Второй шанс попаданки. Войти в элиту (СИ)

— Именно так. Да, на оба вопроса.
— И у вас не было никакого умысла причинять им вред? — вмешался рен Зеер.
— Нет, не было.
— А как вы вообще с ренной Кау познакомились, у вас был конфликт? — спросила Уэлчи.
— Меня попросили разрешить ей жить в нашей комнате в общежитии, после ухода Лисы у нас было свободное место, или вообще поменяться. Я отказалась.
— Кто попросил? Вы знаете, что это против правил?
— Да, знаю, и частично именно поэтому и отказалась. А еще потому, что на меня как-то уж слишком давили, а Сатта и вовсе угрожала. Я такого не люблю.
— Так кто вас попросил?
— Сначала мои соседки Рима с Геттой. Хотя Гетта была от этой идеи сама не в восторге, но их, в свою очередь, попросила какой-то их магистр, видимо, с факультета целительства.
— Вы знаете, кто именно?
— Нет, имени они не называли.
— А этот магистр вообще существует?
— Понятия не имею. Но вы можете спросить у моих соседок по комнате.
— Уже спросили, — чуть помедлив, ответил рен Марч. — И они обе утверждают, что ничего подобного не говорили и никого переселить к вам не просили.
— О как?! — протянула я.
Ну чего-то в этом роде я подспудно и ожидала, если честно. Вот было у меня такое ощущение, что эта история с переселением еще выйдет мне боком!
— И что вы скажете по этому поводу? — опять брезгливо поморщившись, спросила декан целителей.
— Скажу, что готова перед эмпатом, — я кивнула в сторону девушки с бумажками, — подтвердить, что я не вру. Я не вру, меня действительно просили о переезде к нам ренны Кау мои соседки Рима и Гетта, кто просил их не знаю. А потом и Сатта мне говорила о переселении в нашу комнату и о неком магистре, которому стоит сделать одолжение.
Пока я это говорила, я повернулась к приглашенному, как я думаю, эмпату. И сказала все это ей. Она же, некоторое время побуравив меня взглядом, кивнула высокой комиссии.
— Также хочу заявить, что я не собиралась убивать Сатту Кау или кого-либо другого. Все произошедшее — случайность. Я первая ни на кого не нападала, я защищалась, не более того.
Девушка опять секунду подумала и кивнула.
Почему я посчитала, что она эмпат? Все просто, я сразу после выписки наведалась в библиотеку и бегло просмотрела все, что там было по ментатам. И оказалось, что это два разных специалиста. Эмпаты читают эмоции и обычно их используют на судах, несложных допросах или в при деловых сделках. По сути, они практически взаимозаменяемы с артефактами с той лишь разницей, что у эмпата есть мозг правильно интерпретировать ответ.
Ментат же зверек редкий и его сила в том, что он не только может проникать в мысли человека, но и менять их по своему желанию. Эмоции, при этом, он не улавливает, в отличие от эмпата, а лишь читает их отголоски в мыслях. То есть если человек злится, он не чувствует, что от него исходит злость, он видит злые мысли.
И допросы с ментатом никогда не происходят при всем честном народе, лишь тет-а-тет, ну максимум еще один свидетель, и это только дела государственной важности или около того. На все наше королевство приходится всего два ментата, а есть страны, у которых подобных специалистов нет вообще. И вряд ли бы такого уровня мага пригласили, чтобы урегулировать подобный пустяковый вопрос, пусть и с убийством.
Хотя если представить, что все это как-то связано с регулярной пропажей девушек и усилением некой группы магов, то тут есть варианты. Могут и подобного специалиста в итоге прислать, если вдруг что-то серьезное вылезет, например, участие в похищениях части магистров, а то и руководящего состава Академии.
Но сейчас явно не тот случай.
— Вы удовлетворены, ренна Шано? — Марч посмотрел на целительницу. Та сидела, поджав губы и демонстрируя явное недовольство.
— Удовлетворена, — сквозь зубы прошипела она. — Но случайно или нет, за смерть Сатты Кау кто-то должен ответить.
— Если это была случайность при самозащите, что подтверждает эмпат, — мягко сказала ренна Уэлчи, — мы не можем выдвинуть никаких обвинений.
— На этом разбирательство по делу о гибели ренны Сатты Кау можно считать оконченным, — продолжил Марч.
 
Ой, чувствую я, что ничего еще не кончено! Вот просто кажется мне так. Если даже ничего не случится глобального, типа еще одного нападения, то все равно будут гадить по мелочи. Так, стоп, что значит окончено?!
— Рен Марч, прошу прощения, — я посмотрела на председателя высокой комиссии и главного безопасника. Краем глаза заметила, что Алек усмехнулся.
— Да? У вас какой-то вопрос, ренна Синель?
— Да, у меня есть вопрос. Как можно считать разбирательство оконченным, если не найдены две напавшие на меня девушки и непонятно, почему соврали мои соседки. Я хочу, чтобы они тоже были допрошены с эмпатом.
— Что ж, это ваше законное право. В конце концов, они вас оболгали.
— Возможно, им угрожали.
— Мы это учтем, ренна. Но в любом случае это будет происходить не здесь и не сейчас.
— Я смогу присутствовать?
— Как я уже сказал, это ваше право, — ответил рен Марч. — Итак, подведем итог: подтверждено перед эмпатом убийство по неосторожности в порядке самозащиты. Выдвигать обвинение против ренны Синель не имеет смысла — любой городской суд ее оправдает. Так что рекомендую руководству Академии дело о гибели ренны Сатты Кау закрыть. Дело же о нападении на Ренну Синель требует дополнительного расследования. Все согласны?
Члены президиума покивали, хотя у целительницы было такое многообещающее выражение лица, когда она на меня посмотрела…
— Ренна Шано, ренна Уэлчи, мы вас больше не задерживаем. У нас еще есть несколько вопросов к ренне Синель, но это дело Службы магической безопасности.
М-м, что-то мне подсказывает, что Служба магической безопасности и Служба безопасности Академии, главой которой и представлялся Марч, — это две разные службы. О первой я, к тому же, никогда ничего не слышала и мне она нигде в книгах даже мельком не попадалась.
Да и этот ехидно-довольный взгляд ренны Шано, которым она меня одарила, услышав последние слова безопасника, тоже навевали недобрые предчувствия.
— Служба магической безопасности — это что? — тут же спросила я, когда женщины вышли. Эмпат, кстати, осталась.
— А вы не знаете?
— Даже не слышала.
— Странно, обычно ею пугают детей.
— Меня не пугали.
— Охотно верю, — как-то непонятно ответил Марч и замолчал.
— Вы о чем-то хотели со мной поговорить? — просила я после продолжительного молчания, пока трое мужчин, сидящих в президиуме, меня внимательно рассматривали, как какое-то животное в зоопарке. И от этих взглядов мне стало несколько неуютно.
— Да, хотели, ренна Синель. Мы бы хотели узнать, откуда вы, где родились, где жили и воспитывались?
— Вы всех студентов об этом спрашиваете?
— Нет, только тех, кто не вписывается в привычные рамки. Поймите, то, что происходит с вами и вокруг вас — это очень подозрительно.
— Вы про мглу и мутантов?
— И про них тоже, но в первую очередь нас интересуют ваши связи с Ельбой.
— У меня нет связей с Ельбой, — тут же ответила я. — Я никак не связана с ней ни прямо, ни косвенно. Я ей не присягала и не получила от нее ничего. Я ей ничем не обязана.
— А вот здесь вы соврали. В своем последнем утверждении.
Соврала? Да нет, не то чтобы соврала, но я не знаю, кто подарил мне вторую жизнь. Может, это и Ельба или любой другой бог.
— Я сказала все, что хотела сказать, — ну не рассказывать же, что я об этом на самом деле думаю.
— Хорошо, а как насчет Грона?
— То же самое. Я ему не присягала и никак с ним не связана. Про Анию не спросите? — усмехнулась я.
— Не спросим.
— Я вообще не понимаю, почему вы про это спрашиваете. Ведь на моей ауре нет никаких отметок, верно?
— Отметки, при желании, можно замаскировать. Вы же в курсе?
— Нет, я об этом не знала, — покачала головой я.
— Хорошо, тогда следующий вопрос: вы что-то замышляете против королевства или его жителей?