Предлесье (СИ)

«17 июня 2020.
Родители сегодня долго спорили. Накрашенная сучка из зомбоящика про Германию опять рассказала. У них там военное положение. Народ эвакуируют в соседние страны.
Я так мечтала съездить в Берлин. Не судьба.
Отец говорит, что это всё враньё, какой-то хитрый план, или европейцы друг дружку поубивать решили.
Мама предлагала подождать объяснений чинуш».
В первую неделю, объяснений толком не было. Пока «Лес» пожирал километр за километром, политики всех стран кидались друг в друга гнилыми помидорами, обвиняли, орали, саммиты собирали. Военные, без толковых разъяснений ситуации и приказов сверху, действовали по ситуации.
«20 июня 2020.
По всей сети разнёсся слух, что правительство, не только наше, но и НАТО знают, что это за дрянь почти дожрала Германию и лезет дальше. Слух пошёл от анонима, с фотографиями, скринами отчётов.
Если верить написанному, это началось из-за метеорита. Сраного метеорита. И власти это знают, и играют сейчас в спектакль с политиками Европы».
Вадим тоже читал те разоблачения, путешествующие от одного независимого СМИ к другому, от блогера к блогеру. Социальные сети полнились гневом людей. Государство сначала игнорировало потоки льющихся на них фекалий, но потом ответили. «Это фейк, злостная дезинформация. Кучка злоумышленников решила воспользоваться случаем».
А тем временем эвакуировались города: Франции, Польши, Швейцарии, Нидерланд, Чехии, Австрии, Италии, Бельгии, Дании. Миллионы гибли, и столько же мобилизовалось. Армейские склады стремительно пустели, под наплывом солдат, ополчения и просто толп гражданских.
Васильев стал листать дальше. Две с половиной недели жизни, девочка подросток, Нина, кратко описывала события, уже ставшие огромным следом на теле истории. Бойня в Катовице, эпидемия во Львове, бои за Калининград, побоище на отрезке дороги Е28, между Вильнюсом и Минском, невиданные потоки беженцев на Русской границе, прорывавшиеся через погранзаставы, ещё до официального разрешения, применение ядерного оружия.
«7 июля 2020.
На главной дороге пробка. Я такого не видела у нас никогда. Отец говорит, что она доходит до Кирова.
Мать же, всё про продукты думает. Магазины пусты, новых продуктов никто не везёт. Гречу, соль, сахар и другие, жизненно важные сейчас товары можно достать только у перекупов за тройную цену, или обмен.
9 июля 2020.
Мимо города пролетали вертолёты, военные. Летели в сторону Кирова. По радио — да мы теперь пользуемся радио — сообщали, что там готовят оборону.
По свободным от машин улицам ездила машина с рупорами, или как это называется. Просят эвакуироваться. Но как нам это сделать? Выезды до сих пор полны машин.
12 июля 2020.
Оно добралось до нас. Весь день за окном разноцветная мгла. Интернет всё. Мобильная связь работает плохо, даже радио шипит от помех. Ничто не может пробиться через мглу.
Я думала, что мне раньше было страшно, но теперь я понимаю, тогда это был не страх. Страх пришёл сейчас.
13 июля 2020.
Больница переполнена. Люди, надышавшиеся той дряни мучительно умирают. Папин друг задохнулся из-за аллергии. У маминой коллеги погиб сын. Обоих я не раз видела. Дядя Рома был всегда со мной добр, всегда здоровался при встрече, даже когда я из-за своего характера этого не делала. Феликс заигрывал со мной, я ему нравилась, и я это знала, каждый раз отшивала его.
И вот ещё я сейчас подумала, что раньше я не ценила их доброты. Плевала на советы дяди Ромы, гадила на все попытки Феликса, хотя он был единственный, кто по-настоящему пытался меня добиться. Я была сукой и шанса измениться у меня не будет.
17 июля 2020.
 
Позавчера умерла мама. Мамочка. Мне не написать все, что я сейчас чувствую. Я лежала несколько дней в отрубе. Не могла подняться с кровати. Когда не спала, плакала, когда спала, стонала. Я видела кошмары о том, как мамочку ужалило то растение что убило её, как она лежала с гниющей ногой и температурой под сорок, и мы ничего не могли сделать. Лекарства не помогали. Врач, добравшийся до нас с риском для своей собственной жизни, лишь развёл руками. Уже было поздно. Яд попал за пределы ноги, ампутация не поможет.
21 июля 2020.
Папа нашёл чью-то нычку в соседнем доме. Сказал, что одному ему всё не снести. Придётся помогать.
25 июля 2020.
Папа тоже. Я одна. Мне плохо. С каждым днём всё хуже. Укусы насекомых словно горят и распухают. Я похожа на чумную и чувствую себя так же. Это всё. Конец. Я знаю это. Еда не лезет в меня, постоянно хочется пить. Подниматься с кровати всё сложнее. Чтобы заснуть, я принимаю снотворное. На этот раз приму больше. Хватит с меня».
Последние строки читались с большим трудом. Подчерк стал почти не разборчивым.
Вадим закрыл дневник. Девочка пережила слишком много для своего возраста и умерла в мучениях. Но умерла ли? Васильев подумал, а ему точно послышался тот голос? Возможно, что она до сих пор лежит там живая из-за безумного, чудовищного чуда. Чувствует, как внутри её тела ползают чёрные жуки.
Содрогнувшись, Вадим убрал дневник, перевернулся на другой бок, лицом к свету, попытался забыть, о чём думал только-только. Получалось не ахти как.
— Идите все есть. — Созвала к себе народ Арина.
Стёпа подлетел к столу самым первым и занял любимое место.
— Что у нас сегодня? — Спросил он.
— Рис. — Ответила Арина. — Держи.
Парень взял тарелку и, не дожидаясь никого, начал трапезу.
Вадим слез с кровати, размял спину. Тело устало.
Люди собирались у стола. Борис Климентьевич подошёл с Лёшей. Они вместе ковырялись в радио. У мальчика появился живой интерес к познанию всякого.
Васильев заметил, что Ксения не собиралась ужинать. Медсестра всё лежала, но, уже не рыдая, а смотря в одну точку на стене.
— Ксень пойдём есть. Ужин готов. — Сказал ей Вадим.
Ксения не отозвалась и вообще никак не отреагировала на слова Васильева.
— Ксень. — Вадим дотронулся до её плеча. Женщина тут же его отдёрнула.
Арина увидела происходящее и тоже подошла к подруге.
— Тебе нужно поесть. — Сказала девушка. — Я понимаю, что ты сейчас сломлена, но нельзя же…
— Нихуя ты не понимаешь. — Озлобленно прервала Арину Ксения и взглянула на парочку. Какой же гнев был в её глазах. — Вы оба ничего не понимаете. Откуда вам. Счастливая блять парочка. Вам жизнь всё на блюдечке с голубой каёмочкой подавала. Всё у вас сук легко и просто получалось. Всё вам-вам. А мне хуй. Мне жизнь в одиночку.… Ни мужа, ни детей. Только день за днём «утки» за больными убирать, получая копейки.… Впервые в жизни я счастлива была с Ильёй, но и его у меня отобрали…. Потому что вот вам сукам всё, а мне ничего…. Отъебитесь… — На этом она закончила и снова отвернулась к стенке.
— Да как ты.… Да как ты… — Хотела что-то ответить Ксения, но Вадим её увел, посадил за стол.
Народ молчал. Стёпа живал рис.
— Она это не со зла. У неё просто горе. — Сказала Марк. — Потом оклемается, и всё разрешиться.
— Я знаю, что горе, но всё равно обидно. — Арина вздохнула. — Мы с ней всегда были добры. Делились, чем могли.
— Дадим ей время Арин. Позже поговорим. — Сказал Вадим, беря ложку.
Жители автобуса начали трапезу. К одиннадцати закончили и легли спать.
***
— Вроде там чисто. — Доложил Стёпа.