Замки из песка (СИ)

Внезапно, он нахмурился. Брови недовольно сошлись на переносице, на лбу залегли глубокие морщинки. Дмитрий внимательно смотрел на мою руку, лежащую на сгибе локтя сеньора Феделе. Я заметила, как он сжал и разжал пальцы, грудь его тяжело поднялась и опустилась.
– Что это за игра такая, Мери? – в его голосе звучала неподдельная злость. Он, явно, был очень рассержен. – Почему ты постоянно дразнишь меня?
– Я не понимаю, – подумала я, тоже нахмурившись.
– Снова он. Мне не нравится, что ты так благосклонна к нему, но на меня даже смотреть отказываешь. Почему?
– Так ты… – неожиданная догадка показалась мне настолько абсурдной, что я едва сдержалась, чтобы не засмеяться. В этот самый момент мы подошли к столу, за которым сидели мужчины, и меня заставили отвлечься от раздумий.
Дмитрий и Алессандро одновременно встали, чтобы поприветствовать меня. Управляющий выпустил мою руку, и она, почти сразу же, оказалась в плену у ди Аллегро. Он бережно поднес мою ладонь к своему лицу и запечатлел на ней поцелуй. При этом, синие глаза мужчины смотрели на меня так, словно я была куском пирожного, которое от собирался отведать. Мне это совсем не понравилось. К тому же, прожигающий насквозь стальной взгляд не давал покоя. Я была готова поклясться, что чувствую за спиной дыхание Дмитрия.
– Сеньорита Мери, – Алессандро заговорил, пропев мое имя на итальянский манер, – очень рад снова видеть вас.
– З-здравствуйте, – неуверенно пролепетала я. Язык прилип к небу и не хотел повиноваться. – Мне тоже очень приятно снова встретиться с вами.
Когда он, наконец, выпустил мою ладонь, я облегченно выдохнула и заставила себя обернуться. Дмитрий больше походил на мраморное изваяние, чем на живого человека. Каменное, лишенное каких-либо чувств, лицо было устремлено на меня. В отличие от Алессандро, он ограничился лишь коротким кивком головы, после чего снова сел на прежнее место.
Обменявшись парой фраз с хозяином курорта, сеньор Феделе ретировался, оставив нас троих. И, снова, я оказалась меж двух огней. Дмитрий сидел слева от меня, а Алессандро – справа. На столе уже лежали приборы, вскоре, к нам подошел официант с подносом. Терпкий запах черного кофе ударил в нос, передо мной оказалась красивая чашка с ароматным напитком.
– Я взял на себя смелость и заказал нам завтрак, – итальянец нарушил затянувшееся неловкое молчание. Только, на этот раз, он говорил на английском. – Надеюсь, вы не возражаете?
– Ни в коей мере, – ответил Дмитрий, почти таким же безупречным английским. Я уставилась на него, раскрыв от удивления рот, а он старательно делал вид, будто не замечает меня. – Тем более, вы лучше нас знаете, какие блюда удаются вашим поварам с особым успехом.
Мужчины засмеялись, в глубине серых глаз заплясали озорные огоньки. Он, явно, получал удовольствие от моего состояния. Оказывается, Лебедев свободно говорит по-английски! Он мог прекрасно решить все свои дела без моего участия. Тогда, зачем было устраивать весь этот цирк с командировкой?
– Ты совсем меня не знаешь, воробышек, – в голове зазвенел довольный мужской голос. – Неужели, мне удалось удивить тебя?
– Но… зачем?
– У меня есть предложение, – Алессандро прервал наш мысленный диалог. Разорвав зрительный контакт с Дмитрием, устремила взгляд на него. Ди Аллегро отложил в сторону салфетку и посмотрел на циферблат наручных часов. – Поскольку, сегодня суббота и уикенд в самом разгаре, думаю, нет смысла сидеть в отеле. Я приглашаю вас провести выходные на нашей семейной вилле. Тем более, у моей сестренки помолвка и мы будем рады, если вы разделите с нами это торжество.
Дмитрий
Девочка, ты смерти моей хочешь? Я еще никогда за всю свою жизнь не испытывал таких приступов ревности, как сейчас. После встречи с Мери, я словно полностью перестал контролировать себя и свои эмоции. Стоило ей так мило улыбнуться какому-то мужчине, как внутри меня извергался настоящий Везувий. Ее поведение сводило с ума, лишало не только сна, но и рассудка.
Она была прекрасна. Каждый раз, чтобы оторвать от нее восхищенный взгляд, приходилось прикладывать неимоверные усилия. Я не ошибся, когда решил, что она другая, не такая как все. У этой девушки не было той классической красоты, какую мы привыкли видеть в современных «идеальных» женщинах. Тем более, она не была славянкой, что только усиливало ее ареол таинственности и очарования. Мери будто излучала яркий свет, на который хотелось лететь, несмотря ни на что. В этом огромном, погрязшем в грязи и пороках, мире она была словно глоток свежего воздуха. Чистая, невинная, единственная.
 
Мне нравилось смотреть на нее, когда она не замечает этого. Вот и сейчас, девушка сидела напротив меня в салоне небольшого минивена, который должен был домчать нас в поместье ди Аллегро. Она отвернулась к окну и рассматривала, пролетающие мимо, пейзажи. Лицо ее было умиротворенным, на губах застыла полуулыбка, при виде которой у меня сердце бросалось вскачь. На ней было простое синее платье с россыпью белых цветов. Оно скромно закрывало те участки тела девушки, которые другие предпочли бы продемонстрировать во всеувидение. Ручки аккуратно лежали на коленях, плечи расслабленны. Мой взгляд медленно скользил по ее телу, а руки так и хотели коснуться невесомого шелка ее кожи. Они еще помнили, какое это счастье – ощущать под собой хрупкое трепещущее девичье тело…
Подобные запретные мысли грозились погубить меня. Я понимал, что не должен думать о прошлой ночи, не должен хотеть обнять и поцеловать ее, но ничего не мог с собой поделать. Я желал эту девушку так сильно, что кровь плавилась в венах. Сила моей страсти грозилась погубить нас обоих, но пытаться контролировать ее, было так же бессмысленно и бесполезно, как стараться оседлать шторм или цунами.
Погруженный в свои мысли, не заметил, как она перевела на меня свой взгляд. Я почувствовал это сразу же, так как мое тело пронзило молнией мощностью в тысячи ватт. Наши глаза встретились, и знакомое чувство охватило меня с ног до головы. Я был несказанно счастлив, что Алессандро покинул нас раньше и, сейчас, в салоне автомобиля не было никого, кто мог бы помешать нам.
– Почему? – короткий вопрос слетел с ее губ и повис в накаленном до предела воздухе. – Почему вы солгали?
Мери еще не могла отойти от шока после того, как узнала о моих познаниях в английском языке. Она чувствовала себя обманутой. Думала, что я затеял с ней игру и, теперь, пыталась разгадать мои мотивы. Если бы все было так просто!
– Разве? – нашелся я. Откинувшись на спинку кресла с обивкой из белой кожи, вытянул вперед ноги и соединил их в лодыжках. Мне нравилось наблюдать за тем, как в глубине карих глаз девушки плескался едва различимый огонек злости. Она, наконец, решилась сбросить маску безразличия и дать волю эмоциям. – Не помню, чтобы мы говорили на эту тему…
Темные, почти черные, брови девушки нахмурились, а взгляд стал более настойчивым. Кажется, моя уловка сработала, и Мери больше не пыталась спрятаться от меня. Я хотел добиться от нее искренности, хоть в чем-то. Кажется, у меня начало получаться.
– Вы шутите? – в мелодичном голоске появились недовольные нотки. В ней шла настоящая борьба. Горячий темперамент и характер, который я успел разглядеть уже давно, стал вырывать на свободу. – Зачем вам переводчик, если вы прекрасно владеете английским?
– Думаете, – не удержался и улыбнулся (не каждый день девушка твоей мечты делает тебе комплимент), – мой английский настолько хорош? Очень лестно слышать это от профессионального переводчика…
 
– Вам все это кажется смешным? – перебила она меня. Мери не на шутку была рассержена, хоть и пыталась держать себя в прежних рамках. Они стали для нее настолько привычными, что даже в подобной ситуации не давали ей покоя. – Вы издеваетесь надо мной? Это какая-то шутка, верно?
Девушка снова отвернулась, но я успел заметить, как сильно потемнели ее глаза. Радужка стала похожа на черный бриллиант, а веки покраснели и задрожали, словно она изо всех сил старалась сдержать слезы. Мне вдруг стало трудно дышать, весь боевой настрой улетучился, будто его никогда и не было. Ее слезы ранили меня, причиняли боль, заставляли чувствовать вину. Я не понимал, откуда могла появиться столь сильная зависимость. Она заполнила меня до краев, заглушила голос разума, утопила все, что было до нее. Рядом с Мери я переставал существовать. Во мне все умирало, исчезало под натиском ее образа. Я смеялся только, когда она улыбалась, готов был выть от отчаяния, когда она плакала. Я медленно, но верно, растворялся в ней, превращался в бестелесную тень, готовую следовать за ней по пятам. Единственной моей целью стало защитить Мери, укрыть ее ото всех бед и невзгод, стать для нее опорой и надеждой.