Время гнева (СИ)
— Я припоминаю. Ваша работа осталась в Окторуме. Я не успел оценить ее полностью, но начало как будто было недурно. Я вынужден сделать перерыв в работе. Я отвечу вам письмом, если не возражаете.
— Что вы! Я буду рад, — иллой, назвавшийся Эстиллой Йормом, густо покраснел. — Я бы хотел поступать на факультет физической теории. Там требуют…
— Я знаю. Публикации. Мы можем обсудить вашу работу чуть позже. Когда я вернусь к работе.
— Да, да, конечно. Я буду ждать письма.
Ллойву чуть поклонился и быстрым шагом покинул зал. Слишком много людей. Много событий… Душно.
«Вот видишь!» «Я так боялся». Выцепило ухо громкий шёпот недавнего собеседника. Все боятся Жертвенных. А Жертвенные боятся иллойского большинства. Верно Милле говорит. Едва им приспичит, они могут скормить Окто всех, до кого дотянутся.
Ллойву с наслаждением вдохнул прохладный вечерний воздух. Расторопный кучер уже подогнал коляску к крыльцу, однако задерживался компаньон.
Ллойву спустился с лестницы, прошел вдоль экипажа к самым кродовым мордам. Людь испокон веков седлала коней. Иллои же, не желая иметь ничего общего с ними, приручили этих вот нелепых животных. Полуптицы — полуящеры. Селекция за долгие годы уменьшила кродов в весе, вытянула их, нарастила мышцы. Теперь эти животные ничего общего не имели со своими приземистыми предками. Высокие, стройные и мускулистые бегающие на задних лапах, они могли развивать приличную скорость под седлом. Ллойву погладил морду правого запряжённого крода. Тот взглянул на иллоя сиреневым глазом и застрекотал.
— Осторожно, вашстратство. У Черныша несварение сегодня. Злится он.
— Он не станет, да? — Ллойву погладил животное по носовой пластине. — Не станет брыкаться. — Крод опустил голову в ладони Жертвенного, закрыл глаза. — Потому что ты славный мальчик.
— Как ему не быть славным, — довольно кивнул кучер, радуясь возможности поговорить. — Звери, они как иллои, к ласке льнут.
Ллойву почесал кроду под скулой, погладил по шее. Черныш застрекотал, отряхиваясь. Жертвенный прошелся вокруг коляски, вскочил на подножку.
После нескольких минут ожидания из дверей выскочил запыхавшийся Сигрид. Он быстро взлетел в коляску.
— Трогай, — кучер, устав ждать, подхлестнул кродов, и коляска покатилась прочь от расцвеченного огнями дома. Ллойву молчал, отвернувшись от компаньона, а Сирид не знал, как извиниться за всё, где он сегодня не смог проявить себя должным образом.
— С Жертвенным Дойвонаром все будет в порядке. Я наложил повязки. Раны неглубоки. Просто крови много. Шрамы останутся, — негромко вывалил он новости.
— Я знаю, — коротко ответил страций, не поворачиваясь. Сигрид стушевался, не понимая, как себя следует повести, и тоже замолчал. Домой они приехали, не проронив ни слова. Там Жертвенный быстро прошел в дом, и поднялся наверх.
— Что-то нужно? — едва успел крикнуть Сигрид.
— Нет, — раздалось в ответ, и Компаньон оставил страция в покое. День выдался насыщенным. Этот прием, поединок, и ранение Дойванора Вайзе. Пациентом он оказался вздорным. Все время кричал и ругался, пока Сигрид накладывал повязку. Все просил передать Ллойву, «что это не конец». Жертвенный тоже устал сегодня, наверняка. Максимум, чего опасался Сигрид, это опьянение. Как же он ошибался. Сигрид вздохнул. Прошел на кухню. Кухарка уже спала. На столе стояла тарелка с утренним пирогом. Время утолить голод. Сигрид сел за стол, постепенно отпуская от себя напряжение прошедшего дня. Осталось понять, что писать в докладе Советнику.
Глава 8 в которой старые кошмары вырываются из небытия
Господин Аноро Салле, мастер горнодобытчик, был назначен, пожалуй, на самый ответственный участок. В его сфере ответственности были две самые глубокие шахты Темного предела с многочисленными ответвлениями, шахта Лие и Ас. Обе они представляли высочайшую ценность, так как именно здесь добывали редкую и ценную латаровкю породу. Ходили байки, что здесь, у Ломаного хребта когда-то, ещё до Большого Слияния, когда Аст’Эллот отделился от большой земли, упал последний дракон, и его кости обратились в бесценную латаровую породу. Поговаривали, чем глубже спускаться именно в этих шахтах, тем яснее слышно дыхание того великана. А в последнее время он, как будто ещё и заговорил на непонятном никому языке. Но это слухи, передаваемые от шахтера к шахтёру, чтобы развлечься во время спуска. Чего только не придумают, чтобы скрасить работу под землёй. Господин Салле усмехался на это. Если даже представить, что это правда, как мертвый дракон, если это он, может говорить? Чушь! Сдвиги породы возможны, и это несомненно требовало внимания, потому как от них напрямую зависела безопасность в шахтах. Господин Салле распорядился укрепить стены, и запретил спускаться на максимальную глубину.
С другой стороны, — он взглянул на отполированный кусок породы перед собой с нанесенными мелом выработками — было в этом и зерно истины. Если посмотреть на целую картину, то похоже, похоже… И есть возможность прикинуть, куда можно сдвинуть штольню ещё, чтобы добыть больше.
Что-то заскрипело, завыло снаружи, казалось темнота из углов сгустилась и затопила огонёк масляной лампы. Почти физически ощутилось ледяное дыхание подземных потоков. Стало неуютно и, мастер Салле побоялся признаться себе, в душе поселился первобытный страх перед неизведанным. И к мастеру в палатку, огороженную тонкими перегородками у выработки, залетел мастер Нойз, отвечающий непосредственно за команду горнодобытчиков.
— Аноро! — мастер Лигарт Нойз был весь в черной пыли и выглядел, как призрак.
— Говори…
— Ты слышал? Опять! — Лигарт нелепо взмахнул руками в сторону шахты. — Опять этот звук!
— Порода ползет, возможно грунтовка… — мастер Салле нахмурился. — Мы же укрепили шахты…
— Нет! Мы четко слышали! Это похоже на слова! Я тебе точно говорю! Кто-то говорит с нами!
— Так… — мастер Салле положил руку на плечо товарищу. — Во-первых, никакой паники, потому что там некому говорить, слышишь? Некому! Возможно, это чья-то шутка… Кто-то пошутил, вот и всё…
— Какая шутка? — мастер Нойз движением плеча стряхнул чужую ладонь, — ты же слышал? Только что…
— Звучит скверно, но слов я не разобрал. Просто треск. Не сдвинулись ли пласты породы? Нет ли кого-то в шахтах в это время?
— Я дал команду на выход, — нехотя согласился Лигарт, — но не в этом дело, я тебе точно говорю! В прошлый раз мы так же закрыли шахту, а оказалось напрасно! Это что-то другое. И, ты прости, Аноро, но ребята не хотят спускаться больше. Поговаривают про проклятье латарового дракона.
— Проверим, все проверим, — кивнул мастер Салле, — безопасность превыше всего. Какое проклятье? Ты с ума сошёл? Кто в него поверит?
— Ты меня не слушаешь! — вскипел мастер Нойз, — мне кажется, что Тёмный предел хочет нам что-то сказать! Нельзя пренебрегать предупреждением! Сам знаешь! Помнишь, что произошло в Железной шахте?
— Выдумки! — не выдержал мастер Салле, — Проклятье! Этот фольклор к городским теоретикам! Мы то с тобой люди дела! И знаем, в чем причина! Сдвиги породы!
Крики снаружи заставили обоих напрячься и поспешить на выход.
Шахтеры вываливались из зева шахты черные, перемазанные в пыли. Их встречали техники и мастера. У всех встревоженный вид.
— Что, что случилось? — господин Салле спешно считал выходящих. Девять. Девять! Где десятый?
— Оно забрало Дейле! Забрало!
— Какого… — вскипел мастер Салле, — как это забрало?
— Выпило его! — шахтёры, крепкие парни с перекошенным страхом лицами обступили мастера. — Как есть выпило!
— Это проклятье! Точно говорю, — шептал на ухо мастер Нойз.
— Где же тело? — скептически отозвался мастер Салле. И кольцо вокруг мастера разомкнулось, перед ним положили иссушенную мумию на грубом холсте.
— Оно иссохло, как мумия!
— Ничего не осталось! Только кости!
— Мы больше не пойдём туда!
— Ни за что! — донеслось со всех сторон. Мастер Салле поднял руку, чтобы призвать к тишине. Пригляделся к телу. Да, роба рабочего этой выработки, но как такое возможно?