Правильный подход (СИ)

— Можешь… Быстрее, — разрешает Синчэнь, ощущая, как у него разъезжаются колени. Он даже подается назад, стараясь отодвинуться подальше от весьма опасного в таком положении края кровати.
Не стоило этого говорить! Или, наоборот — поза, с которой все началось, уже совсем не причиняет неудобств, совсем тонкий оттенок боли даже придает удовольствию некую остроту. Волосы прилипли ко лбу, а очки все же соскользнули вниз, затерявшись где-то в покрывале. Как бы их теперь коленями не раздавить или не скинуть на пол! Хотя им сейчас больше грозит иная участь: та самая, о которой все мечтал Сюэ Ян, только в исполнении Синчэня. Однако оргазм накрывает резко и неожиданно, даже не давая полностью осознать его приход.
Воздух из легких будто куда-то подевался, тело становится безвольным, подмахивать (точнее, изо всех сил стараться двигаться в такт) уже не выходит, но Сюэ Яну это уже не нужно. Синчэнь понимает, что только что произошло, когда тот останавливается, как игрушка, у которой сели батарейки и…
— Что. Это. Было, — застыв, подобно статуе, осипшим голосом произносит Синчэнь. Он даже не может придать своему голосу какую-либо интонацию. Чего он совершенно не ожидал, так это оглушившего его вопля, более напоминающего боевой клич вождя индейцев, чем томное придыхание. Это совершенно смазывает все впечатление от пережитого почти одновременного пика наслаждения.
— Молодецкий покрик, — после недолгого молчания отвечает Сюэ Ян. Он тоже хрипит, и неудивительно, после такого-то! — Ну, чтобы обозначиться, что я закончил.
— Скорее, чтобы оповестить об этом весь этаж… — стонет Сяо Синчэнь. Вот только стука соседей в стены (а, возможно, и дверь) сейчас не хватает! Он откидывает голову назад, на чужое дрожащее плечо, чтобы мутным взором попытаться рассмотреть Сюэ Яна. — Ты всегда так орешь, когда кончаешь?
— Это я от избытка чувств!
Ну как на это можно злиться? Только смеяться, хоть и с большим трудом — воздуха все еще не хватает.
— Я и так плохо вижу, я не хочу впридачу и оглохнуть. Так что давай в следующий раз без этих твоих… покриков?
Нужно сразу ему сообщить о том, что все в полном порядке (кроме звона в ушах), и договоренности никто не отменял. Чтобы не волновался.
— Зефирочка, ты мне тогда лучше списком предоставь, что тебе нравится, а что не нравится! А то тебе не угодить.
В голосе Сюэ Яна притворная обида, что не мешает ему весьма бережно покинуть чужое тело и еще раз все ощупать, видимо, на предмет сохранности.
— Бешеные крики — точно нет, — твердо заявляет Синчэнь, не без труда отыскивая в этой неразберихе свои очки. Четкость зрения возвращается, и можно наконец отодвинуться с края кровати, откуда его тянут за собой.
— В душ пойдешь?
— Лучше утром, — едва находит в себе силы помотать головой он.
— Так ты действительно собираешься оставаться до утра?
Этот вопрос выбивает Синчэня из томительной неги, в которую он успел погрузиться, вытянувшись на заляпанном покрывале под мерные ленивые поглаживания его живота все еще чуть липкими от смазки пальцами.
— А тебе этого не хочется? — спрашивает он излишне нервозно.
Ему сейчас собираются указать на дверь, как какой-нибудь случайной девице, или что? Или Сюэ Ян уже куда-то решил усвистать, получив желаемое, и оставлять гостей в своей комнате ему не с руки? Или что-нибудь еще? Хотя и этого вполне достаточно.
— Дурной ты, — заключает Сюэ Ян, со стоном садясь на кровати. — Просто если да, то дай хоть чистое найду что постелить… Я к себе никого никогда не вожу, воообще-то, дед Цижэнь за такое с говном сожрет, — в конце признается он.
И правда, дурной.
Когда выключается свет, в голове Синчэня всего одна мысль: ему нужно будет показать себя не хуже. И список все же лучше составить.
========== Часть 28 ==========
Тот, кто надоумил Сюэ Яна приобрести вместо кровати этого круглого монстра, видимо, очень пекся за отсутствие у него постоянных отношений, потому что спать вдвоем на ней практически нереально. По крайней мере с тем, кто привык разваливаться в позе морской звезды, которая страдает проблемами с координацией в пространстве — так виртуозно переползать с места на место, вытесняя соседа к ненадежному краю, еще нужно постараться. В течение ночи Сяо Синчэня пару раз посещает мысль тихо встать, найти свои вещи и отправиться к себе в комнату, но он ее отметает, как негодящую. Неправильно это как-то, он ведь настроился тут проснуться.
 
Как ему удается заснуть не на полу, остается загадкой, однако просыпается Синчэнь в очень даже устойчивом положении: полностью захваченный в плен чужими конечностями и с трогательной влагой от пущенной слюны на плече. Потрясающе. Нет, без сарказмов — все хорошо. В голове нет ни единого намека на рефлексии или сожаления, и с этими жизнеутверждающими мыслями можно тут же отключиться обратно, потому что за окном едва рассвело.
Второй раз Синчэнь открывает глаза через пару часов, потревоженный копошением рядом. Мутный взгляд выхватывает уже сидящую на краю постели фигуру. Как Сюэ Ян так ловко и незаметно умудрился выскользнуть? Точнее, освободить от своих объятий… Фокусник, не иначе.
— Зефирка, ты уже проснулся?
— Сколько времени? — интересуется Синчэнь, шаря по кровати в поисках своих очков. Он точно помнит, что оставил их возле своей подушки, но его с нее так быстро изгнали, что они теперь могут оказаться где угодно.
— Рано еще, — отвечает Сюэ Ян. Он наклоняется и, судя по всему, подбирает с пола искомые очки, потому что торжественно вручает их, поясняя: — Я переложил, чтобы не раздавить. А то потом хрен до своей комнаты сам дойдешь.
— Не терпится меня выпроводить? — мнительно спрашивает Синчэнь, возвращая себе четкость зрения. Хотя заботой он тронут.
— А тебе не терпится свалить? — в тон отзывается Сюэ Ян. Он держит в руке кружку с лаконичной надписью «Работает — не трогай». Поймав на ней заинтересованный взгляд, он вздергивает бровь. — Хочешь пить?
О да, очень хочет — в горле сухо, как в пустыне, хотя вчера обошлось без употребления алкоголя. Синчэнь кивает и с протяжным вздохом садится, забирая чуть липкую на ощупь кружку. Кажется, ее хозяин часто хватается за нее испачканными в шоколаде руками и не особо заморачивается над мытьем. Читать об этом нотацию нет никакого настроения, к тому же, Синчэнь сам не особый любитель возиться с посудой.
— Сколько ты туда ополаскивателя налил? — кривится он, проглатывая внезапно горькую, явственно отдающую ментолом жидкость.
— Столько, чтобы кое-кто тут же не подорвался чистить зубы и меня не гнал. А то уползешь намываться, и конец истории.
Синчэнь вздергивает брови и пораженно качает головой. Вот это продуманность, нечего сказать; и ведь заранее все сделал! Он возвращает пустую кружку и с подозрением уточняет:
— И на многих ты проворачивал этот фокус?
— Его как-то пытались провернуть на мне, чтобы я не сбежал, — обтекаемо отвечает Сюэ Ян.
Выслушивать очередную историю о его похождениях нет никакого желания. Но раз уж у Синчэня нет теперь острой необходимости прямо сейчас подниматься, он с наслаждением потягивается, чувствуя, как ноют мышцы во всем теле (в некоторых местах сильнее, чем хотелось бы), и переворачивается на живот, подтягивая к себе подушку, которой был так хамски лишен. Поправлять сползшее до колен одеяло откровенно лень — в комнате достаточно тепло, а свои трусы он смог найти в этом бедламе еще ночью, пока Сюэ Ян отчаянно пытался найти что-то на замену испачканному пятнистому покрывалу.
 
— Зефирочка, ты специально?
— Ты про что? — удивленно спрашивает Синчэнь и охает от неожиданности, когда ему на обтянутые белой тканью ягодицы звучно приземляется пятерня. Или четверня?.. По ощущениям и не понять, какой рукой его сейчас наградили шлепком. — Эй!
Его возмущение остается без внимания, потому что Сюэ Ян попросту ложится поперек кровати (хотя здесь как угодно ляг, все будет поперек!), и вместо ладони теперь водружает свою голову, используя филейные части Синчэня в качестве подушки. Так и не заплетенные волосы щекочут голую спину, заставляя вздрагивать при каждом движении. Но зачем двигаться?