Подари мне дитя (СИ)

На нем был черный костюм. Он вообще чаще всего ходил в черном. Я никогда не любил этот цвет, и в моем гардеробе можно было встретить все оттенки радуги. В пределах разумного, разумеется.
Мы разместились в беседке. Было прохладно, но в моем состоянии мне это было даже на руку, потому что мысли о пигалице воспламеняли все внутри как по щелчку пальца. Я все больше начинал задумываться над природой этих чувств.
— Скажи мне, Олежек, ты где откопал эту барышню? Вот прямо с самого начала.
Гера придирчиво понюхал чай в заварнике, не поднимая на меня глаз. У него вообще была дурная привычка общаться, не глядя на собеседника. Поначалу от подобного чувствуешь себя не в своей тарелке. Но со временем привыкаешь.
— Ты же знаешь про эту историю с братом Макса? — Герман, скривившись, кивнул. — Так вот. Он стал ошиваться в одной из клиник со специфической репутацией. Я вышел на ее главврача и на его правую руку. Так сказать, ту, кто занимается всей грязной работой. Этой девушкой и оказалась Маша.
Гера методично накладывал себе в тарелку остатки салата и шашлыка, резал ножом пирожок с капустой, словно это был деликатес в ресторане. Воспитание сказывается.
— Понятно. Вечно что тебя, что Макса тянет на приключения. — Он замолчал на несколько секунд. — И хрен его знает почему, но это каждый раз положительным образом сказывается на мне.
Я удивленно на него смотрел. Что значит положительным образом?
— Именно поэтому ты оторвал свою царственную задницу от своего новомодного кресла и решил сообщить мне об этом лично? Спасибо, что ль, сказать?
Я старался, чтобы в моем голосе не звучало издевки, но получилось плохо. На этот раз Гера посмотрел на меня прямо.
— Не зарывайся, Олежка. Но как ни странно, да. Ты помог мне вскрыть одну проблему.
Он повертел в руках вилку и стал активно ассистировать ей обычным кухонным ножом. Я, конечно, был несказанно за него рад, но желал продолжения рассказа.
Пришлось подождать, пока его величество насытится. Наконец, отложив в сторону столовые приборы, Герман продолжил:
— Моя фирма имеет огромное количество клиентов, но мы стараемся следить за всеми. Есть и особая категория. К ней относится охрана личного пространства знаменитостей и тех, кто с ними работает.
Я внимательно его слушал, но пока не мог понять, как это связано с двадцатипятилетней девушкой, работающей в репродуктивной клинике на краю столицы.
— Так вот. У меня есть один оптовый покупатель, так сказать. Он пользуется моими услугами, а сам сотрудничает с известными клиниками, где звезды делают себе грудь, задницы, откачивают жир, рожают и пронизывают все тело нитями для подтяжки.
Ну, здесь уже теплее. Может, у Араратова кто-то из звезд ЭКО делал? Герман словно читал мои мысли.
— Предвосхищаю твой вопрос. Нет, этой клиники в списках нет, что тоже до сих пор создает определенные сложности.
Он отхлебнул из чашки чаю, удивленно хмыкнул и налил себе еще. Эстет нашелся.
— Так вот, этот клиент превысил свои полномочия и слил одну программку за большие деньги нехорошим дядям, которые мне не нравятся. Без моего ведома, разумеется.
Это он зря. Месть Освальда будет страшна. Уже представляю, как эти двое корчатся в предсмертных муках. В цифровом мире, разумеется.
— С этими товарищами я разобрался. Но вот в чем проблема. Эти идиоты программу модифицировали и раздавали право пользоваться ею направо и налево, стерев из сети тысячи личностей. И найти, кто именно стер личность твоей дамы, не представляется возможным. Темная история, в общем.
Черт. Да куда хоть эта пигалица влипла, что ради ее изоляции пошли на такое? Кому она понадобилась? Надо найти тех, кто сидел в том джипе. Да еще и Кирилл…
— Гера, я, кстати, тут узнал любопытную историю… Как тебе?
И я рассказал об услышанном сегодня. И увиденном возле клиники. Даже Освальд удивился. Это я стал вникать в эти репродуктивные темы давно, а он от них был совсем далек. В итоге его рука сама потянулась к напитку покрепче чая. Такси ему вызову.
 
— Иногда я забываю, насколько вперед ушла медицина. Твоя пассия больше ничего интересного не рассказывала? Может, жаловалась на типов в автомобиле?
Я покачал головой. Жаловалась, как же! Она только на меня жаловалась, причем моим же родителям! Пигалица вредная!
— Она мне не пассия. У нас с ней будут исключительно деловые отношения.
Ага, после того, как я разложу ее на родительской мебели. Любой. Мне уже не так принципиально где.
Герман с сомнением посмотрел в мою сторону. А меня осенила мысль:
— Гер, а почему бы нам не попробовать отследить того докторишку, который вел ее мать? Наверняка же это было событие для мира медицины!
Он посмотрел на меня внимательнее. Покачал головой:
— Когда-нибудь, Олежек, из тебя выйдет толк. Тебе только надо перестать страдать всякой ерундой. Потому что мозги у тебя, в целом, работают прекрасно. Я займусь этим прямо с утра!
  
Глава 13. Маша
 
Утро началось с того, что я услышала жалобное лепетание Кирилла. Он уже не спал и смотрел на меня огромными от испуга глазами. Он еще никогда не просыпался в другом месте. Я прижала к себе вкусно пахнущего малыша. Он уже не был таким горячим, да и щека стала прежних размеров.
— Мы сейчас поедем домой, мой милый, потерпишь немного? Там тебя ждут твои синие тракторы.
Услышав «синие тракторы» ребенок засиял. Как здорово, что ему сейчас много не надо для счастья. А потом я решу все проблемы и дам ему все самое лучшее.
Я выбралась из постели, собрала себя и Кирилла. Мы пробрались в ванную в конце коридора. Умылись и пальцами почистили зубы. Потом с ребенком на руках я спустилась вниз.
Там уже вовсю хлопотала Мария Егоровна. Сырники! Мы аккуратно присели за стол. Я смущенно произнесла:
— Доброе утро! Вы меня за вчерашнее извините, и большое спасибо вам! Мы сейчас такси вызовем — и домой, лечиться.
Я выдала эту тираду и действительно засобиралась. Меньше всего на свете мне хотелось встречаться сейчас с Олегом. А вероятность этого была достаточно высока. Словно подтверждая мои слова, его мама захлопотала:
— Ой, да! Уже же семь утра, тебе наверняка на работу надо торопиться. Пятница же! Я сейчас Олежку разбужу, и он отвезет вас. А завтрак положу в контейнеры!
Не успела я запротестовать, как была буквально спасена: в кухню вошел отец нахала.
— Твой сын опять умудрился надраться с каким-то товарищем вчера в ночи и теперь отсыпается у себя в комнате. Заходить туда не рекомендую — есть шанс задохнуться от перегара! Машу отвезу я.
— Ну что вы! Мы сами прекрасно доедем, не стоит волноваться! Я и так не знаю, как вас благодарить за Кирюшку!
Но они лишь отмахнулись от моих слов, причем как-то синхронно. Давно я не наблюдала такого единения. С тех времен, как были живы родители.
И вот мы уже сидим в салоне вполне презентабельной иномарки, и отец Олега везет нас по указанному адресу. Сначала молчание в салоне было натянутым, но потом Кирилл стал что-то весело лопотать, а мы подхватили эту игру.
В какой-то момент Иван Иннокентьевич как бы между делом отметил:
— Ты не смотри, что сын мой кажется таким непутевым. Он на самом деле неплохой парень. Просто до сих пор не нашел ту, ради которой стоило бы взяться за свою жизнь более основательно.
Он основательно берется только за пятые точки всяких безотказных дам. А если я продолжу слюни пускать на него, то пополню их бесконечные ряды.
— Простите, но меня это ни коим образом не касается. Он у вас большой мальчик, сам разберется.
 
Но мужчина не сдавался.
— Да просто финтифлюшка эта его в детстве еще раззадорила, вот он и отрывается по полной! Он у меня вообще в старших классах был тихим и необщительным мальчиком. Ботаником, так сказать.
Моя челюсть не свалилась на пол только потому, что уперлась в макушку брата. Тихий? Необщительный? Ботаник? Мы точно говорим про одного и того же нахала?