43 дня до конца (СИ)

«Алиана Росс», — прочитала я про себя, подождав лишь пару секунд, и повернула ручку.
Комната эта отличалась от той светлой, что была у Анжелин. Тяжёлые шторы на половину высокого окна накрывали кабинет лёгкой тенью, позволяя наконец не щуриться и полностью рассмотреть представших передо мной людей.
— Нея, — раздался голос матери. — Ты как раз вовремя.
Высокая брюнетка прошла к столу, бросив на меня мимолётный взгляд. Удивительно, как разительно отличался её нынешний образ «успешной бизнес-леди» от того, что всплывал в моей памяти вместе с детскими воспоминаниями. Грация и красота всё так же были при ней, лишь в голубых глазах исчезла печаль, затянутая плотной ледяной пеленой сдержанности и величия. А мягкость в голосе и улыбка уже были не согревающими, как двенадцать лет назад, а скорее угрожающими.
— Это Густав Темпор — лидер второй фракции, — мама глазами указала на высокого мужчину, который растянул на губах вежливую улыбку, быстрым жестом зачёсывая тёмные пряди волос.
— Добрый день, — я крепче сжала пальцами дверь, стараясь держать спину ровно и не показывать слабость, которая накатывала на тело мягкими волнами.
— И его сын — Ноэ, — молодой мужчина обернулся на меня, будто сканируя внимательным серым взором.
Его глаза были прозрачные, как у настоящего призрака. И лишь один, правый, был будто поделён на две части: серый и карий. Неестественно светлые короткие волосы, как у альбиноса, аккуратно уложены, но вот кожа была привычного оливкового оттенка, что придавало его внешности яркий контраст. Он был невероятно красив. Высокая, стройная фигура, широкие плечи и сильные руки, обтянутые тканью чёрного джемпера.
Наконец наши взгляды встретились, и губы его растянулись в лёгкой улыбке, а я лишь кивнула в ответ, отводя на мать взгляд, полный немого вопроса.
— Они будут сопровождать нас в свою фракцию, — продолжила она.
— Нам есть чего опасаться? — я выразительно приподняла брови, выжидающе взглянув на Густава.
— Нападения сопротивления участились. Но вам не стоит думать об этом, — спокойно произнёс он. — Главы первой и четвёртой фракций уже успешно добрались до Ордо.
— Что же заставило лидера всех фракций лично сопровождать нас до столицы? — с очаровательной улыбкой произнесла я, замечая, как ожесточились черты Густава.
Он выпрямился, продолжая сохранять на лице учтивую улыбку, но в карих глазах промелькнул явно недовольный блеск. И, кажется, Апфер на этот раз затуманил полноценно все мои чувства, включая тактичность, раз я без стеснения задала подобный вопрос лидеру всех фракций.
— Нея, полагаю, тебе нужно собрать сумку, — ровным, но ледяным тоном произнесла мать.
— Конечно, — кивнула я в ответ, стараясь держаться стойко и делая шаг назад, дабы покинуть кабинет.
— Я провожу, — раздался бархатный голос Ноэ.
И только я подняла глаза, лишь бы отказаться от помощи, как он уже вышел вслед за мной, настойчиво прикрыв дверь. Я остановилась, не решаясь сделать шаг, явно опасаясь упасть и не желая показывать перед ним свою слабость.
— Мы можем сделать вид, что с тобой всё в порядке и ты лишь из вежливости взяла меня под руку, потому что я чертовски галантный мужчина, — губы Ноэ вновь растянулись в самодовольной улыбке, и он стал боком, демонстративно подставляя мне свой локоть.
Я на миг задумалась и всё же равнодушно пожала плечами, скорее на автомате хватая его за руку и мысленно благодаря за то, что он не стал указывать на мою слабость.
Стоило дойти до комнаты, как я обессиленно повалилась на кровать, позволив себе на пару мгновений прикрыть веки. Виски нещадно гудели, словно в попытках сдавить голову, а в теле ощущалась такая усталость, будто бы я тренировалась без устали всё утро и предыдущую ночь.
— Держи, — раздался мужской голос.
Я вновь приоткрыла одно веко, уже и забыв о своём прекрасном сопровождении.
Ноэ протянул мне стакан воды и белую таблетку на ладони.
— Что это? — взглянула я в его светлые глаза.
— Доверься мне, — на красивом лице растянулась добродушная усмешка.
 
— Нет, — улыбнулась я в ответ, приподнимаясь на локтях и всё так же упрямо глядя на него. — Что это?
— Ты хоть кому-то доверяешь? Или лишь один я такой особенный? — его явно забавляла моя реакция, но он терпеливо держал протянутые руки.
— Никому не доверяю, — выпрямилась я, потянувшись к прозрачному стакану воды. — Но ты особенный, если тебе от этого будет легче.
Ноэ усмехнулся, а серебристые глаза заблестели. Он сжал кулак, убирая лекарство в карман.
— Это было обычное обезболивающее, а не то, что ты подумала, — обернулся мужчина, наблюдая, как я подошла к высокому зеркалу, распуская волнистые волосы и позволяя прядям рассыпаться по плечам. Стекло вмиг показало истинную бледность моего лица, отчего оливковые глаза смотрелись неестественно ярко.
Ноэ внимательно и совершенно нагло следил за моими жестами, пока я пальцами расчесывала короткие пряди, уже отросшие ниже плеч. Я сосредоточенно избегала его взгляда в отражении, отчего-то не желая показывать свою заинтересованность в его персоне, и уже трижды прокляла себя за упрямый отказ от обезболивающего. Вряд ли сын главы фракций предлагал бы мне что-то наподобие эсмола 1, который так моден и популярен среди других богатеньких деток. Да и сам Ноэ не выглядел так, словно сидел на чём-то.
Я бросила на мужчину мимолётный взгляд. Интересно, если бы Апфер не подействовал на мой организм так остро, смогла бы я испытать к нему хоть малейшее влечение? В целом он был вполне в моём вкусе. Если, учитывая подавленные чувства и эмоции, какой-то мимолётный интерес можно было бы считать вкусом.
Помню в детстве, когда мы ходили в школу вместе с младшей сестрой, у меня был одноклассник, постоянно норовящий хоть как-то меня уколоть или обозвать. Забавно, как дети любят проявлять свою симпатию. Я тогда много плакала и смущалась, пока однажды не ударила его по голове увесистым учебником. Знал бы он, что тоже мне нравился…
Я закусила губу по старой привычке от этих воспоминаний. Смущение и слёзы сейчас были чем-то недоступным. Лишь в последний день, перед новой сывороткой Апфера, ты мог почувствовать еле уловимые ароматы вокруг. И то, это было скорее самовнушением.
Но лекарство снимало даже эти следы. Для меня всегда оставалось удивительным, как оно легко затуманивает мои эмоции, чувства, вкусы, но не борется с головной болью, сопровождающей весь следующий день.
Иногда я задумывалась, зачем мы всё ещё принимаем его. Если изначально люди пытались заглушить свою боль, то сейчас единственным аргументом было время на запястьях, которого боялись. Хотя война и уничтожила большую часть населения, отчего найти своего анкона представлялось практически невозможным. Но всё же мы продолжали принимать лекарство. Было ли это сродни привычке, или человек просто больше без него не мог? Хотя тогда все члены сопротивления точно были бы отмороженными и бесчувственными.
А в целом, может, они такими и являлись? Туда попадали те, кто бежал из фракций, кто бродил по пустынным улицам заброшенных городов, похожих сейчас на трущобы среди джунглей, или те, кого выгнали за пределы стен из-за того, что Апфер на них попросту не действовал. Судя по новостям, приносимым матери её шпионами, с каждым годом таких становилось всё больше. Никто не знал, где именно они скрываются: под землёй, в горах или может быть заполонили те самые трущобы, куда офицеры фракции соваться не решались.
— Это что? — Ноэ подошёл ближе, захватывая пальцами седую прядку в моих волосах, которая обрамляла лицо.
О да, отсутствие такта тоже было побочным действием Апфера, которым все непременно пользовались.
— Последствия войны, — с лёгкой улыбкой произнесла я, не желая делиться всей историей. — А что это?
Я протянула руку и провела кончиками пальцев по его коже около глаза, поделённого на два таких контрастных цвета: серый и карий.