Брошенный (СИ)

  
Мышь в Муравейнике 3: Брошенный
   
Глава 1
 
Даю команду лётоскутеру подниматься выше. Удобный транспорт, если приноровиться, — можно управлять одними ногами, так что руки абсолютно свободны, и можно прикрывать ими лицо от хлещущих по голове листьев. Прорываюсь сквозь густые кроны медовых деревьев и зависаю над уровнем зеленого моря, простирающегося во все стороны от меня вплоть до горизонта. Небо же надо мной сплошь темно-серое, ни солнца не видно, ни облаков, одна унылая серая хмарь. Внизу все зеленое, вверху все серое, и только темная громада Муравейника, а чуть дальше и в стороне силуэты других городов, оживляют пейзаж. Посреди сливающегося в единую массу лесного массива наш Муравейник отсюда и сам выглядит как нагромождение древесных стволов, крепко вросших друг в друга, но вместо развесистых ветвей и листвы у него всего лишь жесткая щетина из конструкций, увешенных солнечными батареями. На нижней части стволов виднеются юбочки примыкающих к ним террас.
Оглядывая территорию вокруг Муравейника, замечаю, как выглядывают из зелени верхушки куполов строений подсобных хозяйств. Дальше в массиве леса угадывается просека для линии, по которой ходят скоростные поезда. А если смотреть поближе ко мне, то можно увидеть в зеленом море некоторую упорядоченность. Мы сейчас находимся на ферме медовых деревьев, а они высажены ровными рядами на пару километров вперед.
А вот если я аккуратно развернусь назад, то, наверное, увижу горы, но я сразу же забываю о них, как только различаю впереди несущуюся к нам со стороны Муравейника плоскую летающую машину, похожую на черного ската, скользящего над поверхностью зеленого дна воздушного океана. Поспешно даю команду скутеру спускаться вниз, хотя расстояние обманчиво и время у нас еще есть. Вновь проделываю путь сквозь кроны деревьев и снова вижу наш лагерь — восемь курсантов и Лекса в точно такой же, как у них, форме. Вообще-то нам с другом здесь быть не положено, но сейчас самый конец года, все экзамены сданы, баллы розданы, назначения получены, отработки отработаны, и некоторые курсанты и офицеры ушли в увольнительные, чтобы решить свои проблемы со здоровьем и личные дела, так что обслуживающим персоналом заткнули образовавшуюся брешь в составах команд. А мы и рады, тем более что спроса с нас никакого.
— Летят, — уведомляю я, все еще прибывая в нескольких метрах над землей.
Услышав это, наша жертва, то есть пойманный нами сбежавший от наказания осужденный преступник, который сейчас со скованными за спиной руками стоит на коленях в центре неровного кольца отдыхающих стражей, с новой силой принимается убеждать нас отпустить его. Это крупный и сильный мужчина с татуировками на руках и шее, несколько суток самостоятельно и без специальной подготовки выживавший в диком лесу, прежде чем добрался до фермы, с множеством спортивных наград и достаточно высоким гильдийным статусом. Это человек совсем недавно чуть не вспоровший живот Райли своим охотничьим ножом, благо на ней были элементы брони, и чуть не сломавший хребет Мину об трубу, соединяющую краны от медовых деревьев. Теперь же от его звериной свирепости и брутальности ничего не осталось, и он плачет как ребенок. Этот человек был осужден за умышленное убийство, так что в наказание его могучее тело вскоре будет жестоко изуродовано по законам Муравейника, и с приближением черного транспортника его шансы избежать этого стремительно катятся к нулю. Слушать его причитания невыносимо, тем более что обстоятельства его преступления не так уж однозначны.
— Да заткнись уже! — с презрением рявкает на него Мин и грубо запихивает ему в рот кляп.
Я ощущаю дрожь браслета под рукавом форменной куртки. Добравшись наконец до земли, соскакиваю со скутера и, оттянув ткань, смотрю на маленький экранчик на нем, там расшифровка сигнала переданного, очевидно, с того самого приближающегося черного транспортника. Остальным из моей команды он тоже пришел, но почти никто его не проверяет.
 
— Здесь ошибка, — говорю я.
— Ой, не нуди! — Мин раздраженно закатывает глаза. Ну да, ну да, последнее ни на что не влияющее уже задание из учебного плана — все расслаблены и мысленно находятся далеко отсюда.
— А давайте подшутим над ними? — предлагает Лекс.
— А давайте не будем? — в тон ему предлагает Кейт. Она сидит на земле, прислонившись спиной к толстому и ровному стволу медового дерева и скрестив руки на груди. На ее лице усталое и злое выражение.
— Почему не будем? Будем! — предсказуемо заявляет Райли. А раз она так сказала, значит, все решили.
Все еще отчаянно мычащего преступника курсанты отводят в сторону и привязывают к стволу дерева, использовав крепкий трос из нашего снаряжения. Простой вариант с приковыванием его наручниками к трубе, посовещавшись, отклонили, поскольку в нем, вполне возможно, еще достаточно сил, чтобы вырвать ее и сбежать, пока мы будем шутками заниматься. Затем раскидываем скутеры и другие вещи между деревьями, на земле под которыми почти ничего больше не растет, кроме проплешин травы и редких чахлых кустиков. Сами также ложимся на землю, приняв гротескные позы, кто во что горазд. Выглядит это так, будто наш лагерь расстреляли за считанные секунды, взяв команду врасплох. Точнее, должно выглядеть. Раскиданные в стороны и вывернутые конечности, вывалившееся из рук оружие, гримасы на застывших лицах, только крови нет, ну и следов от пуль, но на темной и пятнистой походной форме издалека этого и не должно быть заметно.
Я ложусь на бок, прикрыв рукою часть лица, боясь, что не смогу выдержать и не выдать себя раньше времени. Мин успокаивается последним, просто повалившись спиной на землю и прижав руки к груди, словно умер не от пули, а от разбитого сердца. Время прибытия транспортника мы рассчитали правильно, вскоре я чувствую, как на браслет приходит второй сигнал.
Мы лежим неподвижно, оставив сигнал без ответа. Транспортник не закрывает нам солнце, которого и так не видно, но то, что он завис над нами, все же ощущается. Сигнал повторяется снова, хотя не должен. Сквозь густую листву нас сверху скорее всего кое-как видно, но рассмотреть нельзя, разве что в инфракрасном диапазоне. Представляю себе замешательство команды транспортника.
Наконец слышан лязг открывающегося люка. Лестница скользит вниз почти беззвучно, но пару раз натыкается на ветки, так что можно понять, что происходит над нами. Потом кто-то спускается по ней к нам, один человек, второй… дальше неясно, потому что спустившиеся не скрывают эмоций. Судя по шокированным возгласам, шутка удалась, но, конечно, нас вот-вот раскроют, и, надеюсь, никто никого с горяча не пристрелит. Даже на слух можно четко уяснить, что команда транспортника вооружена и готова обороняться.
Самую малость приоткрыв один глаз, вижу Лекса, одна его рука приподнимается и дружески ложится на голень оказавшегося возле него…стража? Должен быть страж, но на нем не высокие форменные ботинки. Похожая обувь, но не они. Лекс понимает это и опускает руку обратно, лишь едва коснувшись чужой ноги. Браслет на моей руке оживает и словно выпускает в мою кожу крохотные иголочки, впивающиеся в меня. Это условный сигнал, не знаю какой, я же не страж, но подал его Лекс всей команде. Полагаю, он предупредил наших, что рядом с нами высадились не стражи. Кто-то еще. Кто-то, кто при приближении подал нам позывные стражей, только с ошибкой. Чужаки пытались выдать себя за стражей. И они вооружены!
На самом деле проходят всего лишь мгновения, прежде чем вся сцена по команде оживает и взрывается стрельбой! Но за это кратчайшее время руку браслет успевает исколоть несколькими поспешными сигналами, координирующими курсантов. Некоторые из них, стремясь принять позу понелепей, откинули оружие слишком далеко или легли неудобно, им нужна пара лишних секунд. Коды я не понимаю, но моя вторая рука прямо возле кобуры! От меня, конечно, никто ничего не ждет, но, черт меня побери, у меня самая выгодная позиция!