Наследие проклятой королевы (СИ)
«Данный расчёт будет выполнен перебором вариантов. Расчёт займёт продолжительное время. Произвести?»
«Да».
Небесная Пара висела в зените. Дорога петляла между холмов, полей, небольших лесочков и многочисленных деревушек. Колесницы иногда притормаживали, дабы перебраться по каменным мостикам через небольшие поросшие камышом речушки или чтоб разминуться с попадающимися на пути телегами крестьянок, гружёными сеном или мешками. Тёплый, пахнущий спелой пшеницей и полевыми травами ветер сдувал в сторону поднимаемую колёсами и копытами пыль. Винсент что-то ещё самозабвенно рассказывал, но профессор не слушал, отдав приказ записывать монолог в память системы, а сам размышлял. Размышлял о том, что же он скажет местному духовенству. И в голову пока ничего не приходило…
***
— Я не полезу на эту страховидлу! — голосила Урсула, стоя в трёх метрах от мотоцикла.
— Доминарсе, — процедила Лукреция, подходя ближе, но и сама не решалась сесть на указанное место, а фраза значила, что надо взять себя в руки.
— Не ругайтесь, ваше магичество, ноги всё одно как свинцовые.
Я улыбнулся и оглянулся на Катарину, которая нервно теребила знак Небесной Пары, свисающий с её шеи. О том, что случилось утром, напоминало лишь то, что храмовница иногда опускала руку к низу живота, словно пытаясь ощутить, свершилось чудо, или нет. Забеременела, или не смогла?
— Всё будет хорошо, — ласково произнёс я, а на душе было тяжело. Нет, не от предстоящего посещения злополучного оврага, а оттого, что я устал постоянно ждать неприятностей. Хотелось взять и процитировать старый детский мультик: «Как же я могу не пойти, если неприятности меня ждут? Им же, наверное, скучно». А в следующий миг чуть не подпрыгнул на месте.
— Чужик, мать твою, слазь оттуда!
Мой персональный страх нашёл-таки, чем подцепить струнки моих поджилок на этот раз: он сидел на канистре с бензином и искрил, как оголённый провод. По чёрной шкуре бегали тонкие и яркие зигзаги разрядов. Вниз, в траву и люльку мотоцикла, сыпались быстро остывающие брызги, как от сварки. Если полыхнёт да рванёт, про транспортное средство можно будет забыть.
— Отошли все! — заорал я, схватив Катарину за руку и потащив её подальше от этого психопата-суицидника. Впрочем, духу-кошмару ничего не будет. Его и так уже гранатой разрывало на кусочки, но он снова целёхонек как ни в чём не бывало.
Чужик громко завизжал и наслал прыгать на канистре. Я быстро наклонился, подобрал с земли камень и замахнулся, чтоб кинуть, но меня опередила храмовница. Увесистый булыжник, запущенный её рукой, снёс тощего и вредного духа с канистры.
— Зря я, чтоб ли на крыс по подворотням охотилась, — пробурчала девушка. И подняла ещё один камень.
Пока мы стояли, подошёл генерал с соломинкой во рту.
— Развлекаетесь?
— Вам бы такие развлечения, — пробурчал я, и тут же получил подзатыльника.
— Ишь, барону дерзить вздумал, — с ехидцей произнёс начальник, а потом протянул мне бумажку. — Там код от моего кейса с золотом и серебром. Чемоданчик титановый, так что не курочь почём зря, он на Реверсе сам на вес золота. Часть отдашь Лукреции за заклинание преобразования энергии. Часть отдай своей Покахонтас, пусть идёт домой. Считай, это ставка на смерть. Нечего ей гибнуть, сам понимаешь, наши шансы невелики.
Я даже отсюда услышал, как хрустнули костяшки стиснутых кулаков Катарины, и опустил глаза, а потом услышал, как звякнула кольчуга о бензобак мотоцикла и скрипнули рессоры: она уселась на сидушку.
— Не уйдёт, — покачал я головой.
— С гонором она у тебя и ревнивая. Тяжело тебе с ней будет, — произнёс генерал и перевёл взор мне за спину.
— Зато не скучно, — огрызнулся я, — а что ревнивая, так есть задумка, как решить проблему.
Генерал хлопнул мне рукой по плечу:
— Я тоже постарался отвадить леди Ребекку, но эта дама со стальными бубенцами тоже ни в какую не отступает. А мелкая графиня аж пищит от восторга, мол, вот они, настоящие подвиги. Боязливо до озноба, но всё равно лезет вперёд. Одним словом, рыцарша почти без страха и упрёка.
Генерал вздохнул, придвинулся вплотную и прошептал на ухо:
— Добудь оружие. Без него не сладим, всё ляжем, и я, и женщины. А пилота утащи в ближайшую деревню, если ещё живой. За него тоже заплати золотом, чтоб накормили, напоили и перевязали раны.
Пётр Алексеевич отошёл и закричал:
— Андрюха, освоился?!
Я развернулся. На крыльце таверны стоял лейтенант. На вытянутой руке, на которую была надета толстая кожаная перчатка, хлопал крыльями и клекотал небольшой пёстрый почтовый сокол. Андрей прикрывал свободной рукой лицо и щурился, а в разные стороны летели мелкие пёрышки. Птица была очень испугана и не хотела успокаиваться.
— Не освоился. Это же не радиостанция, блин, — бурчал лейтенант, на шее которого висел манок — артефакт, работающий как маяк для птицы. Заговорённый сокол летит на него, сколько бы километров ни разделяло пославшего письмо и адресата. Тут важно правильно состроить чары. При этом в голове мелькнула ассоциация, что это как-то схоже с набором номера на сотовом телефоне.
— Ничего, лейтенант, сокол — тоже средство связи, — усмехнулся генерал, а я криво улыбнулся, поскольку не только у меня возникли подобные ассоциации.
— Полезай. — Лукреция толкнула спину тётю Урсулу, которая сразу же осенила себя знаками божеств: Небесно Пары, Агнии и Двуликой. А ещё я заметил, что у мечницы на поясе висела небольшая берестяная коробочка с дырочками. Она сунула туда своего таракана вместе с кусочками груши и свежими опилками, всё боится, что прогрызёт тот голову и поселится в мозгах. Потому задабривает тропическое насекомое. Нет бы, раздавить или хотя бы вышвырнуть, но ведь суеверие не позволяло.
— Не полезу! Ни за какое золото не полезу! — запричитала Урсула.
— Да блин, — негромко выругался я и потёр пальцами виски. — Думай, Юра, думай.
Мысль пришла внезапно, будто озарение, и я даже подпрыгнул от радости. Нужно просто использовать одно суеверие против другого.
— Катюша, поделись, пожалуйста, с тётей Урсулой молитвенными фигурками подорожных валькирий.
Храмовница насупилась, не желая отдавать так понравившиеся сувениры, но всё же полезла в свисающий с пояса кошель и вытащила весь набор фигурок.
— Только вот эту, с волшебным светильником, не отдам, — пробурчала она.
А я подхватил с ладони валькирию, держащую в руках длинный как древко знамени шест со знаком «главная дорога».
— Вот. Эта поможет не свалиться с мотоцикла при езде. Просто не забывай покрепче держаться.
Урсула прижала валькирию к груди, зажмурилась и мелкими шажочками подошла к мотоциклу. — О, подорожные девы, помогите!
Мечница ещё раз осенила себя знаками и осторожно залезла в люльку, отчего мотоцикл со скрипом просел ещё сильнее.
— А можно мне тоже? — хмуро задала вопрос стоящая рядом Лукреция, которая с угрюмым любопытством разглядывала фигурки.
— Тебе какую?
— А есть, чтоб не бояться разбиться? А то помню в детстве, понесло колесницу с бычком, чудом выжила, когда перевернулись.
— Есть.
Я протянул волшебнице фигурку со знаком ограничения скорости, выставившую перед собой ладонь, и словно призывающую остановиться, а потом сам сел на железного коня и повернул ключ.
— Ну что? Поехали!
Гибридный мотоцикл рванул с места почти бесшумно. Лишь камешки зашуршали под колёсами. Зато, когда транспорт набрал скорость, а вокруг замелькали домики, деревья и испуганные жители, бросающиеся врассыпную перед таким чудом прогресса, во всю глотку заорала Урсула:
— Ой, девки-и-и, выживу, нажрусь самого дорогого вина до потери чу-у-у-увств!
***
— Ты?! Это ты обо мне донесла?! — вытягивая слова и трясясь от ярости, вопрошал Инфант Кровавого Озера.
Он стоял посередине подземелья и глядел на присевшую на одинокую скамью бледную тень женщины, не помнящую своего имени, ставшую вопреки всему низшим божеством.