Гарем стервозных мажорок 3 (СИ)

— Я не понимаю, — пожала она плечами и наколола вилкой маринованный грибочек.
— Тебе и не надо ничего понимать, Ира — тебе надо всё сделать точно, чётко и по инструкции! В половине девятого вечера ты должна быть на ипподроме, но без своего мотоцикла, который ты заранее поставишь в своё обычное место. Ты купишь себе подчеркнуто дешевую и плохую мотоэкипировку синей или бордовой расцветки и приедешь на дешевом такси на ипподром, там тебя встретит один из помощников нашего Девятого, его называют Кубинец, и он вручит тебе запечатанную бордовую коробку-контейнер с обогащенными препаратами, которые надо провести около двух вот этих мест и потом вот здесь, возле усиленного опорника милиции… — отец достал из кармана пиджака небольшую карту и показал её девушке, потом подробно и доходчиво рассказал про маршрут отхода и японский мотоцикл, который даст Кубинец и которым придётся управлять. — Ты должна уйти от милицейской погони любой ценой!
— Но зачем такие сложности? И почему я? — с усталым изумлением спросила Ира, выслушав всё это — она вообще не понимала, для чего это всё.
— Затем, дочка, что я тебе говорил — гонки эти тебя погубят, но раз ты настолько хорошая гонщица стала, я решил твои таланты поставить на службу семье, раз от тебя всё равно никакой пользы никому нет.
«Блин, за что он так со мной? Вот за что? Он никогда меня не любил, никогда», — девушка отвела взгляд и тяжело вздохнула — от обиды у неё чуть не перехватило дыхание, но слезинки всё же выступили по краям глаз.
— А если меня схватят? — чуть дрогнувшим голосом спросила она.
— Значит, ты не настолько хороша, как я о тебе думал — выгонят тебя из марковского, будешь на гражданке находить себе применение, на ипподром может быть устроишься — за лошадками ухаживать, — усмехнулся отец.
«Очень смешно!» — Иру покоробила эта его угрожающая ирония.
— Я сделаю, — через несколько секунд ответила девушка.
— Сделай — это в твоих же интересах! Ты сама это выбрала, когда не послушала меня и не поступила в Академию РСК, — прожевав кусочек стейка, произнес отец и пристально посмотрев на неё, холодно добавил: — И мужа себе найди, наконец, а то тошно уже слышать о твоих подруженьках.
Ирина ощутила, как её щеки даже под макияжем покрываются краской.
«Наверно, я вся уже пунцовая», — с ужасом подумала она.
— Не подведи меня. Свободна! — отец взмахнул кистью.
— До свидания, — пролепетала Ирина, и собравшись с духом, встала и гордо взмахнув головой, вышла из индивидуального кабинета.
Чуть не плача от обиды, девушка пошла к выходу из ресторана, напичканного оперативниками контрразведки — она сразу определила несколько человек из личной охраны отца за разными столами, да и сам ресторан назывался «Никольским» в честь старого названия Лубянкой площади и был самым дорогим и элитным заведением в Москве.
«Какой ужас! Неужели он настолько меня не любит и решил вот сейчас отыграться на мне за всё? И прямо перед моими экзаменами, когда я получу уже офицерские погоны и назначение на практику», — быстро проносились у неё мысли, пока она шла по тротуару, ловя на себе взгляды хорошо одетых девиц.
Раздумывая про план, Ирина вообще не понимала, для чего это всё — что за контейнер, зачем вообще такие сложности с этой маскировкой и провокацией погони. Подойдя к перекрестку и оглядевшись, она поймала себя на мысли, что держит путь к штаб-квартире правящей партии.
«Если он сказал про препараты, то объяснение может быть только одно — это что-то или ценное, или запрещённое, а насколько я помню, в опорнике патрульной милиции в северном Чертаново есть довольно мощные стационарные лимбоспектральные уловители, японские, кстати. А это значит, что проезжая вдоль опорника, а иначе там и не проедешь, прибор даст сигнал тревоги и за мной пустят один или два экипажа — ну зашибись, удружил папенька!» — с полной ясностью представила себе картину девушка, отчего у неё на несколько мгновений перехватило дыхание. — «Зачем это всё? Зачем так рисковать моей репутацией и карьерой? Почему так тяжело быть младшей в семье?» — ответов на эти вопросы не было.
 
Увидев резные скамейки напротив старинного здания, в котором располагались различные офисы, девушка купила бутылку минералки в изящном киоске и пошла присесть. Зажав холодную бутылку в руках, Ирина наклонилась и смотрела в асфальт — ситуация всё ещё не укладывалась у неё в голове, а план и логика действий пока что у неё не складывались.
— Извините, вам плохо? — через несколько минут такого неподвижного сидения её вывел из задумчивости довольно приятный женский голос.
Ира подняла голову и увидела девушку, или женщину — сходу возраст был неясен, в стильном и дорогом деловом сером костюме, с кожаной папкой под рукой.
— Ах, нет, всё нормально, просто задумалась о своём, — ответила Ирина, немного смутившись.
— После полудня обещают плюс двадцать два, а вы уже сидите на солнышке, — улыбнулась незнакомка.
«Кто она такая? Ей лет двадцать пять, не меньше, выглядит очень привлекательно», — окинула взглядом незнакомку Ира — ей понравилось её аккуратное каштановое каре и помада в тон.
— Всё хорошо, не беспокойтесь, — вяло улыбнулась Ирина — ей сейчас хотелось побыть в одиночестве.
— Может быть, я могу вас пригласить в хороший ресторан и чем-нибудь угостить? — помолчав несколько секунд и улыбнувшись, предложила незнакомка.
«О боже, это она со мной знакомиться, что ли? Будто мало мне Дашки, Вики и лапочки Лизы для поцелуйчиков», — вдруг поняла Ирина.
— Я только что из «Никольского» — поэтому увы, — ответила Ира. — Извините, я не знакомлюсь — у меня есть близкие подруженьки, — подчеркнула она последние два слова, которые в последние годы стали жаргонным обозначением более чем дружеских отношений между девушками.
— Видите, я всё-таки не ошиблась в вас, — чуть шире раскрыв глаза и улыбнувшись, заявила дама.
«Ну что она от меня хочет вообще?» — Ирина сжала бутылку в ладонях.
— О чём вы говорите, леди, и что от меня вообще хотите? — уже чуть более грубо ответила она.
— Вы прямолинейная — это мне нравится, — констатировала дама, улыбнувшись. — Меня зовут Светлана Витковская, я юрисконсульт по вопросам семейного и наследственного права, у меня офис вот в этом здании, — показала она рукой на старинную пятиэтажку.
— Очень приятно, я Ирина, — нехотя ответила девушка.
— Мне тоже очень приятно, Ирина! Знаете, я вот вижу, что вы чем-то удручены — у меня есть кузина, она замечательный психолог…
— Мне не нужно! — покачав головой, недовольно перебила её Ира.
— Вы очень стильная девушка, и поверьте, я разбираюсь в моментах, когда человеку плохо, — уже более громко произнесла эта Светлана. — Возьмите мою визитку и звоните в любое время — я не скрою, вы очень мне приглянулись, Ира, — дама достала из карманчика серебристую визитку и протянула Ирине.
— Спасибо, — взяв визитку, Ирина взглянула в глаза незнакомке — они были светло-карие и с паволокой.
— Я буду ждать вашего звонка, Ирочка, — улыбнулась дама.
— Хорошо, я позвоню, только не обещаю, что скоро, — вздохнула Ирина, выпрямляя осанку — она ощутила, что поясница чуточку затекла.
— Хорошего вам дня! — улыбнулась Светлана, взмахнула холеной ладонью и развернувшись на каблуках, решительно пошагала в сторону старинного здания.
«А она стройняша, чувствуется стиль и умение себя подать. Юрисконсульт по семейным вопросам — наверно, выгодная работа в наше время семейных раздраев и родительского беспредела», — немного проводив взглядом новую знакомую, Ирина открыла воду и сделала несколько глотков. — «Меня реально склеили на улице, как девочку — ну дела», — удивившись этому факту, который немного поднял ей настроение, она вызвала такси через приложение — надо было ехать в казарму и готовиться к делу.
  
Глава 21
 
Интерлюдия — Ирина Маркова, день и вечер 17 мая 2020 года, Москва.
В казарму Ирине необходимо было вернуться по трем причинам — переодеться, забрать стоящий там мотоцикл и привлечь к этому делу Вику Образцову или Дашу Маевскую, на которых всегда можно было положиться, поскольку довольно часто и Вика, и вторая напарница по её патрулю и комнате — Даша, участвовали с ней в гонках в качестве группы поддержки. Собственно, Вика или Даша и была нужна для того, чтобы перегнать мотоцикл в гараж на южной окраине Чертаново, которым она пользовалась с разрешения своего кузена — Маркова-Девятого.