Правильный подход (СИ)

— Правда? — удивляется Синчэнь, быстро гася паническую и неуместную обиду. Честно сказать, впервые слышит о планах Сюэ Яна, но весьма вероятно, что он что-то такое говорил, но это прошло мимо ушей из-за волнения. Или именно это имелось в виду, когда была озвучена тема «фотопроекта» во время забав? — А тебе обязательно туда идти?
— Если я не пойду, — голос Сюэ Яна прерывается на шипение, судя по всему, открываемой банки с каким-то газированным напитком (энергетик, не иначе), — то на свадьбу ты повезешь мой труп. Потому что к тому времени я загнусь либо от голода, либо от усталости, либо меня просто угандошат за то, что нарушаю договор.
Синчэнь глухо стонет. Такая суровая правда жизни ему совсем не нравится.
— А давай лучше я тебе заплачу, и ты больше не будешь… С этими Вэнями, — сквозь долгий зевок предлагает он, впрочем, не надеясь на согласие. Но помечтать-то о возвращении живой грелки в постель можно?
— Тогда и ты помрешь, — невесело смеется Сюэ Ян. — Разве что попросишь господина завуча выдать тебе премию за то, что со мной трахаешься. В таком случае — я только за, всю жизнь мечтал быть содержанкой!
И непонятно, шутит или нет. Но ведь недалек от правды — предложение от Мэн Яо уже поступало! Согласиться, что ли?..
— Ладно, — соглашается Синчэнь и охает, когда получает несильный тычок в плечо, отправляющий его обратно в компанию одеяла и подушек, стоит ему только попробовать сесть.
— Тебе-то нахера подниматься? Спи дальше, — почти приказным тоном говорит Сюэ Ян. И, прежде чем последуют какие-либо вопросы и возражения, добавляет: — Будешь уходить, закрой дверь, ключи кину на столе.
Пробормотав что-то на прощание, Синчэнь послушно закрывает глаза с полным осознанием того, что это еще одно правильное решение, принятое им с начала семестра.
Комментарий к Часть 46
Хэ-хэй, котики. Это последняя часть перед эпилогом. Который, внезапно, уже написан и добавлен в автопубликацию. Так что он появится сам, как только вы натыкаете ждунов х) Все зависит от вас!
========== Часть 47. Эпилог ==========
Комментарий к Часть 47. Эпилог
Понятия не имею, когда эта глава появится, но это случится без моего участия х)
Сяо Синчэнь лениво размышляет над тем, что пора бы уже перевернуться, потому что защитный крем от солнца — вещь, конечно, хорошая, но пребывание больше часа в одном положении грозит не только обгоранием. Все-таки самодельный деревянный шезлонг — не самое удобное ложе, но жаловаться в чужом доме — верх неприличия. К слову, загородный дом Вэней, куда были приглашены на летнюю недельку все желающие, на самом деле не такой уж большой, как было обещано… Но об этом тоже не нужно говорить вслух, чтобы сохранить дружеские отношения между временными домочадцами.
Додумать эту жизнеутверждающую мысль Синчэнь не успевает — сверху на него с размаха приземляется что-то, точнее, кто-то не слишком увесистый, но от этого не менее болезненный и очень громкий. Нет, не так — громко трещит только не предназначенный для таких пируэтов лежак, а сам этот кто-то всего лишь шумно заполошно дышит.
— А-Ян, ты мне сейчас все внутренности перемешаешь, — стонет Синчэнь. Даже смотреть не нужно, чтобы догадаться, кому может прийти в голову нарушить его покой таким образом, не в первый раз уже. И благодарно выдыхает, когда вес с его живота перемещается на бедра. — Что случилось на этот раз?
— Эта жуткая женщина склоняет меня к противоестественным вещам.
«Жуткая женщина» — это, надо полагать, Вэнь Цин, как единственная взрослая представительница прекрасного пола в округе. А страшные извращения в ее исполнении наверняка работа. Но следует уточнить.
— Она хочет, чтобы ты помог ей? — спрашивает Синчэнь, сдвигая на лоб солнцезащитные очки, чтобы надеть обычные, заблаговременно положенные рядом. Собеседника лучше видеть четко, особенно такого, как Сюэ Ян.
Синчэнь все еще питает надежды на то, что ему удастся снова задремать на солнце и сделать вид, что происходящее его никоим образом не касается. Все три дня, что он здесь имеет счастье пребывать, ему удавалось успешно избегать любых видов ответственности. Может, и сейчас получится?
 
— Хуже, — зловещим шепотом сообщает Сюэ Ян, нависая сверху. Его отчаянно скрипящие ножки шезлонга не напрягают, кажется, его этот звук только раззадоривает, потому он начинает ерзать на месте. И это создает некоторые неудобства, не только по части сохранности казенной мебели.
— Что может быть хуже? — устало интересуется Синчэнь.
— Она хочет, чтобы я помогал этому вашему… Цзыченю! — выплевывает Сюэ Ян, презрительно передергивая плечами. Склоки между ним и Сун Ланем все еще периодически вспыхивают, но относительно мирные и не несущие за собой особые разрушения. Но это не мешает Сюэ Яну при каждом удобном случае проходиться в адрес единственного человека, который не стесняется ему высказать в лицо все, что думает о степени его адекватности. — Разве я в чем-то провинился?
Синчэнь горестно вздыхает — ему очень тяжело сопротивляться этому плаксивому тону. Но он находит в себе мужество твердо возразить:
— Вообще-то, провинился. Вспомни, что ты утворил на свадьбе, и пойми, что коллективно копать грядки — еще очень щадящие меры наказания.
Настоящим наказанием это будет для Цзыченя, если Сюэ Ян вдруг согласится. Он в гордом одиночестве вполне неплохо справляется, а помощник, который будет только мешать и досаждать из чувства вредности, его работу не облегчит. Но на какие жертвы не пойдешь ради воспитательного процесса? Очень запоздалого, но тем не менее…
— А что я утворил? — мигом набычивается Сюэ Ян, обиженно складывая руки на груди. — Ты же меня там разве что на поводок не посадил и вырывал все изо рта, даже разгуляться было негде!
— А стоило отвернуться на минутку, и мне пришлось умолять господина Не не делать из тебя сувенирный ковер на стену, — Синчэнь непреклонен.
— Это было сильнее меня! У него были усы! Кто, блять, в своем уме отращивает усы, да еще и на свадьбу?!
Сколько раз уже приводились эти доводы? Но наличие у кого-то усов все еще не повод прерывать торжественную речь стишками сомнительного качества и явно собственного сочинения. А это тогда Сюэ Ян еще до выпивки толком не добрался! Ловить его до утра по улицам чужого города, где все изъясняются на странном диалекте, Синчэню не понравилось от слова совсем.
И Мэн Яо, то есть уже Мэн-Не, сыпал вслед такими угрозами в случае безвозвратной утери дражайшего названного братца, что и вспоминать страшно… Среди всего этого балагана только госпожа Мэн отнеслась с пониманием и оказывала посильную помощь в виде успокоительных речей, что с острова деться особо некуда, а А-Ян никогда не был силен в плавании. И правда, очень милая женщина.
— Но при чем тут грядки этой ведьмы? Ладно бы еще Яо-мэй меня заставлял впахивать… — тем временем упорствует Сюэ Ян, раскачиваясь на месте туда-сюда. Лучше бы ему завязывать с этим делом, пока не случилось какой-нибудь публичной непристойности.
— У меня четкие указания относительно коррекции твоего поведения. Так что можешь, ради разнообразия, поработать, не развалишься. Не все же тебе бедную А-Цин терроризировать!
— Я ее не терроризирую, а слежу, — менторски поправляет Сюэ Ян. И спохватывается, панически оглядываясь по сторонам: — Эй, а где мелочь-то? Куда уже свалила?
Поначалу А-Цин не слишком рвалась ехать куда-то с таким количеством учителей из своей школы, но, прикинув очевидную материальную выгоду, быстро навязалась следом. Только вот она совсем не ожидала, что в Сюэ Яне (не иначе, как под влиянием наличия чужого огорода под боком и от скуки) проснется воспитательный братский пыл. И вполне логично, что теперь всеми силами она старается скрыться от его внимания, чтобы не получать нагоняи на пустом месте и неожиданно нудные проповеди с пространными рассуждениями о каких-то загадочных былых временах. Загадочных в основном потому, что в них Сюэ Ян фигурирует как какая-то крайне благочестивая персона, приближенная к святым.