Скотина (СИ)

— Вадим Геннадьевич, мы слышали вы жеребца приобрели редкого. Совсем вы дочку разбаловали?
— Мне для моей Вареньки ничего не жалко.
Вычленил голос Лилии, — Мам, мой Гоша так и не нашёлся, весь дом обыскали.
— Милая, купим тебе нового, всего-то. А хочешь мы тебе розового кролика купим, как у Ляли Собакиной.
— Не хочу нового, не хочу Кролика, мой Гоша, он...
Замедлил движение челюстей, когда понял, что Гоша — это белая ручная крыса. Мигом в голове нарисовался голый розовый хвост, оставшийся у кровати. Залётом пахнет, надо бы избавиться аккуратно.
Спокойно доел подгоревший шашлык, вытер руки об слугу, подскочившего мигом. Не успел тряпку подать — сам виноват. Подошёл к матушке, чмокнул в щеку, лёгкий поклон барону, и величаво удалился, оставив родственников в лёгкой прострации. Все, что нужно заметил, выводы будем делать вечером.
Обед отправился в унитаз, без сил рухнул на кресло, уставившись в окно, воняющее свежей краской. Накатила слабость. Хотелось жрать просто неимоверно, к чему добавилась и жуткая головная боль. Всего-то завтрак и обед пропустил, а ощущение, будто постился сорок дней.
Вертлявый слуга с крысиным лицом влетел без стука, – молодой господин, барон приглашает в кабинет. Велит оставить дела и прибыть как можно скорее.
Вроде вежливо сказал и поклонился, но ухмылка кривая, вид такой, что можно усомниться, кто тут аристократ. Одарил его таким же взглядом, — Ну так веди, червяк.
Матушка перехватила по пути, будто караулила, – Сыночек, милый, поди ко мне, радость моя.
Подхватила под локоть, затащила в неприметную дверь. Крысомордый поморщился, затеребил ногами, будто хочет по маленькому, покорно застыл снаружи.
— Тебя вызвал, да? Отец вызвал? – пощупала лобик, – Ой, горячий какой.
— Мам, ну чего ты, я уже это, большой.
Обхватила голову, прижала к груди, задушила среди необъятных полушарий. Надо же, женщина в самом соку, ухоженная, лакомая в нужных местах. Для моего настоящего возраста отлично подходит, но ничего, кроме тоски и лёгкого раздражения. Тамара, которая без малого во внучки, прямо так взбодрила. Никогда за собой тягу к молоденьким не ощущал, а после смерти Жени и подавно. Сделаем скидку, только попал, ещё не в себе был.
— Сыночек, я так переживаю за тебя. Там на учёбе и меня не будет, и отца не будет.
— Мама, ну чего ты, давай к делу, отец ждёт.
— Какой ты взрослый уже стал, большой. И разговариваешь как серьёзно, по-деловому. Тебе восемнадцать через месяц. Ты прямая линия барона, по совершеннолетию от деда тебе пай положен и рубиновая слеза. Я хлопотала, перед батюшкой, чтобы тебе сейчас, перед учёбой пай выдали. Смеётся, не верит, что у тебя в академии все получится. А я верю, ты разумный у меня и вообще. Если ты пропадёшь на учёбе, пай в роду останется, понимаешь? Эти змеи отцу во все уши шипят, что ты там и недели не протянешь.
Дальше в голосе маман прорезались заметные всхлипы, – У тебя здоровье слабое, я же знаю, я же с малых лет с тобой на руках. Ты всегда крепенький был, пухленький, а здоровье никакое. И корь, и скарлатина, и менингина. Куда же ты меня покинешь?
Я потихоньку высвободился из объятий. Чуть не задохнулся от ядовитого аромата, спросил осторожно, – Мам, а размер пая какой? В деньгах.
— Десять тысяч рублей, копейка в копейку. А слеза на выбор. Только вот, барон тебе на пятнадцатилетие слезу дарил, зелёную правда, не рубиновую, но зато редкую. А сейчас слез в казне в помине нет, дела у рода не очень. Только это секрет, понимаешь, об этом знают, но говорить нельзя, непатриотично.
Еле отделался, пообещав не делать глупостей. За информацию спасибо.
— Я тебя тут ждать буду. Расскажешь, как прошло.
— Не надо меня ждать, я взрослый уже.
— У нас дело ещё есть важное, примерка костюмов. Не можешь же ты в старье в столицу ехать. Мой сынок должен быть самый модный и красивый. Как отец отпустит, сразу ко мне.
Хорошо, что слуга семенил чуть впереди. Не хватало только искать и заблудиться. Хотя пройти мимо массивной двери из красного дерева нужно было постараться. Красное по цвету, не по ценности древесины. Обычная сосновая, покрашена красной краской, но размером почти до потолка.
 
Антон Петрович обсуждал с братом хозяйственные вопросы, на меня даже не покосился. Оглядел братьев. Сразу видно, не просто родственники, а как два листка, вылезшие из ксерокса. Могучие, крепкие, только у барона седины побольше. А он же лет на пять младше.
Дядя Петя, сильный, кряжистый. Неглупый, на первый взгляд из тех, кому всегда сопутствует удача. Но не из-за талантов или трудолюбия. Запас энергии такой, что на пути к своим целям не задумывается над выбором средств. Насмотрелся на таких бизнесменов в своё время.
Отец похож, но немного другой. Энергии тоже не занимать, дерзкий, со всеми грубый и циничный, но зоркий, как опытный хищник.
Говорили свободно, или ничего важного, или такой экземпляр, как Боря, опасений не вызывает. Ну да, все равно ничего не поймёт. Пристроился тихо на диванчике, который всхлипнул и продавился до пола. Терпи родимый, работа у тебя такая.
— Требуется тщательная подготовка… Точно не хватит ресурсов…
Кабинет выглядел именно как обычный кабинет чиновника средней руки. Без всяких явных атрибутов богатства и власти. Видали и побогаче. Стол письменный, кресло, сейчас занятое родителем, портрет большого начальника. Не иначе сам император, от взгляда в самую душу во всех грехах сознаться тянет. Сейф на половину стены, прикинул длину, ширину — такой и пустой не меньше пары тонн. Покосился на шкаф с книгами, эх жаль далековато, корешки не разобрать. Хотя один выделяется – Карл Маркс «Робинзон Крузо», том 4. Хорошо хоть не хрюкнул, как за завтраком. Перечитал раза четыре, все казалось, что зрение подводит.
— Запасы топлива... Кратчайшие маршруты...
Впился глазами в столик с расставленными шахматными фигурами. Пытался отворачиваться, концентрируясь на разговоре старших, но шея сама выворачивалась в сторону деревянной доски. Где мои редкие выходные, когда удавалось вырваться и поблицевать в парке. Мигом выхватил неправильность. Десять фигур в ряд, а по вертикали девять клеток. Нашёл глазами незнакомые, рядом с ферзём маленькая пешка с пышным платьем, слева от короля тощая фигурка в колпаке с бубенчиками. Сразу вспомнился неведомый сатранг, между прочим, я в него играть уметь должен. Соединил ладони, активируя планшетку. Так и есть, сатранг раскрылся, показав рисунок доски и гениальное описание: «Участвуй в турнирах и побеждай сильных соперников». А где правила? Зато ролик тут как тут.
Покосился на занятых братьев. Приглушив звук проглядел, как Боря сидит за доской напротив черномазого очкарика и ковыряется в носу. Соперник тронул ферзя, неуверенно покосился на приближающийся указательный палец с соплей. Лопоухая голова спряталась между тощих плеч, и ферзь обреченно двинулся под бой. Победителем школьного турнира объявляется Борис Скотинин. Поздравляем с открытием уникального умения, необходимо потомственным аристократам.
— Материальная база… Резервы…
Наконец взрослые обратили внимание на подростка, развесившего локаторы.
Дядя Петя сменил тему, — Эх, Боря, Боря. Приданное то мы получили с душком. Зря ты Антон радовался, что Елисеевы клюнули. Молодой дворянин, вызов в академию. Видели они его до свадьбы, знали на что шли. И обратно ничего не отыграть теперь.
Барон потёр переносицу, — Сеть продуктовых магазинов в столице получили, ты чуть от радости не плясал. А там только четыре с прибылью, остальные в таких минусах, что хоть в петлю лезь. Из производства – пара лесопилок годных и тьфу, фабрика туалетной бумаги.
Брат возразил, – Лесопилки в тему, они в наш мебельный бизнес вписались. Магазины прибыльные прибрали, они удачные, для аристократов. А что с остальными делать? Двадцать магазинов для черни. Закрыть нельзя, социальные, и по закону неустойка работникам такая, что никакой казны не хватит. Надо управляющего грамотного нанять, чтобы так дела повёл, и покупатели и продавцы бы сами разбежались. Обанкротить, закрыть и помещения продать, хоть как-то убытки покрыть. А такой спец больших денег стоит.