Месть со вкусом мяты (СИ)

*ВЦИК — ВСЕРОССИ́ЙСКИЙ ЦЕНТРА́ЛЬНЫЙ ИСПОЛНИ́ТЕЛЬНЫЙ КОМИТЕ́Т
 Глава 2 
 
Люсьена была главным экономистом их холдинга и, довольно-таки, толковым. Поэтому её не хотели менять и всё ей прощали. В первую очередь Горыныч. Красивая, стройная, с пепельно-русыми волосами до плеч и голубыми, невероятного оттенка, глазами… С остальными отношения были у молодой женщины нормальными. А тут — как коса на камень… Не было недели, чтобы они о чём-то не поспорили и не поругались. Ей не составило труда получить опускные и рассчётные деньги уже в этот же день и отправиться домой в прекрасном настроении в своей маленькой машинке рено, Реношке, Реночке, как она нежно её называла.
Приехав домой, первым делом поставила в сотейнике разогревать овощи на ужин и, пока они разогревались, проверяла почту, жуя сделанный на скорую руку бутер. Ещё пока домой ехала, вентилировала в голове мысль об отпуске. Раз уж решила смотаться куда-то, то надо это сделать так, чтобы было это запоминающимся отпуском на сто процентов. Заграницу сразу отмела. Одной туда соваться побаивалась, если честно, мало ли что. Всё же она отдавала отчёт себе, что характер у неё… оёёёй какой. Вот так от души поорать не дадут где-нибудь в Англии, к примеру. Разве что в Испании, наверное, вписалась бы. Но она не такая “загорелая”, как местные матроны, беленькая, причём, вся. И не загорает, только сгорает до красноты и облезания кожи. Да и не привлекают её испанские мужчины. Взять с собой подругу? У неё близкая была одна, но брать её с собой… Если Ена была пепельно-русой, то Тамуся блондинка на всю голову, однозначно.
По дороге так ни к чему и не пришла, и сейчас решила порассматривать несколько фирм российских туроператоров с их вариантами по России.
Зазвонил телефон. Глянув, кто там, увидела шефа и, послав ему виртуальный фак, отключила телефон.
— Шёл бы ты… — бормотала она, — по Тверской и по Питерской… — всё ещё раздумывая, куда бы уехать в апреле месяце и не замёрзнуть при этом, и, поскольку дома была одна, говорила вслух, просматривая буклеты и не заостряя особо внимания на звонки. Опять скандалить с ним не хотелось, хотя кровь снова забурлила. Вот ведь… козлик рогатый.
На “мыло” пришла рассылка с рекламой о туристическом путешествии в Калининград, бывший Кенигсберг. Она мельком глянула — бррр, холодное, северное море… отмахнулась, и, увидев предложения в Крым — в Алушту, Евпаторию, Канаку какую-то… даже не слышала про такой курорт… Коктебель… На них и сосредоточилась.
— О, то, что надо!
Остальные варианты уже смотреть не стала. Налила чаю с мятой и пошла в комнату. Включив телек фоном на музТВ, забралась с ногами на диван и принялась искать, что же подойдёт.
Вдруг снова зазвонил телефон. Она, вроде, его отключила… Или забыла? Глянула и снова увидела Горыныча. Вот… змей! И что ему надо? Будет снова уговаривать вернуться? Ну, нет! Не уговорит. Пусть звонит, сколько хочет, она даже смотреть не будет. На-до-е-ло! Он надоел. В конце концов, сколько можно? И просто вытащила симкарту.
Стала писать на сайты выбранных курортов и, как ни странно, не смотря на несезон, (всё ж не лето!) ей отказывали раз за разом. То симпозиум писателей и у них все места заняты, то представители то ли Эйван, то ли Орифлейм, а то и всех вместе, арендовали полностью весь их, облюбованный ею, корпус, то ещё какая-то хренотень.
- Да что за… — Ена закрутила русским народным так, что, услышь это её мамуля, упала бы в обморок. Ну или надавала бы по шеям. Второе скорее всего…
— …убить и закопать…
И снова звонок. Как??? Она же симку вытащила? А, да, там же вторая есть…
— Пошёл ты!
Захотелось разбить телефон об стенку. Но он слишком дорого ей достался — за 120 тсч. Она не могла себе это позволить. Всё же, хорошо, что поорала у него в кабинете и вазу, хихи, ему разгрохала. Впрочем, с вазой он сам виноват. Не уклонился бы от кинутого в его голову степлера, который, к слову, весил приличных два кэгэ, наверное… то и ваза цела была бы.
 
Когда в последнем турагентстве отказали в поездке в Евпаторий, она сплюнула (мысленно, разумеется!) и откинула ноут в сторону. Вот тебе и отпуск! Теперь, что, сидеть тут, в четырёх стенах с этакими деньжищами, что урвала у начальства? Ена потискала большого, но уже облезлого льва, ещё в детстве подаренного любимой мамочкой, посмотрела на часы, что висели над диваном, которые показывали восемь вечера, и сказала осуждающее Лёве:
— А чего я, как дурочка из переулочка, дома сижу, такая вся красавица? — кинула оценивающий взгляд в зеркало, что висит на шкафу, — погода хорошая, — покосилась за окно… — хм… да ладно, когда дождь был помехой. У меня ж моя Реночка есть, довезёт, не обляпается. И время детское. Всё! Решено, сегодня тусим!
Лёва полетел куда-то в сторону, а Ена быстро облачилась в маааленькое такое чёрное платьице и высооокие такие красные туфли. Потом прикрепила к ушам круглые красные клипсы, а на шею намотала красное монисто. Красный цвет был её слабостью. Как и мята во всех её видах.
Красная Реночка докатила хозяйку без проблем до ресторана с пафосным названием “Метелица”. Она знавала такой, когда была в командировке в Москве, даже жила рядом, в гостинице. В этой, местной, “Метелице” всё было с претензией на столичный шик, но немножечко облезло как-то. Ну, да и ладно.
Ещё когда завела мотор у дома, позвонила Томке, подружке по приключениям, чтобы приехала туда же, и, зайдя в зал, первым делом поискала её. Не увидев, звякнула на телефон:
— Алё, ну ты где?
— На месте, в туалет зашла, у меня тушь потекла, — пробубнила та, — и причесаться надо, а то дождём прибило причёску. Я ж не на машине.
— Ладно, я столик занимаю, а ты не ворчи и приходи побыстрее.
Ена уселась так, чтобы был виден вход в туалет и подлетевшему официанту сделала предварительный заказ.
Прошло минут пятнадцать, а то и больше, но подругу, как корова языком слизала. Она снова позвонила и услышала сразу:
— Бегу, бегу! — и тут же в трубке раздался звук — пшшш…
— Эй, ты что там делаешь? — закричала Люсьена. Поскольку Томка уже успела кинуть трубку, Ена ринулась в туалет, но та уже шла навстречу. От неё за версту пахло лаком для волос “Прелесть”.
— Фу… Могла бы и догадаться, чем ты там пшикала, — скривила нос и снова вернулась к своему столику Ена. И остолбенела — за ним нагло восседал Горыныч. Он уже что-то зажевал с её, ЕЁ заказа! Гад! Что за морда наглая!
- Иди отсюда! Это наш с Томой столик и заказ наш. Да хватит уже жрать не своё! — она попыталась отобрать её маленький кексик к её же кофе, но безрезультатно, — ты нищий, да? Денег нет на еду?
— Так вам, Люсьена Кириллна, всё отдал. Вы же выгребли всю кассу. И что мне, бедному, теперь делать? А тут зашёл и вижу, что очень даже удачно. Отпуск обмываете?
— Какой отпуск, тьфу, тьфу, тьфу. Уволилась под чистую, дембель у меня! Понятно?
Рядом переминалась Тамара.
— Енааа, кто это? Он с нами?
— Нет, Томчик, я его знать не знаю и знать не желаю.
- А ничё, симпотный, — заулыбалась подружка.
Мужчина поперхнулся Енкиным кофе:
— Какой, какой? Потный?
Ена захихикала:
— Да, козлик, именно такой, как услышал. А мы с нечистым Трубочистом кофей не пьём.
Тома решительно отодвинула подругу и уселась впритык с Горынычем, коленка в коленку.
— Мужчина, давайте познакомимся. Я Тома, а вы кто?
— Да конь он в пальто, не видишь, что ли?
— Прекрати мужчину обзывать, а то он обидится и уйдёт, — пожурила подругу Тома.
— Да, вот обижусь и…
— Хосподя! Да чтоб такое сделать и сказать, чтобы ты уже обиделся и свалил в даль туманную?
— Свалю, дорогая. Но только после того, как ты мне скажешь, куда в отпуск лыжи навострила. Вот скажешь и я сразу свалю.
Она прищурилась:
— Слово мужика?
— Слово гендиректора.
— Ладно, оставайся, — махнула она рукой.
— А что так? Неужели не выбрала ничего? Эмираты, Кипр, Египет, Турция!