Скотина (СИ)
— Скотина, ты знаешь...
— Три!
Женщина шумно задышала, в глазах отразилась паника, выплюнула из себя, — Да все хорошо с твоей матерью, усыпили в подвале у портного. Я, мы, просто хотели поговорить. Мы подозреваем, что ты...
— Достаточно, мне это не интересно, — едва заметно выдохнул, внутреннее напряжение отпустило. Все-таки небольшое сомнение терзало — точно ли матушка фальшивая. Первое — запах. Яркие цветочные духи, аромат чуть сильнее, чем до примерки. Женская сумочка оставалась в карете, духи дорогие, редкие. Не могла она в мастерской аромат освежить.
Второе — Око назад не поехало, совпадение, но проще думать, что его специально отвлекли.
Третье — переглянулась эта матушка с кучером, а до примерки смотрела как на пустое место. Каждое в отдельности — ерунда, все вместе — сигнал. Потом уже и скорость добавилась, быстрее назад поехали, а когда в объезд свернули — совсем понятно стало, но в это время дело уже было сделано.
— Как ты догадался?
Я приподнял бровь, — Разве я похож на человека, который просто так выдаст свои методы познания?
— Ты можешь это остановить? Сколько у меня времени? — выплюнула совсем другим голосом, более тихим, обречённым и перепуганным до усрачки.
Другое дело. Я нехотя пояснил, — Кровь снаружи — ерунда. Я открыл у тебя сильно внутренне кровотечение, постепенно твои внутренности наполняются кровью. Остановить это сможет только сильный лекарь. Времени минут пятнадцать, на карете не успеть, истечёшь раньше.
«Матушка» откинулась на сиденье, начала заваливаться на бок. Уже не говорила, а только шевелила синими губами. В глазах плясал неприкрытый ужас.
— Зачем ты так? Это проклятие крови, да? Откуда у тебя...
Глаза закатились, потеряла сознание. От потери крови рановато, от испуга шок. Прижал палец к шее. Пульс слабый, но толчки равномерные.
Орудие преступления надо уничтожать гарантированно, желательно сразу. Неизвестно, какие у местных ищеек методы. Пока надо надёжно спрятать, задрал рубашку, пощупал на боку могучий жировой валик, проткнул и аккуратно задвинул спицу на всю длину. Не гигиенично ни разу, но сейчас надо о другом думать.
Сорвал занавеску с окна, обернул руку, аккуратно осмотрел дамскую сумочку. Ключи, помада, зеркальце. Пару ампул, блистеры с таблетками. Флакон духов, пока никаких зацепок.
Нашёл любопытный перстень с чёрным камнем. Верхняя грань пятиугольник, вокруг шестиугольники, прямо как кусочек футбольного мяча. По центру блеснул золотой иероглиф. Покрутил перед глазами, запоминая рисунок, забросил обратно. Все, времени нет.
Постучал по стенке требовательно, останавливая карету.
— Эй, болезный.
Кучеру хватило одного взгляда внутрь, чтобы в руке блеснуло лезвие.
— Что ты сделал? Тварь, да я тебя на лоскуты, — бодро так начал приближаться, дохнуло гнилыми зубами, — Что с ней?
Сжал мне горло, точнее до самого горла не добрался, просто схватил за складку между четвёртым и пятым подбородком, тряхнул, — Отвечай, тварь.
Я спокойно выдал, глядя прямо в глаза, — Это проклятие крови, — спасибо псевдомаман за подсказку, — Спрячь ножик и к лекарю её, немедленно.
Глаза кучера полезли из орбит, рука на шее сжалась сильнее, лезвие приблизилось к глазу, — Ты, ты, она хотела просто поговорить.
Ответил с чувством, — Так не начинают разговор. У вас очень мало времени.
На лице мужика отразилась ожесточенная работа мысли, почти физически услышал, как извилины пришли в движение.
Я снова чуть подстегнул, — Теряешь время. Я никуда не денусь, жизнь вытекает из нее капля за каплей.
Здравый смысл похоже пересилил, шею отпустило, — Жди здесь, у кареты, если она умрёт, я ...
Не договорил, отвернулся, начал что-то тихо шептать в ладонь. Портал загорелся фиолетовым сиянием. Выпрыгнул бритоголовый мужик с саблей, мгновенно перетёк в боевую стойку. Следом вылезла еще пара разбойничьих рож, рассредоточились, поигрывая кинжалами и кастетами.
Кучер подхватил «матушку» на руки, схватил сумочку, — Обыскать этого и глаз не спускать, дёрнется — знаете, что делать, — в очередной раз испепелил взглядом и исчез вместе с телом.
После основательного обыска, когда у меня перетрясли одежду и перевернули всю карету, вышел на воздух. Площадь не большая, не разгуляться, да и удаляться нельзя, пропущу все самое интересное. Лысый следовал на пару шагов сзади, тискал оружие и хмурился. Обычный боевик, блеск в глазах фанатичный. С такими вообще бесполезно говорить, насмотрелся в своё время. В уши нассано так, что в голове кроме лозунгов ничего. Резких движений не делал, просто наблюдал за округой.
Вывески однотипные, приглашение на конкурс землекопов, курсы скоростного доения, водителей карет. Вот что-то новое — «Срочно разыскиваются члены конкурсных жюри с любой ступенью оценки».
— Горячие пирожки, беляши, чебуреки!
От призыва торговки внутренности заплясали польку. Задавил призыв, отвернулся.
Вот магазин посуды, на витрины горшки расписные. Через витрину разглядел покупателя, женщина неопределённого возраста долго выбирала кастрюлю, крутила, щупала. Интересный процесс покупки, встала на колени, протянула продавцу ладонь.
Прошёл от витрины поближе, разглядел на полу специальную подушку. Ага, некоторые покупатели рассчитываются стоя на коленях. Похоже это не прихоть, а особенность работы местной платёжной системы с разными сословиями.
Дальше отходить от кареты не решился. Сопровождающий уж больно нервный. Присел на камни, тренироваться в считывании людей, эмоциональный интеллект тоже развивать надо.
Город жил свое особой жизнью. Адская мешанина средневековья, нищеты и кричащей роскоши. Усатый клерк с портфелем, улыбается сам себе, тайком щупает внутренний карман. Все мысли на лице, подарок женщине. Лёгкая тревога, а не узнает ли жена, и предвкушение интересной встречи.
Пара учеников с портфелями, привет, беззаботное детство. Стайка сверстников в рванье и грязи. А этим не повезло, учиться значит не все могут. Вон взгляды на учеников завистливые, злобные.
Паланкин на плечах шестёрки чернокожих. Та же карета фанерная, только без колес. Негры тоже фальшивые. Ваксой мазаны по самые помидоры, а так морды простые, рязанские.
Женщина в платке тянет тяжелое ведро. Тоска, мрачная решимость. Одна, без мужа. Кухарка или уборщица в общепите. Объедки и помои в ведре для скотины, а то и для себя или детей.
Господин приличный в цилиндре, за ним воришка-карманник. Интересно, что можно спереть, если все деньги на милости. По любому что-то ценное должно быть, чем можно расплачиваться и за товары, не совсем легальные, и за откровенный криминал. А господин не прост. Делает вид что воришку не видит, а плечи напряжены и трость интересно держит. Свернули в переулок, будет там продолжение.
У входа в магазин тройка нищих. Оборванных, грязных. Слепой, одноногий с костылем, и третий, демонстрирующий гнойные язвы. Провожают взглядами проходящих людей, мычат, звенят коробками с мелочью. С мелочью, стоп. Есть тут значит живые монеты, не все расчеты на милости. Пара нищих настоящие, последний с язвами ряженый. Двое других на него стараются не смотреть, но ощущается не просто страх, боятся его смертельно. Киллер на задании, не иначе.
Вот ещё один франт, белые штаны с лампасами, кружевное жабо. За этим двое охранников, в возрасте мужики, тёртые. За ними трое разбойной наружности, почти не таятся. Ещё один впереди, сигналы подаёт. Интересно тут люди живут, такой квартал, где приличному человеку в одиночку лучше не появляться.
Проплыло Око, на меня посмотрело, дёрнулось, но отвлеклось на проезжающий экипаж, запряжённый шестёркой белоснежных коняк, потом переключилось на франта. Пока отвернулось, перебрался на другую сторону кареты, от греха подальше.
Люди, люди и ещё раз люди. Разные, весёлые, грустные, все со своими проблемами, заботами. Попадаются интересные экземпляры, нужного мне типа, но сейчас просто наблюдаем, не пришло ещё время охоты.