Осколки Иль-Яфи (СИ)

— Алло.
— Долго не берешь трубку.
— Руки были заняты.
— Главное, Заяц, чтобы голова была свободна. Твои глаза и уши. У меня для тебя работа.
— Как скажешь.
— Скажу, а ты сделаешь.
Таксист сверкнул глазами, но промолчал.
— Я назову тебе адрес, — продолжил собеседник. — А ты будешь следить. Глядеть, слушать, нюхать, чем там пахнет.
— Это займет время.
Собеседник вяло рассмеялся.
— У тебя сутки, — в трубке возникла секундная пауза. — И запомни, твоя задача простая. Только наблюдай. Чтобы ни один волос…
Таксист еще пару минут слушал указания, запоминая район, где обитает мальчишка, точный адрес, где ходит и с кем общается. Потом, когда разговор закончился, застыл на месте. И неожиданно, со всей злостью ударил по металлическим воротам.
— Я тебя убью! Я тебя разорву, а голову скормлю собакам, тварь.
Тут же навалилась слабость. Мужчина тихо простонал и прислонился к холодной поверхности ворот. Полгода ада. Плена. Шантажа.
Пятнадцатилетняя дочь — обычная, нормальная девчонка, в списке угроз Владлена стояла под первым номером. Образец крови он получил, когда с легкостью ввел ее в состояние гипноза.
— Это — на всякий случай, для ее поиска. Не пытайся спрятать дочь, найду. Сделаю куколку, окроплю кровью, наложу заклятие. Так, что имей ввиду, сбежавшая дочь — мертвая дочь.
Все случилось полгода назад. Они встретились, и Владлен просветил его, многое рассказал, объяснил.
Первую встречу с ним Михаил запомнил надолго. Он был один — дочь Марьяна еще не пришла из школы, жена на работе. Раздался звонок в квартиру. Таксист открыл дверь. На пороге стоял неизвестный, в дорогом костюме и начищенных ботинках, которые стояли его месячный заработок. Холеное лицо, вежливая полуулыбка.
С тем же выражением лица, незнакомый человек поздоровался. А после, рука незнакомца вынырнула из-за спины, сжимая в ладони пистолет. Человек улыбнулся шире. И тут же, без пауз, выстрелил. Михаил упал.
Очнулся через несколько минут. Рубашка в крови, грудь раздирает боль.
— Не бойся, тебя так просто не убьешь, надо сильно постараться. Так, что, живи, будь счастлив, и служи мне. И сразу тебе скажу, убивать будешь аккуратно, чтобы не привлекать внимание, и только тех, на кого покажу я. — Владлен стоял над ним. Не смотрел. Его взгляд был устремлен на запечатанную пробирку с кровью. — На тебе моя печать, а у меня твоя кровь. Так сказать, скрепили наш союз…
Со временем, он несколько раз пытался избавиться от рабской печати Владлена. Но всегда получался один и тот же результат — вскипала кровь, выворачивающая наизнанку, а потом — бессознательное состояние овоща, валяющегося на полу. Иногда, обездвиженный параличом, он лежал день, два. Через какое-то время, от хозяина снисходила милость, и он оживал.
Однажды, Владлену это надоело. И он получил пробирку с кровью дочери.
История пацана, которого сейчас выслеживал хозяин, была странной. Какие-то подробности он узнал от самого Владлена, а кое-что ему рассказала Василиса, пожилая женщина, прислуживающая экономкой у того в доме…
Да, история была странной. Но важным в ней было то, что, когда мальчишка сбежал, его кровь, запасенная Владленом, вспучилась из пробирки и разорвала тонкое стекло на тысячи кусочков. А затем, все, что осталось от нее, вместе с осколками, вспыхнуло огнем. Кровь мальчишки взбунтовалась! И у нее это получилось!
Вечером таксист появился там, где жил пацан. Арка, в глубине многоквартирного дома пугающе притягивала черными тенями. Михаил тряс головой, тер виски, отворачивался, но проходили минуты, он опять вскакивал со скамьи и, как бы невзначай бросал жадные взгляды по другую сторону арки, где пульсировал чей-то дар.
Заяц не удержался и хрипло вздохнул. Наблюдать. Он понимал, что нужно держать дистанцию. Его звериная сущность легко улавливала нужные звуки, а острый взгляд различал объект с дальнего расстояния. Но эксперименты, которые они проводили с Владленом, показали, что включение способностей привлекает внимание. Тени в арке злорадно закопошились, и он услышал шаги.
 
Не раскрываясь, таксист бросил быстрый взгляд. То был парень, совсем молодой, школьник или первокурсник, но крепкий. Заяц чувствовал его кровь, пульсирующую по венам, и силу. Он шел открыто, не скрываясь, сквозь веки прикрытых глаз таксиста пробивались отблески дара…
Молодой. Глупый.
Чтобы унять дрожь, Заяц прикрыл лицо ладонями. Чужой дар будоражил, не давал покоя. Послать бы все к чертям, вместе с Владленом, догнать, накрыть мороком, воплотиться зверем. И впиться зубами, забирая дар, вместе с кровью…
Парень пересек двор и скрылся за домом. Михаил удивленно открыл глаза. Все исчезло, точно паршивый мальчишка растворился в воздухе. Или кто-то повернул реле, вырубая генератор энергии. Таксист резко поднялся с места, пробежал по дорожке и свернул за угол. Обернулся… И пропустил хороший удар в голову. Михаил качнулся, но устоял на ногах. Территория на задворках двора была накрыта плотным мороком, его держал Сашка. Заяц с одного взгляда распознал его.
Второй удар он не пропустил. Отпрыгнул… Успеть бы обернуться. Он хрипло рыкнул и оскалился, выпуская клыки. По рукам пробежал ток, выворачивающий жилы. Пальцы скрючились, разрослись клешней и выпустили когти.
Страшная лапа резанула воздух, в сантиметре от уха Макса. Тот уклонился и неожиданно для себя, отпрыгнул метра на два, как резвая саранча, а потом, стремительно, за мгновение налетел на зверя и со всей силы впечатал кулак в выпирающий кадык.
— Быстрей, — крикнул он Сашке. Мальчишка зашептал и выпустил знак, который задрожал леденящим сиянием, а потом обрушился на существо мерцающей сетью. Таксист — не человек и не зверь, с уродливой головой, длинными лапами, тяжелой грудью, выпирающей буграми, — гортанно взвыл и забился в волшебных путах. Сеть безжалостно замораживала силу.
Макс и Сашка застыли на месте.
— Убить бы гада, — с ненавистью процедил пацан.
— Зверя — да, а он не зверь.
Трансформация, точно колесо, закрутилась в другую сторону, возвращая таксисту человеческий облик.
— Черт с ним, пусть живет, — по-взрослому, с презрением ответил пацан и потянул Макса — Идем. Он скоро очухается.
Ребята быстрым шагом протопали вдоль дома и скрылись в аллее, где уже зажгли фонари. Они шли и молчали, думая о своем, а в итоге, мысли каждого возвращались к тому, что сейчас с ними произошло.
— Надо тебе с Мурзой поговорить, — как бы невзначай бросил Сашка. Макс промолчал, понимая, что пацан говорит разумные вещи, но…
— Ты стесняешься, что ли? — Вдруг догадался мальчишка. — Он, знаешь, какой прикольный? Поверь, ты удивишься.
— Легко сказать, — хмыкнул Макс. — Мурза — учитель Янки.
— Ну и что? Он — учитель, это его работа.
— Не люблю быть обязанным, — скривился Максим.
— Ладно, я сам поговорю.
— Я тебе поговорю.
— А что ты сделаешь? — Засмеялся Сашка.
— Щелбан тебе сделаю, — сердито ответил Макс. — Лучше расскажи, как ты понял, что этот Заяц тебя пасет? А кстати, почему он Заяц? Вроде шутки, типа зайчик с клыками?
— Не-е, у него фамилия такая. Он у Владлена вместо шофера, я его водительские права в машине видел. А как понял? Не знаю, как-то понял. Вот гляди, ты так умеешь? — Сашка огляделся, чтобы никто не увидел, и сомкнул ладони. Встряхнул ими, а потом раскрыл.
— Нравится?
Буро-зеленая жаба в его руке, вся в пупырышках и тягучей слизи, утробно хрюкнула, зевнула… И лопнула, обратившись в лохмотья, которые истаяли в воздухе.
— Ого, — шепотом проговорил Макс, округлив глаза.
— И я о том же. А как оно у меня делается — не пойму. Зайца я так же почувствовал. Просто знаю, и все, даже как будто вижу, где он.
— А Янку сейчас видишь?
Сашка задумался, помолчал.
— Нет.
— Странно.
— Да не-е, это было как плохое предчувствие. Вроде сигнала опасности.
— Ни фига себе.
— Так, что я тебе говорю, пошли к Мурзе, а то ты ничего не умеешь. Неуч.