Ты (СИ))
Работу я не оставила, так как находилась неподалёку от Майами, да и учёба заняла практически всё моё время, в какой-то момент даже прекратила думать о своей гребённой жизни, словно я совершенно другой человек.
А сегодня почувствовав удивительную для себя радость, первое, что захотелось, позвонить Габриэле. Мы с ней общались всё это время, но наши беседы больше походила на допросы сёстры, которая постоянно задавала неудобные вопросы, которые из раза в раз возвращали меня в то, во что я превратила свою жизнь. Судя по её расспросам сделала вывод, что она ничего не знает, и Майк с Карой решили молчать об истинной причине моего отъезда. Я этому была безумна рада, так как становиться ничтожеством ещё и в глазах Габи мне не хотелось, поэтому всё чаще я отмахивалась, ссылаясь на сверхзанятость. Но сегодня я просто хотела поболтать, послушать её рассказы о жизни беременной женщины, просто услышать не голос.
На звонок она не ответила, хотя это не похоже на сестру. Она всегда отвечала, даже когда ей было неудобно говорить. Чуть нахмурилась, вновь набрав её номер, но гудки продолжали терзать моё сердце, я словно почувствовала что-то неладное, но прогоняла это чувство от себя подальше.
Через несколько сделанных звонков я уже практически отчаялась услышать мягкий голос сёстры, как на том конце ответили.
— … Нет, нет, это не должно волновать… Алло! — к моему удивлению, этот голос принадлежал Каре. — Нила говори, времени просто катастрофически не хватает! — она говорила немного возбуждённо, а я растерянно перепроверила абонента, вдруг случайно ошиблась, но нет, на экране светилось имя сёстры.
— А Габи где? Я хотела с ней поговорить… — протягиваю, всё ещё не понимаю, что происходить.
— Габриэла в больнице! Уже семь дней как, и Арон… он тоже… — женщина, как только произносит имя сына, её голос словно надрывается. А я просто застываю, мои мозги отказываются обрабатывать эту информацию, Габи в больнице, уже неделю, а я что? Просто спряталась ото всех, чуть ли не каждый день жалея себя. А ребёнок, что с ним? — Нила ты меня слышишь?
Голос Кары ещё какое-то время что-то выкрикивает из трубки телефона, но я не в силах даже двинуться, так и проседала недвижно, держа у уха смартфон. Уже прозвучали гудки, информируя о том, что разговор окончен, а мне не стало лучше. Через минут десять несусь в ванную, чтобы умыть своё вспотевшее лицо, мне нужно срочно узнать, что произошло. Но вот только мне вновь придётся звонить этой женщине.
Наш разговор не продлился и минуты, она коротко назвала адрес больницы и отключилась, на вопросы, что с ними, она посоветовала обратиться к ГУГЛ, при этом тон её был пропитан ненавистью и отчаянием.
Мчусь в больницу, мне страшно даже представить что, сейчас с Габриэль, но главное — она жива, и ребёнок находится в неопасности.
Неделю назад Арон и сестра ехали пор шассе, и в них на огромной скорости врезался внедорожник, машину перевернула несколько раз и выкинула за ограждения. Габи повезло намного больше, ну, если так, можно сказать, она отделалась сотрясением мозга и многочисленными ушибами, а Арон пострадал серьёзнее. Он сильнейшего удара об ограждения, он получил удар в голову, отчего впал в кому, и до сегодняшнего дня не приходил в себя, прогнозы врачей неутешительные, возможно, он уже никогда не откроет глаза. Мне была там больно осознавать, что это на самом деле происходит с нами. Арон и Габи самые прекрасные люди, которых я встречала на своём пути. Мне всегда, казалось, что их любовь- это что- то и области фантастики. Неземное и невероятное.
С первого дня как только они стали встречаться не было ни одной минуты сомнений в том, что они идеально подходят друг другу. От них двоих всегда веяло теплотой, спокойствием и невероятной нежностью, которую хотелось ощущать каждую минуту. И я даже представить себе не могу, как Габи сможет жить без него, как мы сможем быть без него.
Больница встретила меня сильным гулом и запахом лекарств, вокруг пробегали сотрудники в тёмно-синей униформе, по периметру на скамейках сидели посетители. Кто — то отстранённо смотрел в пустоту, кто- то обсуждал с соседом последние новости, но многие сидели, уткнувшись в свои телефоны. Сделав глубокий вдох, я прошла к стойке регистрации.
— Добрый день! — мой голос прозвучал немного возбуждение, чем нужно, но я так переволновалась, когда ехала, что не отдавала себе отчёт, мне нужно было всё узнать. Девушка, которая сидела за стойкой махнула головой, но продолжала что-то печатать в компьютере. — Я бы хотела узнать о пациенте…
— Время посещения с трёх до шести! — перебила она меня. Чуть отпрянув от стойки, я взглянула на наручные часы, до начала посещений осталось чуть больше часа.
— Я по поводу Габриэль Тэндел и Арона! — решила уточнить, возможно, у них особый случай, и мне предоставят информацию, а лучше отведут к сестре.
— Все вопросы только после трёх, девушка! — она всё же подняла на меня свой взгляд, который поражал своей усталостью. —Сейчас у меня административная работа, а вот после трёх отвечу на все вопросы…
— Но я хотела бы…
— Она не ответить! — за спиной прогремел голос Майка, — Я каждый день прихожу, и правилам они не изменяют…
— Но… — развернувшись, я смотрю на него, замечаю потухший взгляд, тень, уплотнившаяся под глазами, словно он не спал все семь дней. — Вы же Тэндел…
— Да, но твоя сестра наотрез отказалась от клиники, в которой работают наши врачи, и особых условий, она ничего не захотела! — с сожалением произносит Майк, и мне становится понятно почему. Тогда десять лет назад, когда моя мать перерезала вены, её отвезли в лучшую клинику, с частной палатой и прекрасным обслуживанием, но ничего не смогли сделать, и спустя пару часов только развели руками, сообщая время и причину смерти семнадцатилетней Габриэль. С тех самых пор для сестры словно ужасный сон попасть в такое место, где деньги решают все. Она часто говорила, что такие места порочные, и за грудой денег не разглядеть души, и пускай палата будет обычной, а врачи без высоких регалий, но души в таких местах намного больше.
— Это похоже на мою сестру! — обречённо говорю, пытаясь скрыть неловкость оттого, что Майк находится так близко ко мне. Даже после всего, что приключилось, и как он себя повёл, я соскучилась. — Как ты? — это вопрос я задаю не для того, чтобы узнать, как он сейчас себя чувствует, а больше служил для заминки, которая возникла между нами. Майк проводит ладонью по волосам.
— Хреново! А ты куда пропала? Мать всё сетовала на то, что ты не выходишь на связь… — мы проходим в зону ожидания и усаживаемся на диванчик. Оттого что я так поступила с сестрой, и выпала на такое время из поля видимости действительно показывает меня человеком не с самой лучшей стороны, да, мне стыдно за то, что намеренно не отвечала на звонки от сестры, хотя за это время она мне очень часто звонила.
— Я только сегодня узнала… — не знаю, куда деть руки, поэтому просто перекладываю телефон из одной ладошки в другую.
— Почему? — как мне объяснить Майку, что моя жизнь — это полное дерьмо, что я завралась по полной программе, и мне стыдно теперь, поэтому я как трус сбежала.
— Я съехала из особняка, сняла квартиру и просто решила скрыться…
— В твоём стиле… просто сбежать! — Майк ухмыляется, но в этом жесте нет какой-то злости или надменности, наоборот, столько горечи и печали, что неосознанно хочется его обнять, хотя, возможно, и совершенно по другой причине.
— Ну если быть точными, то к моему отшельничеству ты также приложил руку, — я поворачиваюсь и смотрю ему в лицо. За этот месяц он словно стал старше, то есть в глазах появилась какая-то печаль и степенность. Возможно это то отпечаток переживания за брата, а возможно, то что с нами произошло, изменила не только меня.
— Мне стыдно за случай Сэм! — такого ответа я точно не ожидала, ожидала обвинения, насмешек, да чего угодно, но только непризнаний, что ему жаль за содеянный поступок. — Знаешь, как только я вернулся в квартиру после той ночи в клубе, всё пошло кувырком. Мы в компании не смогли запустить приложение, из — за чего потеряли сотни миллионов, а самое гадкое, что половина денег были не наши. Инвесторы были взбешены и разорвали с нами договор, короче говоря, мы попали на хорошие такие издержки. Плюс ко всему бабуля заболела, у неё начал прогрессировать сахарный диабет, она практически перестала ходить…