Колхозное строительство 5 (СИ)

Симонетта Висконти, глава одноимённого дома моды, явилась в сопровождении Джины Лоллобриджиды, одетой в её платье из атласа — то самое, в котором была на вручении премии «Оскар».
Дизайнер новой волны Пьер Карден, будущий владелец ресторана «Максим», — тоже не один. С ним его любимая модель — японка Хирога (Хироко Мацумото).
Пако Рабан (Франсиско Рабанеда и Куерво а Пасахес де Сан Педро) был с Сальвадором Дали. Тот выбрал платья из пластика, созданные другом Пако, для оформления своего Театра-музея в Фигерасе. Как раз приехал посмотреть на показ новой коллекции — и вот раз уж русские здесь, то пришёл сам и привёл жену Галу (Елену Димитриевну Дьяконову). Или она его. В этом году Дали купил для Галы замок Пуболь, в котором она жила отдельно от мужа, и который он сам мог посещать лишь по письменному разрешению супруги. Вчера на показе коллекции Пако Рабана ведущая, захлёбываясь, рассказывала, что американская фирма Scott Рарег Соmраnу выпустила бумажные платья от кутюр с набивными рисунками, которые стоили 1 доллар 25 центов. За шесть месяцев было продано полмиллиона таких «одноразовых» платьев. Как там Леонов в «Джентльменах» скажет: «так то в Турции, там тепло». В Штатах тоже тепло. Можно в бумажных ходить.
Нина Риччи, урождённая Мария-Аделаида Нейи, — старенькая совсем. Седая, но несгибаемая, пришла об руку с сыном Робером. Основательница дома высокой моды Nina Ricci в 1959 году окончательно вышла на пенсию, и теперь всем там рулит её сын Робер. Тоже не мальчик — дедушка скорее, шестьдесят два года. С ними — приёмный сын Нины Жиль Фуш. Тот самый, который про… фукает семейный бизнес в начале девяностых.
Карл Отто Лагерфельд, главный модельер итальянского дома моды Fendi и французского Chanel, а также создатель нескольких коллекций для Chloé, припёрся с парижским денди Жаком де Башером. Любовь, мать их!!! Жаль, недолгая. В 1973 году у де Башера начнутся отношения с Ивом Сен-Лораном, что приведёт к разрыву давней дружбы между модельерами. Как там в «Покровских Воротах» — «высокие отношения».
Неожиданно для итальянских французов и французских итальянцев с испанскими корнями, на первые позиции в молодёжной моде вылезла англичанка.
Есть в Лондоне знаменитый район Кингз-Роуд, где располагаются альтернативные бутики для молодёжи. С одного из таких бутиков и началась карьера знаменитой создательницы мини-моды Мэри Квант. В 1965 году новая мода ещё расценивалась как диковинка — а тут такой подарок рекламный. Мини-модельер Квант и её манекенщицы в ультра-мини прошлись по улице в центре Нью-Йорка. Девчули спровоцировали остановку уличного движения. Встал транспорт надолго! Пока все полюбуются на ножки в чулках… А если сделаешь вид, что шнурки завязываешь, то можно и нечто большее увидеть из-под… широкого ремня. Так что уже в 1966 году мини-юбка получила в Штатах официальный статус. Переломным моментом стал тот факт, что мини появились в гардеробе первой американской леди Жаклин Кеннеди, одной из икон стиля того времени. Парижская высокая мода ещё не была готова к столь радикальным переменам, в отличие от «свингующего Лондона» (этот эпитет британская столица получила с лёгкой руки журнала «Times» в 1966 году). На возмутительницу смотрели с пренебрежением и сочувствием. Не знают мэтры, что вскоре весь мир свинганёт.
Кто ещё? Ну, тоже вот интересный персонаж: Андре Курреж, в позапрошлом году представил коллекцию, которую назвал «Космическая эра». Она была встречена с огромным энтузиазмом и вызвала волну подражаний Куррежу. Все попытались стилизировать скафандр под повседневную одежду. Попытались. Ничего подобного на улицах Москвы и Флоренции с Парижем и Лондоном Пётр не видел. Бесятся кутюрмэтры на междусобойчиках.
По мелочи куча всяких модных домов Италии: «Шуберт», «Эмилио Пуччи», «Пату», «Филипп Венэ», «Жан-Луи Шеррер»… и прочая, и прочая. Всего почти сотня гостей. На сотню и угощение было заготовлено.
Ну, помолясь, начнём.
Событие тридцать четвёртое
Две модели разговаривают в аэропорту, глядя на «Боинг-777»:
 
— Слушай, как же такую махину угоняют?! Куда ж её спрячешь?..
— Ты что, дура?! Их угоняют в небе, когда они маленькие…
— Мадемуазель, мадам, месье, дамы и господа, леди и джентльмены, синьориты и синьоры! Разрешите начать действо, которое его авторы скромно поименовали: «Русские идут». Сегодня вашему вниманию будут представлены модели одежды прет-а-порте — и это будет именно такая одежда. Каждый из здесь присутствующих на состоявшемся после показа моделей аукционе может подобрать себе понравившуюся вещь и выйти в ней на улицу. О, я вижу улыбки на ваших лицах! Конечно, вы тут сами оденете кого угодно. Зачем вам покупать, да ещё на аукционе, одежду непонятных русских… Ну, может, затем, что деньги, собранные за проданную одежду, а также те немалые суммы, что вы пожертвуете (о, опять улыбки!), пойдут в детские дома в СССР, — ведущий, специально нанятый Биком, сказал всё это по-итальянски, а потом повторил по-французски.
— …плохо.
— Извините, месье, если вы хотите, что-то добавить к моим словам, то выйдите сюда и скажите в микрофон. Вот у меня есть заявление одного из представителей правительства СССР, находящегося здесь. «Сиротам в детских домах в СССР всего хватает — и еды, и одежды, и школьных принадлежностей. Тогда зачем собирать им деньги? А деньги пойдут на экскурсии. Дети приедут в Рим, или Париж, или Вену, посмотреть на эти красивые города. И это в СССР детский отдых бесплатный — а у вас с сирот потребуют деньги. Вы живёте в очень жадных странах — что ж, наши дети поедут в ваши страны за ваши деньги». Опять улыбки! Тот же человек сказал мне, чтобы я запомнил улыбающихся, и с этих господ брал дополнительные десять процентов сверх заявленной в аукционе цены. Ух ты, опять улыбки! Кто же будет платить лишнее? Товарищ просил этим последним улыбающимся сказать: «Какие вы наивные, просто дети. Даже обидно будет брать деньги на детей у детей». Но продолжим! Сейчас будут представлены изделия из меха молодого русского кутюрье Дмитрия Габанова. Чтобы не мучить вас произношением трудных русских имён и фамилий, он выбрал себе, как и многие здесь присутствующие, псевдоним. Итак, дорогие гости, сейчас будет представлена зимняя коллекция модельера Дольче Габбана!
Померк свет и поднялся сильный ветер, а с потолка спустились тысячи нитей из фольги — серебряный дождь. Попав в струи воздуха, они затрепетали и поплыли, переливаясь в сиреневом свете, что хлынул с потолка — но вот заиграла музыка. Известная всему миру песня «Танцы на Марсе» (Vaya Con Dios — Nah Neh Nah). И не появились модели в шубах. Хрен вам! Появились одетые в шорты и топики парнишки и устроили выход в стиле этой песни из девяностых, а потом нижний брейк.
А вот затем фонари мигнули, лучи скрестились на входе в зал, и походкой Вайя Кон Диос вышли три модели в шубах из белоснежного горностая. На средней, белокожей модели была модель с большим капюшоном, на двух темнокожих девушках по бокам — шубы с воротниками и шапки из того же меха в виде кубанских папах. Мех на всех трёх шубах был выстрижен полосками, да ещё и подстрижен валиками. На рукавах у одной из крайних див были пришиты розы из серебристого шёлка, и имелся такой же серебряный пояс с пряжкой наподобие той, что у солдатского ремня. У второй негритянки шубка была гораздо выше колена, и там просматривалась узкая юбка, всё из того же серебристого шёлка. На средней девушке шубка была распахнута — и под ней узкое серебристое, обтягивающее платье.
— Это же «Крылья»! — сначала послышались шепотки в зале, а потом поднялся гул. Кто сказал, что у кумиров, нет своих кумиров? В мире сейчас нет более знаменитой троицы певиц, чем эти. Хорошо хоть всякие Кардены автографы не бросились выпрашивать.
 
Девушки вышли в центр зала и остановились. Свет мигнул и, дёргаясь из стороны в сторону, снова направился ко входу в зал. Там стояли три следующие девушки. Эти были в чёрных соболях: в центре опять шубка с капюшоном, а по краям — с воротниками и шапками по типу монгольских, с кожаным верхом и хвостом из горностая с чёрным кончиком. Музыка сменилась — сейчас пели песню «Чингисхан» одноимённой группы. Теперь ребята, что вышли первыми, крутили сальто на месте. Девушки раскинули руки, изображая полёт, а когда пошла следующая знаковая и зажигательная вещь, закружились, по чуть-чуть продвигаясь вперёд.