Муж моей сестры (СИ)

Я смирился с потерей ребёнка, но никак не мог предполагать, что жена решила сделать аборт, не позволил бы. Если бы она только заикнулась об этом, то заставил бы родить, а после послал бы в пешее эротическое путешествие. Но сейчас это уже не важно, это в прошлом.
Важно другое, мне нужен наследник, чтобы как можно скорее получить управление заводом, на остальное похер. Сестру она не забрала и это главное, ведь вскоре нам предстоит близкое общение.
Внутренний зверь рвал душу на части, просился наружу, и нисколько не приносила спокойствие мысль, что Ева здесь со мной в одном доме.
Размышления о том, что она осталась без присмотра, одна, в своей комнате, в которой постоянно от меня прячется, наваждением врывались в мое сознание. Оскалился. Пара бы нам перейти на новый уровень, в горизонтальное положение.
В пьяном угаре, с трудом держась на ногах, выхожу из кабинета. Ведомый звериным чутьем, я бреду на кухню, где поздно ночью неожиданно встречаю ее. Внезапно в голове перещелкивает. Мне надоело себя сдерживать.
Замираю, всматриваясь в глаза цвета ясного неба, проклиная ее короткие пижамные шорты и тонкий топик, что совсем не скрывает аппетитных форм, чувствую, как член в момент оживает и требует погрузиться в девичьи глубины.
И трахать, трахать, трахать. Всю ночь до самого утра. Но малышка не выдержит, не сможет. Понимаю, что у меня больше терпения нет. И разве я должен быть хорошим?
С каких это пор? Я всегда отличался жёстким характером, закаленным в начале детским домом, а после улицей. Так почему я должен церемониться с ней?
Смотрю на неё подобно хищнику, словно ожидая момент для нападения. Замечаю, что ее трясет, шатает. И взгляд такой испуганный.
Вздрагивает, назад отступает, не слушает меня вовсе, хотя я ей предлагаю все, все, что есть. Дура. Лучше не отказывать, я же могу и силой взять. А как только я говорю о том, что рожать будет именно она, на ее лице отображается столь ненавистная для меня эмоция — отвращение.
Э, нет, девочка. Ты будешь меня хотеть, ты будешь визжать, когда я буду жестко брать тебя, ты будешь просить ещё. После свыкнешься. Полюбишь. 
Дышать без меня не сможешь, я же все вижу, все понимаю, неопытную девчушку будет легко в себя влюбить. Но все потом. А сейчас я хочу насладиться самым главным подарком судьбы. Крошечной малышкой, что проникла в мой дом, влезла мне под кожу и выбираться оттуда видимо не собирается.
Подхожу к ней ещё ближе, улавливаю тонкий, невинный аромат ее тела. Я готов без остатка раствориться в нем, сожрал бы, если бы мог. Настолько вкусно она выглядит.
— Да вы пьяны. Нет, — испуганно таращит глаза. А я больше не в силах себя сдерживать, хватаю за упругую попку, которая так же навязчиво засела в моей голове. Дурею, забываюсь. — Что вы делаете, отпустите, я расскажу все сестре!
Сестре она расскажет, интересно, как же? Ведь ее здесь больше нет. Теперь мы только вдвоём, не считая прислуги.
Она даже сбежать от меня не сможет, вокруг охрана, да и некуда ей бежать, я везде найду, если будет нужно – в розыск подам. Ее быстро домой вернут, благо, связи хорошие имеются. Нет такого места, где она может скрыться.
— Ты полностью на моем обеспечении, так что никуда не денешься, если не хочешь вернуться в то болото, из которого я вас двоих вытащил, — склоняюсь к ней, вдыхая нереально дурманящий аромат. Давлю. — Ты не ослышалась, ты либо соглашаешься, либо обе забираете свои манатки и у*бываете жить на вокзал.
Слежу за ее реакцией, вижу, что мои слова ее пугают, тем лучше, пускай знает своё место. Дерзить вздумала. Ещё не знает, на что я способен и что мое хорошее отношение к ней лишь маска, а за ней скрывается настоящее чудовище.
Она узнает. Прямо этой ночью.
— Я... — всхлипывает, начиная плакать. А у меня на долю секунды что-то в груди переворачивается. — Вы...
Я и так возбуждён до одури, и этот ее невинно расстроенный вид просто приводит в аморальный восторг.
Извращенец, да, но как по-другому, когда она вся такая беззащитная, заплаканная, моргает часто-часто своими глазищами, дрожит всем телом, к которому я сразу прижимаюсь, получая неожиданный разряд, стоило мне коснуться стояком ее живота. И вот здесь ее взгляд меняется, становится увереннее, злее, вот-вот и накинется дикой кошкой.
 
Бороться будет. А у меня в голове стучит, тело напряжено до предела.
Надо отдышаться, иначе прямо здесь разорву пижаму, ноги широко раздвину и порву, себе же сделав хуже. Мне не нужна сломанная игрушка.
Поэтому кое-как оторвавшись от желанного тела, сквозь зубы произношу:
— А теперь иди в свою комнату, девочка, и оставь дверь открытой.
Глава 32
Ева убегает, даже не оглянувшись. А я стою, опершись рукой о стену, и не могу отдышаться, грудная клетка заходится вовсю, а голова кругом, и я не нахожу ничего лучше, чем не откупорить новую бутылку с виски. Самого дорогого, шотландского, семидесятых годов, сам губернатор подарил.
У меня праздник, черт подери, сегодня я возьму целочку себе. То, что она невинна, сомнений нет, а то, что про анализы заявил, так ее все рано стоит проверить. Возможно, она тоже бесплодна. Это хотелось сразу узнать, мне таких сюрпризов больше не нужно.
Теперь каждый шаг моей женщины будет под присмотром, человечка своего поставлю, и, не дай бог, загуляет, как Алиса, я ее в порошок сотру.
От подобных мыслей зубы скрипят.
Принимаю ледяной душ, чтобы хоть немного прийти в себя, не быть так сильно в хлам. Все же нашу первую с Евой ночь хочется хорошо запомнить.
Следом, словно специально время тяну, иду в свой кабинет, проверять, ждёт ли меня малышка, включаю монитор, нажимаю пару клавиш, и на экране высвечивается изображение ее комнаты.
Ухмыляюсь плотоядно. Камеру поставили сразу, как я узнал, что в двери появился замок. И я очень часто за ней наблюдал, иногда часами, она вся из себя, книжки читает, за учебниками сидит, по телефону щебечет по несколько часов.
Хорошая девочка, которую я совсем скоро испорчу.
Правда расстраивало то, что она бегала переодеваться в ванную комнату, хотел и там поместить камеру, но руки не дошли. Чувствую, что у меня какая-то мания к ней. Но сейчас я смогу увидеть ее и так, когда захочу.
Эта мысль успокаивает, но не так, как сделал бы это бурный секс.
Ева сидит на полу, обнимает своего пса и что-то ему приговаривает, нежно поглаживая за ушком. Скоро будет так же касаться меня, пальчиками своими хер обхватывать, исследовать. Я буду не против, хотя касаний как таковых не люблю, но тут могу сделать исключение.
Заступник, это хорошо. Мне нравится идея, что у неё появился этот пёс, в случае чего порвет противника как тузик грелку.
Только от меня ей не спастись, волкодава уже начали тренировать, вещи мои подсовывали, чтобы животное не смогло напасть на хозяина. Обычная практика.
Долго себя не мучаю и с победной ухмылкой поднимаюсь по ступенькам. Не спешу, иду специально медленно, знаю, что слышит, как я приближаюсь, такие игры мне по душе.
Безумно нравится мне запугивать своих потенциальных жертв, люблю, когда они трясутся от страха передо мной, то же самое и с бабами. Не многие могут дать отпор, верней уже давно такого не было.
Подхожу к двери, дергаю за ручку, закрыто, как я и предполагал.
— Открывай. У меня нет времени для этого детского сада.
Молчание напрягает, я же знаю, что она там. Стучу кулаком.
— Артур Леонидович... Уходите! Вы пьяны, вам надо проспаться.
Мне надо потрахаться, глупышка моя.
Голосок такой испуганный, что все мои инстинкты защитника в момент активируются. Хочется поскорей зайти и успокоить, к себе прижать, возможно, приласкать.
Пожалеть и уверить, что со мной рядом ей будет комфортно, ей стоит только принять меня. Я готов унять свои порывы и дать ей все сделать самой, чтобы больно в первый раз не было.
— Евочка, милая, даю тебе минуту, чтобы собраться с мыслями и открыть эту проклятую дверь, — даже сказал ласково, не считая оскала на лице.