Разоритель Планет (СИ)
— Так бы и обнял… — прокомментировал этот вид диктора Билли.
— Ага. И раздавил к хренам, — проворчал Чаки.
— Господин Романо, Вас вызывает директор Коллбейн, — проговорил молодой человек, вышедший из-за стойки, а к самому Романо подошли два каренианских охранника.
— Я бы и сам прошел, — проговорил спокойно Романо.
— Это для Вашей же безопасности, господин Романо, — произнес хриплый голос одного из них, а сам директор пошел вперед, на левом плече белой рубашки проступало маленькое кровавое пятно, равно как и в верхней части левого бедра. — Вы не истечете кровью, господин Романо?
— Не истеку. Как на собаке заживет, — спокойно произнес человек, после чего двинулся дальше к лифту, зашел в лифт вместе с двумя этими лбами.
В следующий момент ему прилетело под дых, далее удар в висок. Человек падает на землю, а его начинают пинать. Слышится громкий хрип, а охранники не прекращают бить его под спокойную мелодичную музыку, в этот момент кровь из ран начинает течь сильнее, а рубашка становится алой. Немного размявшись, они поднимают на ноги директора, который пытается отдышаться и сплевывает вниз какой-то из коренных зубов.
— Это вам сказал сделать Сигизмунд? — отдышавшись, спросил Романо, чья рубашка окрасилась кровью.
— Нет. Это наша личная инициатива. Вы повели себя неправильно, а значит должны быть наказаны, — произнес уже второй.
— Как мне кажется, меня достаточно накажут на Корпоративном Суде… А вот вы за это ответите, — произнес директор, утирая кровь с губ.
— Если Вы после этого суда будете живы — пожалуйста, правда, мы Вам не подчиняемся, — проговорил все тот же спокойный голос.
Это были практически не люди. Их дисциплина проникала даже в их речь, они были словно роботы, правда, некая часть эмоций в них все же оставалась, и вот только что их дисциплина дала слабину и эти два здоровых бугая, под два метра ростом каждый, избивали раненого человека чуть ниже метра семидесяти пяти.
Романо сгорбился, ему было больно. Все внутри, после ударов этих скотов, буквально ныло, от кишков до легких и сердца, болела и челюсть, по которой один из однотипных амбалов нанес удар, чем и выбил зуб. Повезло, хотя бы челюсть не свернул. Лифт ехал медленно, под спокойную музыку, а рядом с этими снаряженными в бронежилеты мужиками находиться совершенно не хотелось. Сейчас хотелось выпить горячего чаю, поесть, наконец, что-нибудь и дать Кире знать о том, что ты жив. Романо, кажется, не ел целый день, только пил, а струйка крови начала течь вниз по плечу. Состояние ухудшалось, но он терпел. Не начать же ныть перед этими ублюдками…
— А вот скажите… Вы это типа из солидарности с Аресом?
— Отчасти, но более всего из солидарности с решениями самой КаренииИндастриз. Мы ценим то, что Вы, господин Романо, не убили тех, кто решил Вам сдаться, однако это не делает Вас достойным человеком для самой корпорации. Вы — преступник не только по закону государства, но и по законам корпорации, а за это надо платить. Платить кровью, — в этот момент на его закрытом шлемом лице, кажется, появилась улыбка, по крайней мере, это было слышно по голосу.
Романо хотел себя развлечь разговорами с ними, однако не выходило, а вот кровь с бедра уже стекала по штанине. Кажется, один из этих козлов специально ударил по бедру, еще сильнее разодрав рану, но уже скоро случился нужный этаж, а Романо, слегка качаясь, пошел вперед.
Три тысячи какой-то кабинет был достигнут. В глазах уже все расплывалось, а один из бугаев куда-то исчез, вероятно, пошел за врачом. Время было относительно позднее, однако сотрудники офиса все же иногда проходили по коридорам и шарахались от видка Романо.
…
Он завалился в кабинет. Кровь все сильнее текла по плечу, а Сигизмунд в ужасе посмотрел на директора, после чего подлетел к нему и подхватил его.
— Это Вас так в битве? — спросил Сигизмунд, смотря на Романо сумасшедшими глазами.
— Хах… Если бы, — проговорил тихо и мрачно Романо, после чего завалился на кресло, которое стояло перед столом Сигизмунда, после этого молодой человек подбежал к двери, в которую уже заходил доктор.
— Это Вы так упали, господин Романо? — мрачно спросил человек, со своей сумкой.
— Ага… С лестницы, — ухмыльнулся директор, расстегивая рубашку.
Бинт с плеча сполз куда-то вниз, из-за чего рана и открылась, на бедре он был порван, да и рана тоже разорвалась так, что часть мяса практически болталась.
— Шутите, господин Романо? — улыбнулся доктор.
— Нет, не шучу. С лестницы упал. Вот в лифте которая, в шахте лифта, — улыбнулся человек сквозь боль.
— Значит, жить будете. Страшная у Вас грудь, — проговорил доктор, разрезая бинт сверху. — У Вас болевой порог высокий?
— Ну да. Иначе я бы уже сдох, — ухмыльнулся Романо, истекая кровью.
— Хорошо, тогда на обезболивающее тратить время не будем, — серьезно проговорил человек в белом халате с шапочкой на голове и с белыми, как молоко, усами.
Сначала обработал рану на плече, обвел ее небольшим тампоном, смоченным спиртом, затем положил на нее вату и начал обматывать плечо бинтом в четыре движения, а затем с четвертого движения ловких рук завел бинт с левого плеча под правую подмышку, после чего обрезал часть бинта, разорвал его на две части и завязал узел. Снял с рук перчатки, отбросил их, взял другие и сел на колени, осматривая бедро.
— Эка Вас лестница побила… Лестница двухметровая, полагаю? — спросил доктор, посмотрев на Романо, после чего прижал оторвавшееся мясо к основной части и стал ловкими движениями зашивать сначала нижнюю часть оторванного шматка, а затем верхнюю. Роберто тяжело вздыхал, но терпел. Шов за швом рана все сильнее и сильнее стягивалась, а после доктор наложил очередной бинт, после чего поднялся с улыбкой и сказал: — Постарайтесь с лестницы более не падать, господин Романо.
— Хороший у тебя доктор… — улыбнулся Романо. — Ну что? Судилище еще одно будет?
— А какое-то уже произошло? — спросил директор, садясь на свое место.
— Ну, так два твоих мордоворота самосуд устроили прямо в лифте. Запинывали. Армия клонов. Хрен поймешь, кто именно это сделал.
— Ну… У них обычно номера имеются на правой стороне нагрудной бронепластины. Можно определить, кто именно это был. Все в силе, надеюсь? — спросил человек, смотря на Романо.
— Наверное, только ты сильно против меня не выступай, а то… Сам знаешь, что мы повязаны, и если ты меня слишком сильно топить начнешь — я тебя за собой потяну. Понял? — спросил Роберто, с легкой улыбочкой глядя на Сигизмунда.
— Понял. Ну, короче… Тебе придется побыть в изоляторе до завтра. И всем твоим парням тоже, — проговорил спокойно директор. — Ну а теперь… Тебя проводят. Наверное, если уже пинков отвесили, больше нападать не должны.
— Угу. До завтра, — директор поднялся с кресла и, слегка покачиваясь, пошел к выходу, где его ждали те самые мордовороты.
«32–01 и 41–01, запомним», про себя произнес Романо, глядя на панельки на груди у людей, после чего улыбнулся.
23.01.2580, 08:00
Сектор Корво, Система Немезида, Планета Итарис, Столица,
Район Центр-3, строение 5, этаж 0, изолятор,
23.01.2580, 08:00
Романо и остальные его люди находились в небольшой камере с тремя двухъярусными кроватями. Тут обычно содержали ЧОПовцев, которые нарушали дисциплину, но теперь здесь расположился один из директоров КаренииИндастриз и его телохранители. Романо лежал на первом этаже левой койки, повернувшись лицом к стене. В голове роились мысли, а раны, как старые, так и новые, отдавали какой-то страшной болью, из-за чего директор время от времени постанывал.
— Господин Романо? — спросил Джек, сидевший на койке рядом.
— Да, Джек? — спросил хриплый голос человека.
— А Вы всегда на обезболивающем? — спросил чернокожий, а Романо повернулся на спину, тяжело выдыхая.
— Нет. Обычно болей я не ощущаю, но вчера меня отпинали, как собаку, поэтому и старые раны дают о себе знать. Ты как, Джек? — спросил, слегка взвыв, директор, после чего сел на кровать.