Золотошвейка для оборотня (СИ)

— Пылающая и Полыхающая. — Подняв верх палец, для значимости, вдохновенно произнес тролль, улыбаясь.
— А их не будут путать? — Спросил, привезший детей степной гоблин, работавший в приюте с самого основания.
— Конечно, будут, они же близнецы. — Ответил Варди, пристально разглядывая новеньких.
— Я про имена. — Вежливо уточнил ушастый.
— Как можно перепутать Пылающую из созвездия Возничий и Полыхающую из созвездия Северной Короны? — Спросил тролль и посмотрел на него как на идиота, не понимающего очевидный факт.
Присутствующие, при разговоре наставницы, пришедшие забрать новеньких, закивали, боясь показаться работодателю глупее, чем были на самом деле. При выборе имени тролль никогда ни с кем не советовался, считая это своей привилегией.
— Действительно. — Согласился гоблин и почесал за ухом. Он всегда считал тролля немного странным и предпочитал с ним не спорил.
Как и ожидалось девушек путали, и имена, и внешность сбивали с толку. Поэтому к концу первого года обучения, всем это надоело и в просторечье называть их стали Пылка и Полыха. А на втором году Полыху из-за скверного, горделивого характера, еще раз переименовали и теперь чаще стали называть Корона. По имени созвездия, где расположилась ее звезда и по украшению, невидимому, но явно носимому ею на голове.
— Девочки чего вы с утра ссоритесь? — Примирительно остановила разгорающееся зарево скандала Сальма.
— Мы не ссоримся, просто Пылка придирается и выводит меня из себя.
— Неправда, я просто спросила про твои уроки. Ты завалилась вчера спать, так их и не выучив.
— А музыка? — Повторила Корона.
— Музыка не в счет!
— Очень даже в счет. — Продолжила спорить девушка. — Эта жутко длинная песня, которую нас заставили выучить к отбору, отняла у меня все силы.
Они отошли к своим вышивкам продолжая спорить, но уже гораздо тише и с меньшим энтузиазмом.
— Никто не видел Спик и Сбежу? — Обращаясь ко всем, спросила Сальма, сидящая рядом с двумя пустыми местами. — Что-то и за завтраком их не было.
— Да, странно. — Удивилась Хатиса и оглядела комнату.
— Может они сегодня дежурят в саду? — Предположила Музыка.
— Нет, сегодня нянчить желторотиков очередь Росельгети и Лаванны из девятки. — И Сальма указала на два других места, пустующих дальше у окна.
Простое опоздание на урок двух девушек, было событием неординарным для такого закрытого места как приют. И все удивленно переглядывались, строя разные предположения.
Тут вошла наставница Лесьяра, дриада- мастерица, ведущая сегодня у них урок. Её длинные зеленые волосы были как всегда распущенны. Лишь у висков, были заплетены косички и скреплены сзади, не давая, таким образом, волосам спадать на лицо при наклоне к пяльцам.
— Здравствуйте девушки. — Поздоровалась она, подойдя к столу наставниц, стоявшему посередине, ближней ко входу стены. Длинный и массивный, он вечно был завален всякими отрезками тканей и сданными на оценку работами девушек.
— Здравствуйте наставница Лесьяра. — Хором ответили, вставшие со своих мест, девушки.
— Итак, сегодня у десяток последний урок рукоделия. На нем вы должны закончить вышивать платок, который будет представлен вами на отборе. Напоминаю, что он станет вашей визитной карточкой, для будущего мужа. По нему он будет оценивать ваш талант золотошвейки. Надеюсь, вы отнеслись серьезно к его созданию?
— Куда уж серьезнее. — Недовольно бурчала Корона себе под нос, делая последние стежки в своем рисунке. — Если от моей искусной вышивки зависит, какой достанется мне муж, то я торжественно заявляю что отказываюсь выходить замуж за этого рукожапа. — С безнадегой в голосе выдала она.
Девушки захихикали. Не зло просто Полыхающая была законченной пессимисткой и все видела в черном цвете.
Музыка седела как всегда на своем месте, возле третьего окна в четвертом ряду. Она вышивала на своем полотне синие ирисы. Это была будущая наволочка, заказанная в золотошвейню какой-то богатой эльфийкой. Как и все вышивки, её работа была обильно украшена золотым шитьем. Девушка проходила девятый год обучения, или по-простому была девяткой. За ней уже не следили так тщательно и давно, как молодой мастерице, доверяли сложные заказы.
 
Её ушей касались долетавшие сюда взволнованные разговоры десяток. Они постоянно говорили про отбор, переживали за свою судьбу. Музыку эта тема уже порядком раздражала. Она не желала думать об этом, ей было еще рано. Пройдет лето, за которое она отдохнет от учебы в летней обители на озерах, потом проучится еще целый год и только к кону следующей весны позволит проникать в свою голову мыслям об отборе. Не сейчас. Как и всех воспитанниц, её эта тема страшила своей неизвестностью. Каждую выросшую здесь девушку ждал другой берег и жизнь в неизвестном месте с незнакомым оборотнем. Она поежилась от этого слова.
Учитель Либертас на видологии рассказывал им подробности жизни оборотней. Они мало чем отличались от людей даже внешне. Конечно, они были физически сильнее человека и со своими обычаями, но, тем не менее, по его словам виды их были очень близки. Но к несчастью Музыка очень хорошо помнила сказки покойной матушки, которые она рассказывала им с сестрой перед сном, о кровожадных животных убивающих людей, а потом пожирающих их тела. С ней случилось то, чего боялся Варди, она не забыла человеческие предрассудки. Для Музыки самый страшный кошмар в жизни — оборотень. И ничего с этим поделать она не могла. Даже насмешки сестры над её страхами не изменили ситуацию. Девушка просто перестала делиться мыслями с Полярной и продолжала думать как раньше.
Она сосредоточенно делала на ткани стежки, не замечая прядку, упавшую ей на щеку. Свои темные, шоколадного оттенка волосы она сплетала в одну косу и завязала лентой в тон юбке с искусно вышитыми кронцами. Полли подарила ей эту красоту на день рождение, которое они шумно отметили неделю назад. После вечернего отбоя, убедившись, что наставницы ушли, воспитанницы распили бутылку эльфийского игристого вина, которое девушки подарили ей на восемнадцатилетие.
Глаза Музыки были обычно карие, но при волнении или определенном освещении приобретали слегка зеленый оттенок. Вот и сейчас зелень тревожно поблескивали в них, выдавая волнение хозяйки. Какое-то предчувствие не давало девушке спокойно работать, она сделала несколько неровных стежков, еще больше расстроившись. Музыка воткнула в ткань иглу и оставила так торчать, решив передохнуть. Она опустила сжатые вместе руки на подол своей красной, расчерченной бордовыми линиями на клетки, юбки. Она не понимала причину своего беспокойства.
— Все из-за отбора. Это общая суета на меня так действует.
Обтерев вспотевшие ладони о ткань, и сделав несколько вдохов- выдохов, Музыка немного успокоилась и продолжила вышивать. Для большего успокоительного эффекта она начала беззвучно петь песенку, просто шевеля губами и постукивая в такт носком, виднеющейся из-под широкой юбки, туфельки. Расцвеченная красными пятнами юбок комната, возвращала её в реальность, прогоняя темные мысли.
Когда перед Варди, наставницы поставили вопрос о форме для воспитанниц приюта, он не смог выбрать какой-то один цвет из представленных ему образцов. Троллю не хотелось унылого однообразия, он любил яркие краски.
— Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. — Повторял он детскую считалочку, загибая пальцы на руке, в надежде, что это поможет сделать ему окончательный выбор.
Раскрыв пятерню веером, он как всегда, вдруг, решил:
— Оставим все!
И золотошвейный приют раскрасился яркими красками юбок и платьев воспитанниц.
 
Девушки носили теперь определенные цвета, на определенном году обучения. Например, малыши до семи лет, которые еще не подросли для занятий, носили желтое и их называли желторотиками. Первогодки одели оранжевый, двойки голубой, тройки салатовый. Дальше цвета темнели. Четверки — бирюза, пяточки́ — синий, шестые — сиреневый, семерки — зеленый, оттенка сочной весенней травы. Восьмерки — фиолетовый, девятки — красный в бордовую клетку и наконец, десятки одеты были в алый. Они были самыми нарядными, их шелковые юбки развевались по коридорам замка как огненные всполохи. К юбкам полагались красивейшие блузки разных фасонов, к платьям прекрасные, кружевные воротнички и манжеты. Наверх, в прохладные дни и зимой, воспитанницы одевали вязанные, шерстяные кофты. По требованию наставниц, они у всех были серого цвета. Это приглушало яркий низ, невидный на уроках из-под парт и настраивало девушек, на серьёзный лад. Но оттенки у серых кофт тоже были разные, от жемчужного, подходящего к постельным оттенкам первогодок, до грифельного, прекрасно сочетающегося с красным и фиолетовым. Длинна тоже была разной. Младшие девочки носили платья чуть ниже колен, потом они становились длиннее и к десятому году достигали пола. Чем старше становилась воспитанница, тем изысканней и взрослее становился её силуэт.