Время гнева (СИ)

И после они поехали в лавку готового платья, хотя Сигрид и хотел возражать, но отчего-то не посмел. Там Ллойву выбрал компаньону пару из хорошей черной шерсти. Небрежно указывая, что добавить к костюму, страций собрал достойный на свой взгляд ансамбль. Теперь Сигрид вышагивал по левую руку Ллойву в безупречно подобранном комплекте одежды. Ему казалось, что теперь он сможет составить конкуренцию и самому страцию. Собственный представительный вид в зеркале лавки, не того мутного, что есть в каждом доме, а чистого, как слеза, с оттенком золота, добавил юноше самооценки. Даже вихрастый чуб с рыжинкой и конопатый нос теперь уже не казались удручающими, и Сигрид прикинул, сколько шансов в таком виде у него было бы завоевать сердце Мейле, девицы, жившей у матери в соседях, в которую он был давно и безответно влюблен. Казалось, теперь он был готов к встрече хоть с самим Советником, перед которым бесконечно робел.
К дому Гайо они прибыли в открытой коляске. Ллойву, как выяснилось при разговоре в пути, не любил закрытых экипажей, и предпочитал путешествия верхом. Однако слабость и болезнь в настоящий момент не позволяла ему следовать своим желаниям.
Особняк Гайо в отличие от дома Советника Лира, расположился за городом. Имение раскинулось так, что взгляд на горизонте даже не упирался в его границы, настолько оно было велико, а сам дом поражал размерами и роскошью, ни в какое сравнение не становясь с домом Советника, и уж, тем более страция. Все строения блекли рядом с надвигающимся на гостей великолепием. Особняк при неспешном приближении раскинул объятия, завлекая гостей утонченными фигурами корриатид в галереях, раскинувшихся, как крылья, слева и справа от входа. Двери украшенные позолоченным тиснением, искрились в свете чаш-светильников, приглашающе расставленных вдоль главной аллеи между фигурно выстриженными кустами роз.
На подъездной аллее и у главного входа виделось постоянное движение. Подъезжали и отъезжали экипажи. Богато одетые дамы и сопровождающие их господа каждую минуту заходили в распахнутые двери. Ллойву даже не взглянул на это, погрузившись в свои мысли ровно до того момента, как коляска подъехала к мраморной лестнице. А вот Сигрид не мог оторвать взгляда.
— Похоже, сегодня здесь весь свет, — небрежно заметил страций, смахивая с плеча невидимую соринку. Сигрид сжал ручку своего чемоданчика так, что костяшки пальце побелели. Бравада у зеркала в лавке вдруг показалась глупой, затея провальной, а сам он сжался до размеров своего чемодана.
— Не беспокойтесь, — заметив нервное движение рук компаньона, успокаивающе проговорил Ллойву. — Ваша задача следовать за мной и молчать. Все остальное я сделаю сам.
Сигрид кивнул, сглотнув сухой комок свей неуверенности. Зря он сунулся сюда, надо было остаться в Имерит медбратом. Не его полёта этот прыжок, не его.
Оба вышли из коляски, причём компаньон замешкался, не зная, должен ли он выйти первым или же следовать за Ллойву, как тень. Он выбрал второй вариант. Страций вежливо кивал на приветствия, сыпавшиеся со всех сторон от тех, кто не был приглашен внутрь, но прибыл, чтобы напомнить о себе. Глашатай у дверей стукнул церемониальным жезлом о каменные плиты пола и громко провозгласил:
— Страций Союза Астэллот, Эйсор Герции, Ллойву Изальтар Найова Лир с компаньоном, — у Сигрида снова пересохло в глотке. Весь его страх сейчас сжался в груди твердым комком.
— Не ожидал? — Ллойву реакция компаньона отчего-то развеселила. Сигрид же вцепился в ручки чемоданчика еще сильнее, хотя казалось, что несчастный саквояж попросту развалится. Жертвенный кивнул приветствовавшим его иллоям и поднялся по лестнице. Сигрид пошел следом, отмечая про себя, что некоторые, словно подражая страцию, были одеты в черное, и с пустой оправой от окуляров на носу. Но и это быстро выветрилось у него из головы, потому что великолепное убранство особняка захлестнуло его воображение полностью. Сигрид засмотрелся на витиеватые шпалеры с нависшими над серебряными ручьями яркими птицами. На огромные, в рост иллоя, портреты в золоченых рамах. Сравнимые с целой комнатой люстры с тысячью свечей и начищенными до зеркального блеска отражателями нависали над гостями где-то высоко над головами, отбрасывая пятна бликов на расцвеченные пастельными цветами потолки. На резные двери высотой в полтора роста, не повторившие одна другую ни разу. На изысканные вазоны с живыми цветами, что стояли в коридорах, наполняя воздух ароматом начавшегося лета. В особняке страция такого великолепия не было. Все максимально просто и функционально. Но он точно богат, не менее чем эти иллои. Отчего он не захотел наполнить свой дом столь великолепными вещами? Странно.
 
Разглядывая убранство, Сигрид едва не потерял страция в толпе. Ллойву шел с неспешной неизбежностью быка, огибая группы иллоев, приветствовавших его каждый на свой манер. В основном, заметил компаньон, все торопились напомнить о себе. Кто-то кланялся, кто-то приветствовал страция на манер старых традиций, прижимая правую ладонь к груди, но никто не стремился пожать ему руку. Сигрид отметил это для себя, вспомнив, о предупреждении, что Ллойву не терпит чужих прикосновений ни в каком виде. Сколько же самообладания надо, чтобы вытерпеть сеанс массажа? Или другую процедуру, коим страций неизбежно подвергался в госпитале. Если слухи не врут, каждое такое действо ему приходится переступать через себя. Как-то об Сигрид не задумывался, ежедневно исполняя лист назначений.
Страций кивал, улыбался, но с намеченного маршрута не сворачивал. И вот, на пути его вырос представительного вида и преклонных лет иллой. В сравнении с Ллойву он казался гигантом: раза в два шире и на голову выше. Одет же он был в тунику жемчужного цвета с синей каймой, перламутровыми волнами спускавшуюся до самого пола. Ровно как те, на портретах, отчего Сигрид сделал вывод, что это глава дома. Гигант распахнул объятия.
— Ллойву, друг мой.
— Тиллу… — Жертвенные обнялись, стараясь, впрочем, не сильно прижимать друг друга.
— Я боялся, что у тебя случится сердечный приступ после заседания! Это было бы печальное событие
— Не верь глазам. Все было не так плохо, — улыбнулся Ллойву.
— Значит, ты здоров, Альма переживала, что прием придется отменить.
— Ну зачем отменять столь великолепный праздник из-за такой мелочи, как моё здоровье, — Тиллу приобнял Ллойву за плечи и повел вглубь зала. Сигрид, стараясь не обращать на себя много внимания, шёл следом.
— Не говори так, — здоровяк покачал головой. — Я беседовал с Изольтаром. Он заверил меня, что все договоренности в силе. Я знаю, что твоему слову можно верить.
— Я здесь. Разве теперь стоит это обсуждать?
— Ты прав, ты прав. Альма будет рада. А вот и она, — навстречу Жертвенным шла прекраснейшая из женщин. Сигрид едва ли видел астеру красивее и грациознее. Даже образ Мейле вдруг померк перед ней. Лицо приближающейся богини — безупречно, огромные светлые, как у всех Первородных, глаза, точеные скулы и красиво очерченные чувственные губы. «Этих губ, наверняка, желает каждый из присутствующих» — подумалось Сигриду. И теперь он позавидовал страцию. Густые, жемчужного цвета волосы украшала золотая тиара, простое изысканное платье белого цвета, открывавшее плечи и утянутое в талии, подчеркивало идеальную фигуру.
— Альма, — Ллойву склонился, и поймав руку красавицы, коснулся её губами.
— Ллойву, — отблески теплоты прозвучали в надменном голосе. — Не думала, что придешь. Говорили, ты болен.
— Ведь это наша помолвка, — улыбнулся Ллойву.
— Слухи… — Альма вежливо улыбнулась на приветствие откуда-то со стороны.
— Разве я давал повод усомниться в себе? — лукаво осведомился Ллойву.
Альма натянуто улыбнулась в ответ. И Сигрид страстно пожелал оказаться на месте страция. Но тут богиню позвали с другого конца зала, и она, ласково кивнув, уплыла прочь.
— Развлекайся, мой друг! — Тиллу похлопал Ллойву по плечу. — Мой дом теперь твой. — И отошел, чтобы поприветствовать других гостей. Ллойву оглянулся на компаньона.