Мир клятв и королей

Эйс слабо улыбнулся, посмотрел на Пайпер и спросил:
– По нашим правилам?
– По правилам землян, только узнавших о других мирах. Слышал это, Гилберт? – Пайпер метнула на Гилберта, мгновенно сжавшего челюсти, дерзкий взгляд. – Я буду обучаться вашей магии, но не осуждайте меня, если сальватор получится совсем не сигридский.
Резкая вспышка магии, лучами проникавшая во все уголки ее тела и души, погасла. Магия успокоилась, довольная тем, что Пайпер высказала все, что думала.
Гилберт молчал слишком долго. Внезапная горячность Пайпер прошла. Она не чувствовала усталости, но ее стало одолевать беспокойство. Может, она сказала что-то не то? Нет, она сказала все, что хотела донести до Эйса, чтобы он понял, что придется мириться с изменившимся миром.
Наконец, спустя не меньше сотни ударов ее сердца, Гилберт сказал:
– Никто и не хотел сделать из тебя сигридского сальватора. На данный момент наша цель – обучить тебя здесь, в этом мире, всему, что ты должна знать, имея силу Лерайе.
Она встретила взгляд его голубых глаз, сейчас похожих на лед, и ничего не смогла в них прочитать. Гилберт слабо улыбнулся, будто поняв, что этим он может сгладить ситуацию. Пайпер поняла: они еще не друзья и даже не союзники, но определенные отношения между ними выстраиваются.
Пайпер улыбнулась в ответ, и тогда улыбка Гилберта стала шире.
Стефан кашлянул, привлекая к себе внимание, и взял слово:
– Мисс Сандерсон высказала желание встретиться сегодня с господином Илиром. Если король позволит, я с радостью сопровожу ее.
– Я хочу отправиться с ними, – подала голос Марселин. Все это время она сидела тихо и неподвижно, смотря на чашку с остывшим кофе перед собой.
– Тогда и я пойду с ней, – высказался Эйс, но Гилберт остановил его:
– Ты останешься в особняке и будешь знакомиться с миром, в котором оказался. Вместе с Пайпер я отправлю Эрнандесов.
– Уверен, что для защиты Первой меня и Марселин вполне хватит, – осторожно заметил Стефан.
– Эрнандесы пойдут с вами, – отрезал Гилберт, сверкнув глазами.
Какое-то время Гилберт и Стефан сверлили друг друга взглядами, и Пайпер едва не задохнулась от огромного количества магии, заполнившего собой воздух. Магия Стефана была схожа с магией Марселин и Шераи – она ничем не отличалась от заурядной магии смертного избранника Геирисандры. Но магия Гилберта… Пайпер даже не была уверена, магия ли это. Это была какая-то иная сила, которую она почувствовала еще на собрании. Возможно, она связана с северным заклятием, которое пало на его народ еще до его рождения. Пайпер решила, что об этом обязательно стоит расспросить подробнее, но в более удобное время.
– Кто такие Эрнандесы?
– Мои воины, – ответил Гилберт. – Лучшие из лучших. Это они были на собрании, и они же сражались с темными созданиями, когда те пришли за твоим братом.
Пайпер их помнила: похожие друг на друга юноша и девушка с волосами пшеничного цвета, глазами как грозовые тучи и родинкой под левым уголком рта у каждого.
– Близнецы? – на всякий случай уточнила Пайпер.
– Да. Сейчас они в зале Истины, но скоро вернутся. Не переживай, я успею вас познакомить.
– Я не переживаю, – зачем-то возразила Пайпер.
* * *
– Я хочу поговорить о тебе.
Гилберт напрягся. Он уже знал, что именно интересует Пайпер. Он серьезно посмотрел на нее и спросил:
– Ты хочешь знать, кто я такой?
– Да. Кто ты, откуда родом и что у тебя за сила, из-за которой я чувствую себя странно.
Она опустилась на освободившееся место по левую руку от Гилберта и отодвинула тарелки, оставшиеся после завтрака.
У нее было еще немного времени до возвращения Эрнандесов и отправления к господину Илиру. Пайпер вполне могла потратить это время на восстановление сил и душевного равновесия. Все необходимое для жизни в новом месте, начиная от одежды и заканчивая даже книгами, которые могут помочь Пайпер скоротать время, Эйс и дядя Джон под присмотром Марселин раздобудут и без нее. Пайпер же должна раздобыть ответы на вопросы, которые не давали ей покоя с самой первой минуты нахождения в этом доме.
 
«Сейчас», – убеждала себя Пайпер, неотрывно смотря на Гилберта.
Внешне он был не старше ее, но после многочисленных ошибок Пайпер уяснила, что внешность обманчива. Гилберт родился в Сигриде и в другой мир попал в возрасте тринадцати лет. Затем, прожив еще какое-то время, как обычный человек, он был отвергнут самим миром, в результате чего его время остановилось.
Гилберт немного помедлил. Он сидел за столом и задумчиво водил пальцем по ободку чашки. После недолгого молчания он поднял взгляд на Пайпер. Его лицо выглядело совсем юным благодаря ярко-голубым глазам, обрамленным густыми темными ресницами, и высоким скулам. Его улыбка казалась вымученной и неискренней. Пайпер позволила себе признать, что Гилберт выглядел крайне симпатично и привлекательно, но слишком серьезно для своего юного и невинного (исключительно в данную минуту) вида.
– Меня пугает твое молчание, – пробормотал Гилберт, оставив чашку в покое.
– Кто ты такой? – выпалила Пайпер первое, что пришло ей на ум. – Дядя Джон сказал, что ты король. Это правда?
– Разумеется. Я был наследником ребнезарского трона, третьим принцем, но стал королем. Такое случается, когда другие наследники погибают.
Он произнес это обыденным тоном, но Пайпер против воли вздрогнула. Почему-то за все эти дни она ни разу не подумала, где семья Гилберта.
– Я потерял всех во время Вторжения, – сказал он, будто прочитав ее мысли. – Всех, кроме Шераи. Поэтому она служит мне вот уже много лет.
Пайпер лишний раз напомнила себе: Гилберту было тринадцать, когда он пережил Вторжение и Переход.
– Шерая служила в моем доме, – начав выводить невидимые рисунки на поверхности стола, сказал Гилберт, – и была помощницей моего старшего брата Алебастра.
– И в чем заключалась ее работа?
– Она была помощницей принца и первоклассным магом. Если бы мой брат стал королем, она бы стала его советницей. Но пока правили наши родители, Шерая оставалась помощницей Алебастра. Она сопровождала его везде: и в нашем доме, и в поездках по стране, и даже за ее пределами. Она воспитывала его не меньше, чем наша мать…
Гилберт улыбнулся, будто озвучил крайне смешную шутку, но уголки его губ нервно дернулись.
– Родители заботились о нашей безопасности, и потому в нашей личной страже всегда был маг. У Алебастра магом была Шерая. Поначалу она казалась мне злой каргой, которая зациклена на соблюдении правил, но потом… В общем-то, ничего не поменялось. Шерая не злая и не карга, но на правилах была зациклена. Она никогда не упускала возможности указать мне или моим сестрам, что мы нарушили правила этикета.
Пайпер не решалась перебивать. Она помнила слова Гилберта: «Я потерял всех во время Вторжения», но не думала, что его семья была такой большой.
– Во время Вторжения Шерая, как и подобает придворному магу и слуге, защищала моего брата и его невесту. Но она… Нет, она хорошо справлялась, правда, – Гилберт покачал головой, вцепившись пальцами в край стола. – И она бы вытащила их оттуда, если бы Алебастр не приказал ей оставить их.
Пайпер ждала продолжения, но Гилберт замолчал. Он вновь откинулся на спинку стула и вперился взглядом в пространство перед собой. Пустота, с которой он смотрел, была всепоглощающей.
– Он объяснил свой приказ?
– Нет, – Гилберт покачал головой и попытался улыбнуться, но вышло неестественно и фальшиво. – Просто сказал: «Спаси моих…» – он запнулся и нахмурился, будто сам не ожидал от себя, что сможет повторить слова брата. Но Гилберт, кашлянув, все же произнес: – Алебастр сказал: «Спаси моего брата».
Пайпер нахмурилась. Гилберт начал цитировать брата, используя слово «моих», но после небольшой паузы произнес «моего». Девушка сомневалась, что память подводит Гилберта и тот запутался в словах брата, которые наверняка вспоминал не меньше тысячи раз. Либо из-за волнения он не мог повторить слова брата, либо он намеренно менял их, утаивая что-то от Пайпер.