Разоритель Планет (СИ)

— Угу… Хорошо, Фирс. Ты молодец, — улыбнулся Романо.
— А у меня вот вопрос, — с каким-то пересиливанием себя проговорил Фирс.
— Задавай.
— А Вы бы не могли дать мне те книжки, которыми владеете? Я просто, ну… Явно слышал в Ваших словах определенную марксистскую риторику. Мне бы самому хотелось это изучить, а Вы явно имеете доступ даже к тем ресурсам, которые ныне запрещены.
— Для начала я должен тебя проверить, Фирс. Точно ли ты готов к тому, чтобы изучать подобное и не сдашь ли ты меня тем же идеологическим отделам нашей Федерации.
— Романо, Вы меня, конечно, извините, но, чтобы Вас сдать, хватило бы и записи на диктофон вот этой, сказанной Вами, фразы. Если бы я хотел, Вы бы уже гнили в тюрьме, Романо, вне зависимости от того, насколько страшные за Вами стоят люди. Тут, кстати, прослушки нет? — спросил Фирс, насторожившись.
— Нет. Паук с этим помог, всю прослушку, которая только была, вывел из строя одним зарядом ЭМИ. Потом, правда, пришлось компьютер заменить, но это лучше, чем постоянно включать глушилку. Ну и… Телефон тоже пришлось сменить. Он потом удивлялся тому, что тут почти через дециметр по жучку находил, поэтому можно не бояться, — Романо, после этого, улыбнулся. — Ну хорошо, Фирс, в таком случае я перекину тебе часть трудов, они замаскированы под тома «Камасутры» и также подписаны.
— Вы точно мне какую-нибудь талерианскую Камасутру или кворонскую не скинете? — спросил как-то настороженно Фирс.
— И ту, и другую скину. Через десять страниц начинается том Капитала. Сделано это так, поскольку зачастую проверяют лишь первые десять страниц, чаще, даже меньше. Вот так как-то, — ухмыльнулся Романо, а Фирс тихо захихикал.
— До чего народ дошел… — после чего снова засмеялся, а после, утерев правый глаз, сказал. — Хорошо. Я Вам поверю, но, если там не окажется экономической теории Карла Маркса, я буду на Вас очень обижен. Я свободен?
— Свободен, — ухмыльнулся Романо, после чего Фирс поднялся и вышел из кабинета.
…
Кира жила в апартаментах Романо уже третий день. Здесь время от времени бывали Джек и Билли, да и Паук пару раз бывал, проверял какие-то приборы, молчаливо и спокойно. Вот и сейчас Паук что-то настраивал, его шлем, кажется, всегда был на нем, этот шлем будто был создан лишь для устрашения. Кира все-таки пересилила себя и решила спросить, кто он вообще такой и, как ни странно, завязался разговор.
— Иоганн Август Крайт. Если говорить о земном происхождении, скорее всего, либо Юг Франции, либо Италия, либо Испания. На этот счет я ничего не уточнял, да и архивы во многом повреждены, поэтому не удастся восстановить базы данных с Земли. Что касается происхождения уже здесь… Я скажу лишь то, что моя планета — Аврелия. Один из миров центра. О семье говорить не приходится, ибо ее не было. Повезло с тем, что я попал в не очень хорошую ситуацию, а далее стал одним из подопытных кроликов для новых систем чипирования, а также схем киборгизации. Мои создатели поплатились за то, что изуродовали меня, ибо создали практически идеальную машину для убийства. Каждый из них был убит, с тех самых пор я и являюсь практически живым олицетворением машины. Во мне огромное множество самых различных железок, и не только в голове. Я присяду? — спросил киборг, глядя своими восемью окулярами на Киру, а та, сглотнув, кивнула, после чего человек сел чуть подальше от девушки. — Вы боитесь меня. Забавно. А я ведь невиновен в своем облике и, быть может, пугающей манере поведения, Кира. Меня сделали таким, но я Вас не виню. Все же человеческая психика воспринимает враждебно практически любую инородность, а Вы разговариваете с практически живым трупом. Мне интересны Вы. Можете рассказать что-то, кроме того, кто Ваш отец, мать и так далее, и тому подобное? — спросили бледные губы, как-то неумело улыбнувшись.
— Ну… — Кира посмотрела на создание, что сейчас сверлило ее своими «глазами» без зрачков и у нее по спине пробежал какой-то холодок. — Вы же сами можете все обо мне узнать.
— Могу, но это не имеет интереса. Я давно не общался с кем-то в формате живого диалога, а также не анализировал эмоций людей. Я, признаться, изголодался по такому опыту, поэтому должен попросить Вас рассказать о себе как можно больше, ибо мне все-таки не хочется отупеть в плане общения, — он снова как-то не очень умело улыбнулся.
 
— Ну… Я Кира Генриховна Шпак. По поводу происхождения с Земли — сказать ничего не могу, но… Наверное, мне есть что рассказать. Отца моего Вы, вероятно, знаете, поэтому ничего особенного про него не расскажу. Сама поступила на учебу по направлению «Журналистика» в колледж номер три.
— Колледж номер три в народе носит название «Дружбы слова и дела»… Если не ошибаюсь, чтобы пройти туда, нужно пройти хороший отбор. Расскажите об отборе. Как это протекало, именно с Вашей стороны, — Паук словно исследовал девушку, сидящую напротив, а у нее снова пробежал холодок по телу, он пробегал каждый раз, когда эти губы мертвенного цвета двигались.
— Хорошо. Отбор в основном был связан со вступительным испытанием, ну и тем, как ты закончил школу. Собеседование и сочинение были вступительными испытаниями… — Кира отвела взгляд от Паука, а тот в этот момент облизал свои холодные губы. — Сочинение было на тему «Человек, как субъект исторического развития». Написала, вроде бы, хорошо. Получила балл чуть ниже максимума, где-то девяносто с чем-то. Собеседование… Там был сам директор колледжа, крепкий такой мужчина, ну, и два старших преподавателя. Я помню… Было как-то страшновато, ну… Как с Вами сейчас. Волнительно как-то. Язык кое-как слушался, но… Когда был задан первый вопрос. Все. Как будто что-то щелкнуло. Сердце билось очень сильно, ну, и я довольно быстро говорила. Уже не помню что, но директору понравилось. Он тогда почти сто баллов и поставил. Там какую-то проблему отметил, ну… То, что тараторка типа. Как-то так.
— Несмотря на полную ничтожность родителей, у них получился замечательный ребенок, — проговорил все тот же практически безэмоциональный голос. — Кира? А вот, скажи… Каково это? Пережить нечто страшное со стороны своего родителя?
— Страшно. Просто страшно. Я не буду говорить на эту тему, Паук. Не хочу, — проговорила девушка, отведя взгляд, а Паук кивнул. — Вот лучше скажи мне… Как папа показал себя на станции?
— Ты до сих пор называешь Шпака «папой»? Мне кажется, что более тепло к тебе относится Джек, но ладно. Твой отец вел себя довольно… Смело? Для гражданского, но не более. Когда он пришел в космопорт, как говорит Билли, «разнылся». Потом вел себя также во время полета, а вот уже на станции… Сыграло его звериное. Помню, как он без единой мысли направил ствол в того кворона в баре. Бах. И нет кворона. Вот и здесь также. Могу сказать одно, убил он достаточно и никого особо не жалел. Он кажется размазней, а на деле был способен на нечто более страшное, чем убийство «жаб», как называет кворонов Милет Жабодав, — Паук наклонил голову сначала вправо, разглядывая лицо девушки, затем влево, будто бы анализируя тонкость и хрупкость шеи. — Могу отметить одно. Ты очень худая, а это ой как нехорошо для организма. Сбоев внутри цикла еще нет?
— Я не буду отвечать на такие вопросы, — Кира сразу нахмурилась и поджала губы, а на губах Паука снова возникла улыбка.
— Хе-хе… — как-то металлически усмехнулся он. — Женская натура, но это верно. Вопрос довольно интимный, поэтому какой-то «левый дядька» не имеет права даже задавать такой вопрос, но что ж поделать… Я стараюсь сразу познать все и поинтересоваться всем. Природная любознательность, так сказать. Хочу отметить, что твое лицо обладает довольно тонкими и милыми чертами, по крайней мере, так люди обычно это обозначают. Интересен профиль, словно на старых монетах, на которых время от времени выбивались образы императриц или королев.
— Ты рассматриваешь меня, как предмет… — девушку даже передернуло от этих множественных бесстыжих слов и, вероятно, такого же взгляда под шлемом.
— Ну да. Ты и есть предмет, но я бы обозначил тебя более научно — объект исследования. Но что же, судя по тому, что читается на твоем лице — мне пора идти. Я оставил пульт на столе, лучше носи его с собой. Если что-то недоброе будет происходить. Скажем, кто-то станет ломиться… Только нажми на кнопку, и поднимется тревога, затем подойдут бойцы, которые находятся поблизости. Те же, кто ломится, будут, как минимум избиты, а как максимум убиты. Дальнейшая их судьба — тебя волновать не должна. Удачного дня, — Паук улыбнулся в последний раз, а после вышел из комнаты.