Застеколье (СИ)

– И что я должен сделать?
– Я дам тебе блестящие камни, ты купишь на них то, что может уничтожить людей, – спокойно, словно о сорной траве в огороде, сказал цверг.
– И что именно? – настаивал я. Расправив губы в жалкой улыбке, виновато сказал: – Я не очень разбираюсь в таких вещах.
– Ничего страшного, – утешил меня карлик. – Мои слуги, которые живут на поверхности, подскажут тебе.
– А они сами не могут справиться? Как я понимаю, вы дали им много драгоценных камней.
– У меня не так много слуг, – с неким сожалением сказал цверг. – А то, чем можно уничтожить людей, купить не так–то просто. Нужно закупать понемногу, в разных местах, чтобы не привлекать внимания. Убивать людей обычным оружием – это тоже привлечет внимание.
– Понятно, – выдохнул я. 
Стало быть, на земле уже кто–то скупает какую–то отраву. Что можно купить? Яды, гербициды, штаммы каких–нибудь вирусов. Теоретически, можно свести знакомство с биологами, выращивающими всякую –разную смертоносную дрянь и, получить у них немножечко бубонной чумы, сибирской язвы. Что там у нас еще? Если есть деньги – большие деньги, то теорию легко воплотить в практику. Лабораторий много. Ученые верят в науку и свято хранят служебные тайны? Чушь. Нет таких тайн, которые не открываются с помощью чемоданчика с валютой. Ну, а если и верят и, не идут на контакт (не помогает ни чемоданчик, ни шантаж, ни похищение близкого человека), то можно пойти другим путем. Украсть искомую пробирку. Охрану, все уровни секретности можно обойти при помощи тех же денег. (Сами охранники и сдадут все пароли и коды доступа.) Не получается?Что же… Сделаем проще – перекупаем директора НИИ, или – что еще лучше, чиновника из министерства, курирующего отрасль. Если пройтись по цепочке, то наверняка можно отыскать пресловутое «слабое» звено. Весь вопрос упирается в деньги. И, я больше чем уверен, что где–то сейчас уже передают из рук в руки чемоданчики. Может, «свиной» грипп,лихорадка Эбола – дело рук наземных приспешников подземного короля? 
– Не обольщайся, тебе не удастся убить всех людей на поверхности, – сказал король цвергов таким тоном, будто он уже купил меня с потрохами, а я сижу и мечтаю – как мне убить побольше своих друзей и родственников. – Людей расплодилось много. Даже все яды мира не в состоянии перебить всех. Но этого и не нужно. Ты будешь убивать понемногу – по тысяче человек в месяц. Иначе мои мастера не будут успевать обрабатывать материал, а ты не один поставщик. К тому же – проходы между далекими землями велики. Даже если убить всех, ваших черепов не хватит. Пусть люди размножаются, чтобы поставлять материалы для моих галерей. Работа уже началась, – похвастался карлик. – В прошлую большую войну у меня появилось много материала. 
– А почему бы вам не использовать уже умерших людей? – поинтересовался я, вкладывая в голос толику раболепствующего любопытства. – На поверхности полным–полно кладбищ и склепов.
– Я же сказал – мне нужны все люди, – с ноткой раздражения в голосе ответил старик. – Конечно же, мои мастера используют давно умерших людей. Но этот материалне отличается строгой белизной – он потемнел от земли. Свежие черепа и кости легче поддаются обработке.
– Понятно, – кивнул я. Стало быть – коричневый и темный фон создавали из старых скелетов, а белизны добивалась за счет свежих. 
Я еще раз оценил обстановку. Нет, ничего не изменилось. Телохранители, как стояли, так и стоят, а король по–прежнему в отдалении. Попытаться ускорить темп? Можно. Но… Унгерн мне не простит, если я всего–навсего удавлю старого маразматика. Кто же будет ловить на поверхности тех, кто уже получил «блестящие камни», а теперь изыскивает способы массовых убийств? Так я и буду. Боюсь, придется работать «живцом». К тому же, где гарантии, что потенциальный наследник не продолжит дело предшественника?
– Ваше величество, – поинтересовался я. – А почему вы уверены, что я буду добывать для вас черепа, убивать людей?
– Я же не заставляю тебя убивать твоих родственников, – пожал плечами старик. – А все остальные, кто они для тебя? У вас, у людей, нет такого чувства родства, какое присуще нам… Вы – алчные твари. Твои сородичи когда–то поставляли мне материал за рыбные лепешки, которыми побрезгает последний из моих подданных. А чем ты лучше других?
 
– Ничем, – отозвался я. По большому–то счету, карлик прав. Я тоже люблю деньги, потому что с ними жить проще и комфортнее. Другой вопрос, на что я готов ради денег?
– Правильный ответ, – кивнул цверг. Сунув руку под стол, он вытащил оттуда увесистый кожаный мешочек и бросил мне. 
Едва успел поймать. Тяжелый!
– Открой, – хмыкнул цверг.
Развязав шнурок, запустил в него руку и, чуть не выругался, наткнувшись на что–то острое. Как я и предполагал, в мешочке были «блестящие» камушки желтого и бурого цвета, больше походившие на расколотые леденцы, чем на драгоценности. Посмотрел, полюбовался на лучики света на гранях, завязал мешочек. 
– Ну как? – поинтересовался цверг, наблюдавший за мной так пристально, что мне стало неловко. Кажется, он ждал восторгов. Но что поделать, если я не могу оценить красоту? А откуда? У меня самого, отродясь, драгоценных камней не было и жена не падкая до брюликов. Что–то там у нее есть – сережки с камушками, колечки. Еще есть доставшееся в наследство от бабушки старинное кольцо с рубином и, бабушкины же сережки. Но кольцо не по размеру, а серьги тяжеленные. Лежат в шкатулке до лучших времен. Может, дочке в приданое. 
– Красиво, – сказал я. Пожав плечами, честно сказал: – Я в драгоценностях не разбираюсь и алмаз от бриллианта не отличу. 
Стоп, чего это я сказал? Бриллиант–то это и есть алмаз, только ограненный. Или, нет?
– Ничего, – в который–то раз по счету утешил меня король. – На поверхности тебе помогут обратить эти камни в деньги.
Я покивал, перекинул мешочек с алмазами из руки в руку. М–да, весит не меньше килограмма. Наверное, стоит приличных денег. Плохо, что алмазы без огранки. Бриллианты бы стоили дороже. Интересно, разрешит мне генерал оставить пару–тройку алмазов? Машке бы подарить, жене с дочкой… 
– Ваше величество, – поинтересовался я. – А если я возьму ваши камни и, просто сбегу? С такими деньгами можно скрыться куда угодно.
– Ты не будешь скрываться, – с легким оттенком превосходства в голосе сказал цверг. – Один раз в месяц ты станешь приносить мне материал.
– А что такое? – заподозрил я неладное.
– Ты выпил живой воды.
– И что? Вы же сами сказали, что я продлил себе жизнь на десять лет.
– Продлил, – кивнул цверг. – Но ты вначале должен был выпить мертвую воду. Я тебе предлагал это сделать. Ты же, предпочел пить живую. А без мертвой воды, живая вода яд. 
Так–так–так… Вот она, казустика. Он же действительно предлагал мне выпить эту вонючую воду, но я отказался. А в сказках–то героя вначале обливают мертвой водой, а потом уже и живой. Но кто же знал? 
– Получается, вы меня обманули? – поинтересовался я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, хотя по спине забегали мурашки с кулак величиной.
– Я тебя не обманывал, – высокомерно, как англичанин, сказал карлик. – Ты проживешь на десять лет дольше, если будешь пить живую воду раз в месяц. Вы живете по семьдесят лет, а ты сможешь прожить целых восемьдесят. Можешь и дольше, если будешь мне хорошо служить. 
  
Глава 18
 
Будни разведки
Зевс был не прав, отправляя орла клевать Прометею печень. Надо было подрядить на это дело генерала Унгерна. Мой шеф, а по совместительству еще и подчиненный (я почему–то об этом помню, а генерал забывает!) выклевал мне все мозги, довел до белого каления, допытываясь об особенностях устройства подземных пещер, черных замыслах цвергов и прочем.
Изначально, генерал хотел меня немного побить, когда я явился в собственный офис, да еще вместе с весьма экзотической дамой. Как–никак, за месяц моего отсутствия, у вышестоящего начальства (генерал – большая фигура, но есть и побольше)накопились вопросы. Вроде бы, не каждый день пропадают полпреды Президента, пусть и секретные. В убитые не спишешь, в «пропавшие без вести», тоже. Чай, не на воюющей территории, а на родной Вологодчине потерялся. Думаю, Унгерн пожалел, что не взял с меня расписки, когда я полез под землю. Глядишь, не получил бы выговор, а значит – не остался бы без премий на целый год. А кроме генеральского начальства были еще жена и дочь. Мои. Унгерну приходилось изворачиваться ужом, чтобы оправдаться перед одними и, утешить других. Но ему не привыкать, справился. Родственников уболтал, за выговор расипсался.