Беспощадный дикарь (СИ)

Мэйзи: ОМГ, простите, я только что потеряла свое сердце из-за трех красавиц [эмодзи в виде сердечек].
Джемма: [поцелуй эмодзи] Мы — прекрасная компания.
Блэр: [ухмылка эмодзи] [черное сердце эмодзи] Пойдем, погуляем на пляже у озера.
Мэйзи: Тоже скучаю по вам, детка, но я затаилась. Ты же знаешь, как папа радуется моему сигналу сотовой связи. Обещаю, что на этой неделе заскочу в пекарню.
Тея: [Изображение щенячьей мордочки] Ты точно в порядке?
Мэйзи: Я в порядке, клянусь! Увидимся через пару дней.
Тея: Хорошо, будь осторожна и помни, что мы любим твое яркое лицо!
Мэйзи: Вам всем лучше сделать маску для меня [эмодзи сердца] Наденьте ее на Дэва, вы же знаете, что он тайно любит это [эмодзи смеха].
Джемма и Блэр отправляют ответные GIF-ки со смехом. В последний раз, когда уговорила его делать с нами маски, я заплела его густые черные волосы в короткие маленькие хвостики, похожие на рожки, чтобы он оправдывал свое старое прозвище школьного темного дьявола.
Я поклялась рассказать им все — включая то, что теперь я вроде как с Фоксом. Как только мы найдем ответы, которые он ищет, чтобы доказать убийство своих родителей, тогда я и познакомлю его со своими друзьями. Мысль о том, что Фокс будет общаться с остальными ребятами, почти заставляет меня смеяться. Несмотря на то, что он мой самый старый друг, он совершенно не похож на всех остальных в нашем кругу общения.
Положив телефон, я прислушиваюсь к тому, о чем Фокс говорит с Колтоном, он прохаживается за диваном, прижимая телефон к уху, и потирает затылок. Из-за этого его футболка задирается вверх, но я отвлекаюсь от его тела, чтобы сосредоточиться. Я не знаю, хорошие это новости или плохие, что заставляет его шагать.
Он ловит мой взгляд и вздыхает, переключаясь на громкую связь и протягивая свой телефон. — Повтори это.
— Это определенно подставная компания. Они выкупили лабораторию Нексус одиннадцать лет назад, — раздается в комнате голос Колтона. — Я откопал финансовые отчеты, и они соответствуют росту Нексус за последнее десятилетие. Только после того, как эта компания выкупила их, они стали национальным поставщиком.
Мы с Фоксом обмениваемся взглядами, его выражение совпадает с моим, а мои брови сходятся вместе.
— Так кому же она принадлежит? — спрашиваю я.
— В этом-то и загвоздка. — Колтон использует легкий и шутливый тон, но я чувствую, что он так же недоволен тем, что нашел, как и Фокс. — SynCom прослеживается до более крупной компании под названием Stalenko Corp. По слухам, она связана с Россией. Я слышал некоторые разговоры о них в различных хакерских кругах в сети за последние пару лет.
Пораженная, я моргнула и повернулся к Фоксу. — Русские связи — типа мафии?
— Да, — говорит он хрипловато. — Возможно. Это имеет смысл, как легко было построить небольшую фармацевтическую исследовательскую компанию, превратив ее в то, чем она является сегодня, находясь в тени. Прямая цепочка поставок, если они наводняют рынок наркотиками из первоисточника, либо торгуют на черном рынке, либо, возможно, используют свое владение таким большим куском рыночного пирога, чтобы поднять стоимость для законных покупателей на астрономическую величину.
Мои глаза расширяются. — У них также есть доступ к контролю над тем, сколько продукции производится и куда она отправляется.
— Картели, вероятно, злятся, что не додумались до этого первыми. Теперь русские потратили десять лет на то, чтобы создать для себя небольшое гнездышко прямо на фоне опиатного бума. Кому нужно беспокоиться о продукте, когда его можно приготовить синтетически в лаборатории и сделать в два раза мощнее.
 
Кровь стучит в моих ушах. Я смутно помню, что Фокс закончил разговор с братом, а голова плывет.
Преступники.
Вот с кем работают мои родители. Возможно, работают на них.
В голове мелькают все папины улыбки, его глубокий смех в животе и все то, как мама раньше была совершенно другой. Они любили свою жизнь и нас с Холденом, когда были ясноглазым ученым и полицейским с моральными принципами. Почему все пошло не так?
— Мэйз. — Фокс ловит меня за плечи с обеспокоенным выражением лица. — Ты в порядке?
— Да. Я думаю… это было очень тяжело.
Его рот сжимается в мрачную линию, когда потирает мои плечи и по позвоночнику пробегает холодок. — Знаю.
— Как это наша жизнь? Как мои родители работают на подставную корпорацию с российскими связями? — У меня в горле першит и становится жарко, когда я думаю о том, что у меня все еще есть родители, даже если они втайне злые лаптежники иностранной мафии. У него не осталось никого из его семьи. — Все это, блядь, не нормально.
— В том-то и дело. — Вздохнув, он притягивает меня ближе, и я прислоняю голову к его груди, пока он гладит меня по спине. — Гораздо проще управлять империей и вести незаконный бизнес, когда они могут потянуть за ниточки через влиятельных бизнесменов с хорошим общественным положением. Никто не подозревает амбициозную женщину с двумя успешными детьми и мужем, который соблюдает закон в центре страны, по сравнению с бандитом, который занимается бизнесом посреди ночи. Именно так сейчас действуют самые могущественные преступные семьи. Они, вероятно, сделали бы Форбс для своих чертовых инноваций и достижений, куда бы ни окунули грязные руки, чтобы управлять своими марионетками из тени.
Мне приятно его прикосновение, я таю в объятиях. Его сердцебиение барабанит под моей головой, и я прислушиваюсь к нему, позволяя центрировать меня с каждым глубоким вдохом, который делаю, чтобы избавиться от головокружения.
Желая забыться хотя бы на секунду, я поднимаю голову и ищу его. Он встречает меня на полпути, и наши рты смыкаются с обжигающей силой поцелуя. Его пальцы путаются в моих волосах, обхватывая затылок, Фокс прижимает меня к себе так крепко, что почти перехватывает дыхание. Я приподнимаюсь на носочки, отчаянно преследуя возбуждающее чувство его поцелуя.
Фокс отрывает свой рот от моего и накрывает лицо своим, взгляд скачет туда-сюда, встречаясь с моими закрытыми капюшоном глазами. Я сглатываю дикую женщину, которой почти позволила взять верх.
— Все будет хорошо, — говорит он напряженным тоном.
Мне очень неприятно, что родители могут вот так ополчиться на своих друзей из-за собственной жадности. Какова бы ни была степень их участия, они позволили ей отравить все в их жизни, все ради власти, которую она им давала, даже если это означало, что люди умирали ради их успеха. Это наполняет меня желанием действовать, и я следую этому импульсу.
— Мы должны спуститься туда, — говорю я.
— Если у них есть свои люди, следящие за местом доставки, то, вероятно, они следят и за этим.
На него не похоже желание быть осторожным. Он из тех, кто действует.
— Мы будем осторожны.
Уголок рта приподнимается, и он наклоняет голову, окидывая меня взглядом, от которого по снова пробегает жар. — Всегда в этом для острых ощущений.
Я ухмыляюсь. — Так мы идем?
— Да. Но нам нужно слиться с толпой лучше, чем твои обрывки ткани, выдающие себя за одежду для йоги, и мои рваные джинсы, если там будут люди. Мы должны сделать так, чтобы все выглядело так, будто мы снова можем быть сотрудниками Нексус.
— На Google street view он выглядел заброшенным.
— Все равно.
— Я мало что взяла с собой, но посмотрим, что смогу собрать.
К счастью, я положила в сумку пару облегающих черных брюк, когда закидывала в нее случайные вещи из шкафа. Они подойдут. Я натягиваю их, пока Фокс одевается в пару серых брюк и рубашку. И снова соблазняюсь видом его нарядной одежды, отличающейся от обычного грубого вида.