Сильнее времени (СИ)
Размышляя обо всем этом, Аня прикрыла глаза, опрокинула голову на обитый кожзамом подголовник. Сама не заметила, как уснула под стук колес и мерное покачивание. Видимо, сказалась усталость. Та же участь постигла и Гнездилова, который устроился на соседнем диванчике. На верхние места желающих не нашлось ни в Москве, ни на других станциях. Но оно и понятно, 1 января редко кто обретается по поездам и вокзалам. Большинство предпочитают встречать праздники дома или в гостях под салат оливье и шампанское.
Глава 43. Неприятные сюрпризы
Санктъ-Петербургъ, Россійская Имперія, 1913г. отъ Р.Х.
Цыган поднялся рано. Всю ночь он не спал – не мог. Проворочался с боку на бок на своем грязном топчане, слушая храп Ивана. Странное дело, никогда бы он не подумал, что именно Плут окажется столь хладнокровным. Он не чувствовал себя виноватым, зная, что завтра они должны были совершать убийство людей. Иван вообще ни о чем не тревожился, словно это - рядовое событие.
А вот Андрей думал. И сам себе удивлялся. Раньше он сам был, как тот Плут, что же теперь изменилось? Почему же так тяготит его мысль о планируемом преступлении? А ведь, это в его власти - он может просто отказаться от взрыва и свернуть всю деятельность. Да, племянница будет думать, что произошла трагедия, но Ильинский останется жив, а о том, что взрыва не было, Андрей сам ей сообщит, как только вернёт кольцо. Он знал из рассказа Ивана, что Ася сейчас гостит в имении, а значит, хотя бы понятно, где находится перстень.
И все-таки он не мог просто взять и отменить действо. И пока чаша его весов взвешивала все "за" и "против", Андрей словно на автомате ходил по сторожке, умывался, собирался. Наконец, он вышел из хибарки и отправился на квартиру Гнездилова. Это был последний важный пункт в его плане. Мало взорвать карету с министром, надо, чтобы рядом был офицер. Вся общественность будет считать, что взрыв - акт против режима и министра. На самом же деле главным героем будет вовсе не Павел Андреевич, а его старший сын.
Цыган знал, что Николай живёт у Гнездилова, а потому отправился именно на квартиру к сыщику, дабы вручить записку офицеру. Гнездилова всё равно нет в городе, бояться нечего.
На месте Андрей был в районе девяти утра. Судя по тому, что ему открыли не сразу, а старый слуга сыщика выглядел заспанным, Цыган понял - барин дома.
- Чего надобно? - Недовольно спросил слуга.
- Послание для графа Ильинского от батюшки его, Павла Андреевича. С важной информацией. Передай скоро!
Почесываясь, слуга взял конверт с запиской и скрылся за дверью. Добудись ещё барина - явился под утро с гулянки, спит молодецким сном. Вот так потревожишь, ещё под горячую руку попадёшь, решил слуга и отправился досыпать. Что с запиской то станется? Успеется, пусть господин граф отдохнут.
***
Санкт-Петербург, наши дни
Поезд прибыл строго по расписанию. Неразборчивый, как это обычно и бывает, голос из динамиков объявлял посадку и прибытие. Аня и Гнездилов торопливо шли по перрону. Поездка вышла вполне удачная – никто их не тревожил. В том и прелесть ночного поезда – сел вечером в одном городе, а утром проснулся совсем в другом. Лучше и быстрее только Сапсаном, да только это – не их вариант.
Площадь Восстания ошеломила сыщика. Он старался преодолеть в себе дикое любопытство остановиться и все внимательно рассмотреть, ибо Аннушка очень спешила. Вызвала через свой чудесный аппарат машину и через пару минут такси уже ожидало их прямо на пятачке перед входом в здание вокзала.
Аня поспешила усесться в авто. Пока все шло по плану, времени до полудня было достаточно, чтобы вернуться в прошлое, переодеться на квартире концертмейстера в привычную для начала XX века одежду и поспешить на Галерную, чтобы предупредить Николая об опасности. В голове Ани выстроился четкий план действий, поэтому любая заминка начинала бесить. Так всегда бывает, когда торопишься. Минуты превращаются в часы по ощущению, раздражение накрывает. И вроде бы девушка понимала, как сыщику интересно все, что происходило вокруг – в современном ей Петербурге, все равно злилась – не до любований окрестностями. И хорошо, что Александр Сергеевич чувствует ее недовольство и старается как можно скорее следовать за ней и сесть в машину.
Время в пути от вокзала до нужного им дома заняло не более пяти минут, и вот уже путешественники стояли у ворот бывшего доходного дома, квартиру в котором арендовал Порфирий Георгиевич. И вот тут их ждал неожиданный сюрприз.
В современности Аня здесь не бывала и потому даже не представляла себе, как дом выглядит теперь. Каково же было ее удивление, когда вместо старого доходного дома они увидели лишь дощатый забор, за которым громыхал отбойник, кран, маневрируя между городской застройкой и улицей, переносил бетонные плиты, слышалист крики строителей.
***
Санктъ-Петербургъ, Россійская Имперія, 1913г. отъ Р.Х.
Цыган вернулся на верфи в тот самый момент, когда Иван умывался после пробуждения. Вид у него был спокойный и уверенный. В отличие от Андрея, который не понимал, что с ним такое происходит. Его охватило странное ощущение фатальности происходящего. Как будто он уже попал под огромную волну, сродни цунами, которую не остановить, даже если попробуешь это сделать. Ещё немного и их накроет этой волной, поглотит пучина неизбежного. И вроде бы он сам решал, как поступить, и план был только его, но чувство, что он поступает неправильно, но механизм уже не повернуть вспять, не отпускало.
- Что-то ты странный какой-то, - усмехнулся Плут. – Не заболел ли часом?
- Здоров я. Отнес графу приглашение на встречу с батюшкой. – Огрызнулся, нехотя, Андрей.
- Вот и славно! Сделаем дело и каждый свободен будет, лети на все четыре стороны.
- И куда ж ты лететь собрался? Думаешь, у тебя есть шанс, Ваня? - Усмехнулся Цыган наивности подельника.
- А ты меня не пугай. Я тебя, Цыган, давно уж не боюсь. А шанс, он у всех есть. У Гордона на пятьсот тысяч бриллиантов вынесли пять лет назад, и то ушли. Почему бы мне не улететь как тому соколику?
- Всех греков тогда взяли, хоть и не сразу. Так что не был бы я так уверен. Да и терроризм, Ваня, это тебе не лавку обчистить, пусть и с брюликами. *
- Ну, а я вот уверен, понял?! - Рассмеялся Иван в лицо Андрею.
Видя перекошенное злобой лицо Плута, Андрей вдруг понял, что он не пойдёт на акт. Не будет никакого взрыва. Плут слишком увлёкся, а Андрей сам подстегивал в нём нездоровый интерес к террору. Хватит! Пора остановиться! Он в своей жизни итак нагородил достаточно, гоняясь за призрачной мечтой отомстить. А что ему с той мести? Как будто от того, что Анька потеряет любимого, ему, Андрею, станет легче! Нет, не станет! Так и зачем ломать жизни другим, когда свою поломал так, что не склеить! Все сомнения, что одолевали Цыгана в последнее время, оформились в чёткое решение. И вдруг ему стало так легко, словно гору с плеч сбросил. Еле заметная улыбка скользнула по губам Цыгана. Он посмотрел на Плута и рассмеялся.
- Не будет теракта, понял!? - Андрей поднял саквояж с бомбой, поставил на стол, раскрыл его и принялся вынимать взрыватели, которые вчера с такой осторожностью и аккуратностью они помещали в "студень".
Плут даже не удивился. И это насторожило Цыгана.
- Дурак ты, Цыган. Дурак и слабак. - Вдруг спокойно сказал Плут и сделал шаг к стене. А потом вдруг свистнул громко, сильно, что есть мочи, сунув пальцы в рот.
Андрей не успел даже понять, что происходит, как дверь в сторожку вылетела, сорвавшись с петель, и в помещение ввалилась чуть ли не рота солдат и жандармов.
- Всем стоять на месте! - Завопил один из жандармов, долговязый и суховатый. Андрей его узнал, он служил в съезжем доме Рождественской полицейской части.
- Руки, руки ему вяжите, - приказал, кажется, Иван Степанович Рокотов было его имя, своим подчинённым и те, словно деревянные чурки, ринулись выполнять указание. - С места не тронься, Цыган, некуда тебе бечь!