Сильнее времени (СИ)

С этим нехорошим чувством Алексей Георгиевич и вернулся в особняк на Галерной. Он решил поговорить с братом на следующий же день, тем более, что был выходной день и маменька ожидала Порфирия на воскресный обед к себе.
***
- Не желаешь ли пройтись до Медного всадника, братец? – Поинтересовался Алексей, когда обед завершился.
Порфирий нехотя согласился. Как чувствовал, что Алексей в чем-то его подозревает. И был прав в своих ощущениях. После множества вопросов он все же решил признаться Алеше в том, что стало и для него самого открытием не так давно.
Пока он был увлечен этим невероятным процессом – перемещаться в другое время, в далекое будущее, узнавать, как жила Россия все эти годы. Попал он во времена смутные, тревожные. Одна Империя пала в 1917 году, как успел выяснить Порфирий, вторая, названная Советским Союзом распалась только-только. На обломках этой новой Империи, просуществовавшей чуть более 70 лет, как мог, выживал народ. Обо всем этом рассказала молодому графу Терепову один старичок-профессор, который проживал в особняке на Галерной, ставшей теперь коммунальной квартирой, и который однажды обнаружил Порфирия в коридоре их коммуналки.
Порфирий не представлял даже, как рассказать брату обо всем, что с ним приключалось на протяжении десятка лет. Конечно, он не ходил через портал каждый месяц. Это было слишком затратно и физически, и морально. Периодически, младший граф Терепов даже давал себе обещания, что более он не будет посещать будущего, но время от времени не мог устоять и в очередное полнолуние пробирался в чулан в дворницкой и крутил кольцо с рубином на пальце.
Но в последние несколько лет что-то неуловимо изменилось. То ли Порфирий стал параноиком, то ли ему не казалось, а было то правдой, но граф чувствовал за собой слежку. Все началось с одной странной истории, когда после театрального спектакля Порфирий вместе с друзьями отправился в ресторан. Там пел прекрасный цыганский хор. Веселье было в разгаре, когда разгоряченный Порфирий почувствовал на себе взгляд. Оглянувшись вокруг себя, он ничего особенного не заметил – актриски, взятые с собой из театра, кокетливо улыбались мужчинам, цыганки пели под гитару, на которой играл молодой цыган. Кто-то окликнул Порфирия по имени, потом по фамилии, мелодия на миг оборвалась и цыган уставился в зрительный зал, пытаясь разглядеть что-то. Из-за кулис шикнули, цыган – парень, примерно возраста Порфирия, словно очнулся и заиграл дальше. Граф Терепов не обратил внимания на тот случай, другим была занята его голова, но именно с того вечера он почувствовал, что за ним следят.
Чувство это то пропадало, то возникало снова через какое-то время. Порфирий никогда не мог понять, когда появится его наблюдатель, а когда и на сколько он исчезнет, тоже не знал. А потому жил себе, поначалу даже не понимая, отчего временами ему так тревожно.
В последний год Порфирий чувствовал себя под зорким и внимательным взглядом постоянно. Это сводило с ума, хотелось бежать прочь и прятаться. Потому все чаще он уезжал в экспедиции по стране. В отдаленных уголках Империи ему будто бы становилось легче.
Вот и вчера в очередной раз Порфирий переходил в будущее. Там он встретил девушку, которая в ее времени называлась странным словом «неформалка». Порфирий уже привык к чудной одежде будущего, к авто, которые в том времени стали основным средством передвижения, в научных достижениях. Встретиться с этой девушкой в тяжелой вареной джинсовке, ярких лосинах, с начесанными волосами ему очень хотелось. Они познакомились случайно и договорились увидеться на следующий день. Порфирий спешил к своей приятельнице, когда вдруг при переходе заметил в арке дома на Рождественской человека. Тот последовал за ним в дворницкую, но Порфирий успел уйти в портал. Отчего-то ему показалось лицо человека знакомым, но граф его все же не признал.
Возвращался Порфирий через несколько часов и уже готов был встретиться с преследователем, однако в арке никого не было, зато в квартире обнаружился старший брат, прибывший с визитом.
 
Захотелось все ему рассказать – и о портале, и о будущем, и о кольце. Но все это казалось бредом даже самому Порфирию Георгиевичу. Ну в самом деле, кто может поверить в такую чепуху? И потому, проводив брата, Порфирий отправился через портал вновь. Юная «неформалка» должна была ждать его на рассвете на Стрелке Васьки.
Братья шли по Английской набережной. Они уже давно миновали памятник Петру, называемый Медным всадником, и приближались к Дворцовому проезду. Каждый думал о своем, но если разобраться хорошо, то думали они как раз об одном.
- Что вчера с тобою было такое, что ты даже выпроводил меня совершенно неприличным образом? – Усмехнулся Алексей. – Никак, здесь замешана дама сердца?
Порфирий смутился. Начинать разговор с признаний - меньшее, чего бы он хотел.
- Не заметил ли ты вчера никого на улице, когда курил в ожидании моего возвращения? – Спросил младший Терепов, не желая отвечать на неприятный ему вопрос.
- Нет, не заметил. Меняешь тему, значит, точно – замешана дама. И то дело, матушка будет довольна.
- Не желаю обсуждать эти моменты, Алеша. Но уверяю, ты ошибаешься.
- Не будь занудой, брат. Дамский пол – это прекрасно, расскажи мне, кто она?
- Прекрати, Алесей! – Вспылил вдруг Порфирий, прерывая брата. – О своей любви ты мне не рассказал ни разу, хотя третий год служишь в Nске. А слухи между прочим, всякие ходят. Говорят, будто бы женился ты вопреки воле родителей на дочери свободного племени. А я – твой единственный брат знать о том не знаю.
Алексей осекся. Сглотнул липкий комок, застрявший неожиданно в горле. Родители умоляли его не афишировать связь с Натальей. За возможность примирения с ними и разрешение жить в имении, он пошел на то. В городе судачили, и, наверное, до столицы тоже добрались слухи. Алексею слухи, казалось, были безразличны, но тем больнее было сейчас слышать их из уст собственного брата.
- То, Порфиша, не твоего ума дело. Ясно тебе? Или ты базарная баба, коли сплетни собираешь по кабакам да театрам? Разговор окончен. – Вспылил Алексей.
- Ну и прекрасно, дорогой братец. Коли я не удостоен чести даже знать, что происходит в нашей семье, то не имею никаких угрызений совести от того, чтобы отказать тебе в твоем любопытстве. – Порфирий пренебрежительно хмыкнул и отсалютовал. – За сим прощаюсь!
В душе его все кипело от злобы. Каков нахал Алеша! Значит, он, Порфирий, должен каждый раз пресекать россказни злых языков, а благодарности за это никакой!
С этими мыслями Порфирий отправился к себе на квартиру. Желание делиться тем, что он путешествует сквозь время, отпало само собой.
Рассерженный Алексей взял извозчика и поехал в сторону дома. Он ругал себя за трусость объявить перед светом об их с Натальей союзе, но винил во всём Порфирия, который слушал сплетни.
И ни один, ни другой из братьев Тереповых не заметили, что за ними на некотором отдалении шел неприметный мужичок с бородой в овечьем тулупчике и надвинутой на голову шапке.
***
Цыган остановился у гранитной набережной. Впереди, если перебраться через проспект, виднелся Зимний дворец и площадь перед ним. Несмотря на то, что он жил здесь не первый год, все еще поражало его убранство столицы. После маленьких деревень и захудалых уездных городков, где он бывал, Петербург поражал и восхищал. Андрей видел и европейские города: за годы кочевой жизни, где только он и табор не побывали, но Петербург все же выделялся.
Тогда, несколько лет назад Андрей приехал в Петербург на зимовку. Несмотря на то, что здесь было холодно, в столице можно было неплохо устроиться на зиму – множество ресторанов, трактиров располагались тут, а пресыщенная петербургская публика желала развлечений.
Андрей собрал небольшой хор и выступал с ним по ресторанам. И всем был доволен ровно до того дня, как увидел в компании молодых, богатых людей графа Порфирия Терепова. Он сначала ушам своим не поверил, даже играть перестал, но быстро исправился и продолжил исполнять песню сызнова, но после выступления поспешил проследить за компанией. Да, это был он – тот самый мальчик Порфиша, который поймал его на воровстве на уездной ярмарке много лет назад. Мальчик, из-за которого жизнь Андрейки пошла совсем другой дорогой.