Томми + Мерри и двенадцать дней Рождества (ЛП)

— Я хотела бы предложить поправку к нашему соглашению. Мы никогда больше не будем упоминать о той мерзости в туалете. — Я протягиваю руку для рукопожатия, потому что нет ничего лучше, чем быть тупицей, пытаясь рассеять неловкость, вызванную тем, как Томми смотрит на меня нежным взглядом. И даже несмотря на то, что я понятия не имею, что делаю, и, вероятно, это неумело, что приведет к двойке в зачетной книжке, я хочу его прикосновений. Хочу большего от него, от нас.
Его рука скользит в мою. Мозоли на его ладони и пальцах ощущаются шершавыми на моей коже, но это заставляет меня почувствовать себя в безопасности, словно этот мужчина может сделать все, что угодно. Надеюсь, это включает в себя перемешивание теста для пиццы. Вместо прилива возбуждения меня успокаивает спокойный комфорт, который я ищу.
Наши взгляды встречаются, и я испускаю тихий вздох, когда тесто и границы смешиваются и пересекаются, создавая беспорядок на моей внутренней кухне.
Телефон Томми, лежащий на консоли между нами, подает звуковой сигнал. На экране загорается слово «Фрателли».
— Это наш с моими братьями групповой чат. Будем надеяться, что наши родители не послали еще денег принцу Лигерии.
— Ну, мне пора, в любом случае. — Приглашение Томми присоединиться ко мне вертится у меня на кончике языка, но я сдерживаюсь. В ближайшие дни у нас будет много времени вместе.
— Мы с Нико позаботимся о твоей машине. Я заеду за тобой завтра утром.
— Еще раз спасибо за все, и приношу свои извинения за то, что сказала твоим родителям, что мы собираемся пожениться. Я переступила черту. Это было дико неуместно с моей стороны.
— Ты так думаешь? — спрашивает он.
Я пренебрежительно машу рукой.
— Я не хотела, чтобы твоя мать наседала тебя. Друзья должны присматривать друг за другом и за их приставучими родителями. И я увлеклась, желая убедиться, что магазин пиццы и пирогов сработает. Кстати, мы должны придумать название получше. Это не слетает с языка. Пирология — звучит хорошо, но боюсь, что люди не поймут. Хм... — Я постукиваю себя по подбородку.
— Ты опять бессвязно болтаешь. — Его губы кривятся в улыбке. — Это мило.
Убейте меня сейчас. Неважно. Я уже умерла от унижения. Почему я такая нелепая? Затем его второй комментарий настигает меня.
— Я милая?
Его полуулыбка и медленный кивок — это то, о чем я мечтаю. И я снова на небесах.
— Да, Мерри.
Внимание! Внимание! Мои щеки пылают. Хотя Томми — бывший пожарный, возможно, он сможет помочь. Но если хорошенько подумать, то никто не сможет. Если он сам является причиной, то маловероятно, что сможет предложить решение.
Уф. Я закрываю лицо руками.
— Не нервничай, — добавляет Томми, убирая мои пальцы. — Мы с этим разберемся.
Жар распространяется по моей шее и щекам. Со мной покончено.
— Точно. Да. Конечно. Новая территория, партнеры и все такое. — Распахиваю дверь грузовика, желая, чтобы сугробы уже были здесь, чтобы я могла погрузить свою пылающую голову в холодную кучу. Не повезло. По крайней мере, пока.
— Увидимся завтра, — кричит Томми, когда я уже почти скрываюсь внутри.
— Да. Завтра. Я буду там. Здесь, я имею в виду, я ведь без машины. Не бери в голову. — Я запираюсь в доме, переводя дыхание. Не потому, что пробежка была дальней или особенно утомительной. Скорее, мне нужно освежить в памяти, как вести себя как нормальный человек перед привлекательным и обаятельным мужчиной.
С другой стороны, это уже не колледж. Я путешествовала по всему миру, сооружала колодцы в Африке, учила детей читать в Эквадоре и несколько лет ухаживала за своей больной бабушкой.
Я доказала, что знаю, как быть взрослой... и печь пироги.
Если у меня все получится, то я смогу поделиться своими пирогами с жителями Хоук-Ридж-Холлоу. Владение бизнесом — это моя сбывшаяся мечта, и это означает, что я смогу внести свой вклад в общество и почтить память бабушки. У меня будет карьера и цель. Несмотря на небольшую заминку с общим пространством пиццерии, пекарня будет гостеприимной, уютной и местом, которое захотят посетить как местные жители, так и гости города.
 
Я смогу это провернуть. Должна, тем более что у Тобиаса Марли теперь все мои ничтожные сбережения на депозит и арендную плату. Моя решимость укрепляется, а затем улетучивается, пока я принимаю прохладный душ.
Прокручивая в голове все, что я сказала, находясь с Томми в течение дня, каждое мое движение и то, как сильно смутилась перед ним, мои щеки снова вспыхивают.
Закрываю глаза, позволяя воде омыть мое тело. Вместе с этим приходит воспоминание о том, как я возвращалась домой из колледжа во время каникул, и бабушка спрашивала меня о моих занятиях и друзьях... и был ли там кто-то особенный.
Я сказала ей, что есть симпатичный парень, но что мы просто друзья.
Друзья, которые вместе ели много пиццы, учились, ждали друг друга после занятий, смотрели фильмы по выходным и вместе ходили на студенческие мероприятия. Улыбка бабушки расцветает в моей памяти, как будто она знала, что мы также записывались на стрижку в одно и то же время, он отвез меня продлевать мои водительские права, и мы вместе ходили по магазинам, как делали ранее этим вечером.
Другими словами, мы с Томми делали все то, что делают лучшие друзья и семейные пары, но без ярлыка и других преимуществ.
Преимущество, к которому мы были очень близки. Однажды, в библиотеке, его губы были так близко к моим, что я подумала, что мы поцелуемся. Это было похоже на солнечный свет на моей коже. Затем появилась Кэсси — я даже не знала, что она имела какое-либо представление о том, где находится библиотека в кампусе. Ее глаза расширились, когда она явно предположила, что, возможно, мы все-таки не просто друзья.
Затем то, чему я стала свидетелем в комнате общежития, обожгло меня, завывая, как пожарная сигнализация. Я должна была вытащить его, выходя из комнаты, после того, как увидела их вместе. Ирония судьбы, учитывая прежнюю профессию Томми.
Помимо всего этого, я признаю, что было действительно приятно держаться с ним за руки раньше, даже если под видом того, как разглагольствовала о том, что мы собираемся пожениться. Словно он хотел бы жениться на мне.
Хотя Томми не протестовал, не вышвырнул меня на улицу и даже не опроверг это заявление, сказав своим родителям, что я пьяна, поэтому все, что говорила, это чушь собачья.
Закрываю лицо руками, снова испытывая унижение. Почему я вообще это сказала? Вопросы о том, что со мной не так, терзают мой разум.
Может быть, я плохо соображаю?
Вытираюсь, заворачиваю волосы в полотенце, надеваю пижаму со снежинками и накидываю поверх свой самый пушистый халат. Я могла бы почитать один из многочисленных романов, которые поглощаю каждую неделю, но предпочитаю испечь пирог. Это расслабит меня, будет приятно пахнуть, и нам все равно понадобится еда, чтобы завтра начать работу в новом магазине.
Однако моей сумки с продуктами с рынка здесь нет. Я забыла ее в грузовике, когда убегала.
Правда выстраивается в моем сознании, как кусочки масла и другие ингредиенты для выпечки пирогов, которые я купила. Мы с Томми продолжили с того места, на котором остановились много лет назад — до того, что случилось с Кэсси.
Когда начали сидеть ближе друг к другу на занятиях.
Когда делились кусочками того, что ели.
Когда обнимались во время просмотра фильмов.
Когда подписали договор, но оба были слишком напуганы, чтобы сделать хоть шаг навстречу друг другу. Но почему?
Опускаюсь на бабушкин стул за кухонным столом, вспоминая, что сказала ей, когда она спросила, не хочет ли Томми присоединиться ко мне, когда я в следующий раз приеду домой. С блеском в глазах она говорила, что хочет с ним познакомиться. В то время я думала, что это не очень хорошая идея для нас быть парнем и девушкой, потому что это могло изменить нашу дружбу. Затем стерла эти воспоминания и мысли из своего сознания, как будто у меня была амнезия, и я вспоминаю только сейчас.