, – пробормотал Эйс.
– Но я благословляю тебя, – недоуменно сказала женщина. – Я дарую тебе уникальную возможность!
– Так, послушайте меня, дамочка, – Пайпер поднялась на ноги и, сделав несколько шагов вперед, встала перед женщиной, сжав кулаки. – Убирайтесь отсюда. В этой комнате есть пистолет, и поверьте мне, я успею его достать, если это потребуется.
Пайпер лукавила. Она знала, что у дяди Джона есть пистолет, но понятия не имела, где он его держит. Да и сможет ли она им воспользоваться, если удастся его найти?
– Я пришла с миром, – женщина подняла руки, демонстрируя им белые узоры на ладонях – переплетения слов, полос и геометрических фигур. – И, отвечая на твой вопрос, – обратилась она к Эйсу, – вы не в своем доме, поэтому больше не слышите вой темных созданий.