Брошенный (СИ)

Я первая подбегаю к двери, в которой слышу, как проворачивается ключ. Затем в двери со щелчком открывается маленькое окошечко, и я вижу чей-то глаз, поцарапанную щеку и проколотый нос. Этих частей достаточно, чтобы опознать задиру Мру, и ее резкий громкий голос только подтверждает догадку.
— Эй, что это вы прикопались к моей бабке?! — орет она так, что Эфи из гостиной наверняка слышит, даже если у нее есть большие возрастные проблемы со слухом. Почти уверена, что и соседи слышат. Даже если их нет дома. — Или это ты МЕНЯ пасешь?! — ярится она. — То подглядывала за мной в этом сраном блоке на нулевом, а теперь сюда приперлась! Что тебе от меня надо?! Или под бабушку мою копаешь?! — Она все повторяет и повторяет практически одно и то же, не давая мне вставить и слова.
Ну, вот же совпадение какое неприятное! Эфи, значит, родственница моей треклятой вражины, за которой я, сама не знаю по какой дурости, действительно вчера проследила и, очевидно, попалась при этом. Но как же тихо эта громкая девчонка умеет передвигаться! Да и где она пряталась-то, когда мы пришли? Вроде все апартаменты осмотрели.
— Тебе конец, коза! Я тебя вчера сфоткала рядом с техлифтом, на котором наркоту зомбакам спускали! — Меняет тему Мра. — Я тебя сейчас страже сдам, поняла?! Узнаешь, как к бабке моей лезть!
— Только не вызывай стражу! — надломленным голосом умоляет где-то за дверью Эфи. — Мирабель, родненькая, только не зови их сюда!
Мирабель! Меня это почему-то больше всего подкосило. На самом деле задиру зовут Мирабель, а не Мра, как она представляется! Так миленько…
— Э, Мирабель, послушай-ка, — вклинивается Лекс, подвинув меня от окошка…
— Мирабель я только для бабушки! — визжит задира.
— Короче, у бабушки тут явная запрещенка в этой темной комнатке, — продолжает Лекс. — Так что стражу не зови, и фотку им эту не отправляй!
— А то что?! — задиристо рычит Мирабель, хотя и так ясно что.
— А то плохо будет бабушке, — поясняет Лекс.
— Да что такое там у тебя?! — рявкает Мирабель.
Мы с Лексом по очереди заглядываем в маленькое окошко, разглядывая кусочки разворачивающейся за дверью сцены, задиры с телефоном и молитвенно сложенных рук Эфи. Ристики там как будто нет. Надеюсь, про нее Эфи просто забыла, а Мирабель и не видела.
— Огородик у меня там небольшой, — признается Эфи, — совсем маленький, но неузаконенный. Не надо стражу звать, внучка. Этим же отморозкам все равно сколько мне лет. Измордуют старую женщину до смерти, и вся недолга!
— Знаю, знаю, — успокоительно рычит Мирабель. — Так чего нам теперь с ними делать?
— Давайте, баш на баш, — предлагает Лекс в окошко. — Мы не скажем никому…
Мирабель захлопывает окошко, обаяние Лекса на нее почему-то не действует. Тем не менее, мы все равно слышим продолжение разговора за дверью.
— Да я позвоню, кому следует, и они с ними сами разберутся, — уведомляет нас всех Эфи, добрым бабушкиным голосом.
— А кому следует? — интересуется ее внучка.
— Да не бери в голову, Мирабель, душенька моя, пойдем лучше я тебе горячего шоколада налью.
— С такими маленькими зефирками, как в кино? — спрашивает это милое татуированное громогласное существо.
— А нам зефирки полагаются? — кричит Лекс из-за двери, но его не удостаивают ответа. — Ну, раз не полагаются, предлагаю отсюда сваливать, — говорит он уже мне.
Лекс деловито вытаскивает из кармана свой любимый мультитул и идет к экрану технической шахты, встает перед ней на одно колено и уже примеривается откручивать винты, только вот шляпки винтов подплавлены и шлицов не осталось. Тогда Лекс вытаскивает плоскогубцы из своего сантехнического чемоданчика, но ими ему тоже не удается схватить приплавленные к экрану шляпки винтов. Вставить самую узкую отвертку между стеной и экраном у него тоже не получается.
— Так, стену нам что ли ковырять предлагается? — недоумевает Лекс, вставая. Он идет разглядывать дверь, чтобы попробовать что-нибудь сделать с ней. Я же вытаскиваю свой планшет, потому что чувствую, что придется-таки звонить Редженсу с неожиданной просьбой в очередной раз нас спасти.
 
А сигнала все равно нет, проехали.
— Итак, у меня две новости — хорошая и плохая, — наконец заключает Лекс, поковырявшись в разных местах. — Плохая — то, что самостоятельно нам отсюда не выбраться. А хорошая — мы скоро увидим, кто помог старушке построить этот чертов бункер!
— И для кого она выращивает этот салатик, — я снова перехожу к грядкам, — на человеческих останках. — Присев на корточки, отодвигаю листья, чтобы увидеть выступающие из земли косточки и сфотографировать их на всяких случай.
— А что если трупаки у нее не удобрение для салата, а еда для муравьев, — предлагает свой вариант Лекс, поспешно смахивая заблудившееся насекомое со своего ботинка. — Может такое быть?
— Наверное, может, — я пожимаю плечами. — Но зачем разводить плотоядных муравьев в своих апартаментах?
— А что если Эфи работает на девятую гильдию и помогает им прятать трупы?
— Думаю, в Муравейнике есть более простой способ отделаться от нежелательных тел, к тому же кости-то остаются.
— Может, кости-то как раз и нужно оставить в качестве трофея. Представь себе целую галерею твоих обглоданных врагов, — воображение Лекса распалилось или, лучше сказать, воспалилось, — вот не спится тебе ночью, встаешь и идешь разговаривать с умными бессловесными костяками.
— Ну да, не спится тебе, встаешь и видишь, как стража с любопытством разглядывает целую галерею компромата на тебя любимого.
— Эх, нет в тебе тяги к художественному, — сетует Лекс.
— Может у Эфи есть?
— Думаешь, это она чисто для себя в огородике человечков прикопала, собирает коллекцию парней, молодых и красивых, но слишком упитанных на ее вкус?
— А что, я вполне могу представить эту милую старушку с занесенной лопатой. “Я ж тебя лопатой вырублю, я ж тебя ею и закопаю!”
— Трогательное зрелище, — Лекс скидывает с себя очередного муравья, нервно оглядывает свою одежду. — Вот тьма! Я себе в карман булку от Кейна прятал, а посыпка с нее на мне осталась.
— И муравьи на тебя лезут?
— И…и… и это слабо сказано! Сейчас они сожрут сахар, а потом меня!
— Так сними…
— Разоблачаться я не хочу, сразу говорю! — Лекс отходит подальше от огорода в темный угол, где крутится, стряхивая насекомых с разных своих частей. — Нас сейчас убивать придут, а я тут в неглиже буду?!
— Погоди, я их отвлеку! — у меня в кармане по совпадению тоже сахар, только в порционных упаковках. Я его для горьковатого транкилятора взяла, да так и забыла использовать. Собираюсь, высыпать его на покрытый пленкой пол, но… а зачем тут пленка? Людей расчленять, чтобы все кровью не забрызгать или…
Делаю в пленке дыру и, насыпав в нее немного сахара, пересаживаю туда пару муравьев, выловленных на огороде. Лекс, продолжая отряхиваться, подходит ближе.
Муравьи бегут к сахару по незащищенной поверхности Муравейника, оставляя за собой едва заметный след!
— Муравьи оставляют за собой след из какого-то вещества, разъедающего плоть Муравейника! Что если нам попробовать с их помощью проделать дыру в стене или полу?
— Лучше в стене рядом с дверью, там она тоньше, — предлагает Лекс.
Признаться, все, что происходит с нами сейчас, не кажется особо опасным даже без транкилятора, и не из таких передряг выпутывались. Тем более у нас появился план, да и позабытая нашими пленителями Ристика скорее всего уже выскочила из апартаментов и ушла за помощью. Так что мы преспокойно экспериментируем с муравьями, пытаясь убедить их пройти по сахарной дорожке и залезть на стену, где мы обслюнявленным сахаром нарисовали им мишень. Что-то, правда, вредные насекомые не особо спешат потворствовать нашим планам… ну, потихонечку, потихонечку…
— Ребята, вы здесь? — вдруг слышим мы шепот Ристики.
— Здесь, здесь, — Лекс тут же подскакивает к окошечку в двери, — поверни ключ, — говорит он самое главное. Узнать про текущую обстановку можно и потом.