Я тебя придумала (СИ)

— Элли… ты понимаешь, какой ушат гадостей выльется на тебя в дальнейшем? — спросил император тихо, дотронувшись до мгновенно покрасневшей щеки Эллейн.
— Да, — прошептала она, не отрывая от него взволнованного взгляда.
— Ты понимаешь, что, пока ты со мной, не сможешь выйти замуж и завести детей?
— Да.
Эдигор медленно опустил руки на талию девушки и, притянув её к себе, склонился к призывно алеющим губам.
— Ты понимаешь, что я никогда не смогу жениться на тебе, Элли?
Наверное, это было бы обидно, если бы Эллейн не слышала в голосе императора едкую горечь и не помнила его недавние слова: «Возможность выбирать для меня — непозволительная роскошь».
— Пусть, — прошептала она, сама сократив оставшиеся миллиметры между ними.
Поцелуй был похож на самый лучший десерт на свете — восхитительно пряный, сладкий, нежный и страстный, он разбудил в них обоих гамму удивительных чувств, которых они прежде не знали.
— Мне нужно идти сейчас, — прошептала Элли, на миг оторвавшись от Эдигора. — Я должна кое-что сделать, чтобы отец не волновался. Но я приду вечером… если ты не передумаешь…
— Не передумаю, — улыбнулся император, проведя ладонью по нежной щеке девушки. — Иди, Элли. Я буду ждать.
Она кивнула и, напоследок ещё раз поцеловав его в губы, растворилась в воздухе.
  
Глава девятая, в которой мы знакомимся с реформаторами
 
От всей души поздравляю вас. Царствия вам небесного. 
«Обыкновенное чудо»
От случившегося я пребывала в состоянии тяжёлого шока. Смерть Тора, непонятная руна на моём лбу, сдача в плен мирнарийцам… Тут было, от чего сойти с ума.
А мы, между тем, продолжали шагать в самую чащу леса, и наших конвоиров нисколько не смущали ни густые колючие кустарники, ни огромное количество репейников, ни сгустившееся в небе тучи — собирался дождь.
Мы с Рымом шли в центре отряда, со всех сторон окружённые мирнарийцами, среди которых каким-то образом затесались два орка. Ничем не скованные, мы шагали след в след за проводниками, и приходилось только гадать о том, что будет дальше.
«Не бойся, Линн, — раздался в моей голове голос Рыма. От неожиданности я подпрыгнула и чуть не свалилась на землю, но он вовремя подхватил меня под руки. — Это всего лишь я, не нервничай так».
«Тьфу на тебя, Рым! — мысленно укорила его я. — Нельзя же так людей пугать. Я чуть концы не отдала».
«Прости».
«Ладно, неважно. Лучше объясни мне, зачем ты сдался им в плен?»
«Ты предпочла бы умереть?»
«Какая разница, где умирать — в лесу или в плену?! Хотя, нет. Разница есть! В лесу приятнее!!» — мысленно завопила я. Рым поморщился.
«Не кричи так, а то у меня мозги через уши выльются. С чего ты взяла, что умрёшь в плену? У меня есть план».
«Да-а? Это какой же?» — нахмурилась я.
«Тор за несколько часов достигнет Лианора, откуда за нами придёт помощь — у меня там много друзей, которые никогда не откажутся надрать задницы мирнарийцам».
«Погоди… Тор?!! Но ведь он…»
«Он жив, Линн».
Словно камень свалился с моих плеч.
«Жив… Господи…»
Рым мысленно хмыкнул.
«Ну что ты, маленькая, конечно, он жив. Тор выпил зелье временного сна — с того момента, как оно коснулось его губ, он стал неуязвим для магии. Ты не знала об этом?»
Знала. Но в горячке успела основательно забыть.
«Так значит, он просто притворился мёртвым?»
«Конечно. Мы с ним обсуждали этот план заранее, ты же помнишь, что я сказал ему…»
«Ты знаешь, что делать», — припомнила я, кивнув.
«Да. И он сделал всё, как я приказал. Тор пойдёт в Лианор и обратится к моим знакомым, потому что Милли с Брашем в столице ещё нет. Нам нужно лишь потянуть время, и я думаю, у нас всё получится».
«Ты уверен?» — я нахмурилась.
«Абсолютно. Они никак не смогут снять эту руну с твоего лба — это невозможно, её может снять только тот, кто её нарисовал. Да и на тебя не действует ничья магия, кроме моей. Поэтому… я думаю, пока мирнарийцы будут разбираться с тем, как обойти эту руну, нам помогут».
 
«Погоди-ка. А как наши так называемые спасители узнают, где мы?!»
«Милли постаралась. Магия крови тёмных эльфов. На каждом из нас «маячок», мы связаны между собой, примерно как нити в одной паутине. Любой маг, «прощупав» Тора — с его согласия, разумеется, узнав парочку кодовых слов, — найдёт и нас с тобой».
«Милли всё-таки гениальна».
«Это точно».
«Рым, а… Что за руну ты нарисовал на моем лбу?»
Краем глаза я заметила, что орк улыбнулся.
«Не бойся, маленькая, я не собираюсь тебя убивать».
«Да не боюсь я! Просто хочу знать, что за штуковина у меня на лбу».
«Руна Заложника. Слышала о такой?»
Я нахмурилась, а потом вздохнула. Конечно! Как я сразу не догадалась…
Грубо говоря, эта руна превращала носителя в ходячую бомбу, активировать которую мог лишь тот, кто её рисовал. При этом взрыв, который произойдёт, если руну наполнить энергией, сметёт всё на расстоянии примерно в десять метров.
Да уж. Для мирнарийцев это, должно быть, очень неприятно — захватить долгожданную цель, при этом понимая, что ничего с ней не смогут сделать. Потому что если хоть один из них захочет забрать мою силу, Рым может активировать руну.
Что ж, если так, то, возможно, помощь действительно успеет прийти до того, как меня поимеют извращённым способом на каком-нибудь алтаре.
«Я никому не позволю сделать это с тобой, маленькая», — прошептал в моей голове голос Рыма, от которого внутри почему-то всё радостно заискрилось, совсем как в далёком детстве.
.
Мирнарийцы, как оказалось, скрывались под землёй, в помещении вроде бункера. Вход в него был прикрыт листьями и ветками так, что я его даже не заметила, пока мы не подошли вплотную. А потом главный в этой «группе захвата» лёгким, невесомым движением руки убрал со входа всё лишнее, и я сразу увидела небольшой люк, сделанный, как мне показалось, из дерева.
Внутри был длинный коридор с серыми стенами и множеством дверей. Нас с Рымом отвели к дальней.
— Побудьте пока тут, — сказал главный мирнариец. — Скоро с вами придут побеседовать.
И, впустив нас в комнату, он тут же закрыл дверь.
Обстановка здесь была, мягко говоря, скудной — две узкие лавки, на которых при желании можно было прикорнуть (желания такого пока не наблюдалось), такие же, как в коридоре, серые стены без намёка на окна, в одном из углов — ведро (видимо, для отходов жизнедеятельности). Короче говоря, дизайном тут и не пахло. Зато пахло сыростью, землёй и каким-то тухлым сыром.
— Фу, — я поморщилась. — Это у них типа тюремная камера, что ли?
— Вероятно, — сказал Рым, опускаясь на лавку. — Надо же, я не ожидал, что мирнарийцы обустроили такое вот убежище недалеко от столицы. Интересно, а герцог Кросс знает об этом? И если нет, то как он будет объясняться перед императором, если я всё расскажу?
— А кто такой герцог Кросс? — спросила я, садясь рядом с орком.
— Глава Тайной службы, правая рука его величества. Зверь, а не человек. Мирнарийцы много раз пытались его убить — даже чаще, чем императора, — но он каждый раз ускользает от них. Кажется, словно заранее знает обо всех этих попытках.
— Ну, он же глава Тайной службы. Видимо, разведка работает?
— Скорее всего, только вот ни одного его агента никто в лицо не видел, кроме, наверное, императора с Аравейном. Я даже сомневаюсь, что императрица в курсе дел Тайной службы.
— Императрица? — я вскинулась. — А Эдигор женат, что ли?
— Да. И, предупреждая твой вопрос, скажу — я никогда её не видел. Ни её, ни герцога Кросса, ни принцессу Луламэй.
— А это кто такая?
Как интересно. Если Аравейна я упоминала в своей книге, то никакой Луламэй там точно не было. Что же я за странный демиург такой? Или так положено? Надо будет выяснить у Хранителя.
— Луламэй — сестра императора. Если нам повезёт в столице, то мы её увидим. Принцесса, говорят, очень красивая.