Айрин (СИ)
Распалившись, старик стукнул ладонью по столу:
— Демон это, как есть! С того свету посланный! Вот бы взял да упёр прочь мою старуху! Так нет же, пёсий сын, явился неведомо где, а не тута! Голова капустная, а не нечисть…
Сочувственно покивав, Ук-Мак попрощался и вышел на улицу.
Принцесса ждала, сидя на накренившейся назад узкой скамейке, врытой возле бревенчатой стены. У ног девушки лежал мешок с припасами, меч в ножнах покоился на коленях. Глядя на кур, что-то выискивающих в траве, Айрин хмурилась.
— Тебе не по душе их расцветка? — с иронией поинтересовался Дерел.
— Взглянув на него, девушка радостно улыбнулась.
— С чего ты взял? Куры как куры.
— А мрачная почему?
Айрин ответила не сразу:
— Вспомнила вдруг маркиза.
— Он на курицу похож? — брови рыцаря приподнялись, придавая лицу преувеличенно удивлённое выражение.
— Скорее на петуха, — усмехнулась принцесса и приглашающе похлопала ладонью по скамье. — Заболтался ты с этим дедом. Что-то важное рассказал?
— Да, — кивнул Ук-Мак, присаживаясь. — На западе появился демон, страшный бабник и повеса.
— Дерел!
— И голова у него, как у коня.
— Ты же не всерьёз?
— Ещё как всерьёз, — невозмутимо ответил рыцарь. — По всей видимости, это единственное похожее на лошадь существо, которое мы можем раздобыть. Если, конечно, не решим ограбить кого-нибудь из здешних жителей. А мы не решим.
— Нет? — улыбнулась Айрин.
— Нет.
— Ну, хорошо. Тогда расскажи всё подробно.
— Про капустную блошку тоже?
Принцесса озадаченно уставилась на него. Догадавшись, что рыцарь снова шутит, чуть прикусила губу, скрывая веселье.
— Если сведения не помогут найти коней или убить дракона, не надо.
— Жаль, — вздохнул Ук-Мак. — Это раскрывает жизнь с новой стороны и заставляет задуматься.
— Дерел!
— Ладно, ладно… Слушай…
По тенистой чаще прокатился тихий стон. Издавший его маркиз Герьёр, с трудом разлепив веки, мутным взглядом обвёл окружающие деревья.
— Лонкьёрд, — позвал он слабым голосом.
В отдалении слышались монотонные крики кукушки. Изредка их разбавлял сухая дробь дятла. Мягко и успокаивающе шумела листва.
— Проклятье…
Упираясь руками в землю, сгребая пальцами слежавшиеся прелые листья и древесный мусор, маркиз медленно сел. Морщась, потрогал лицо, которое неприятно стягивала корка запёкшейся крови. Запустив дрожащие пальцы в волосы, со стонами нащупал несколько шишек и ссадин.
Глянув на ладонь, измазанную грязью и кровью, Герьёр хотел досадливо сплюнуть. Но в пересохшем рту не оказалось слюны, а разбитые, напухшие губы, шевельнувшись, сильнее заболели.
Оглядевшись, маркиз заметил поблизости свою шапку. На четвереньках подполз к ней, подобрал. С удивлением обнаружил, что нападавшие не тронули драгоценный аграф.
Надев шапку, Герьёр вновь лёг на спину. Сосредоточенно глядя на покачивающиеся ветви, задумался. Этот проходимец Файок наверняка разыскивает его. Странно, что до сих пор не нашёл… А если нет? Вдруг начальник стражи выполняет последний приказ и продолжает преследовать проклятую девку?
При мысли об Айрин Герьёра захлестнула чёрная злоба.
Это она! Она повинна во всём! Это из-за неё он унижен и избит каким-то мужичьём! Из-за неё жизнь блестящего исследователя едва не оборвалась! Будь проклят день, когда море вышвырнуло эту дрянь на принадлежащий ему берег!
— Я поймаю её, — едва шевеля губами, пробормотал маркиз. — Собственными руками изрежу морду на лоскуты, а потом проткну глотку. Или отдам солдатам на потеху. Всё равно больше ни на что не годна…
Маркиз замер, широко распахнув глаза. При последних словах на него снизошло откровение.
— Она недостойна меня, — прошептал он. — Вот почему не вышло, как с остальными. Она подла и безумна, но я не понял сразу. Она хуже грязи под ногами. Тупа, как животное. А мои изощрённые методы рассчитаны на людей. Я не проиграл. Всего лишь совершил ошибку, обманувшись человекоподобной внешностью неведомой твари. А ошибки — естественная часть работы учёного мужа…
Повеселев, Герьёр другими глазами смотрел на листву, кое-где окаймлённую белым сиянием. Он криво улыбался — ровно элементарно не получалось. Но сейчас это не имело значения.
Момент истины и научного триумфа слегка подпортил живот маркиза, огласивший лес громким протяжным урчанием. Смиренно придя к выводу, что с таким сигналом не могут не считаться даже многомудрые книжники, Герьёр, кряхтя и ругаясь, перекатился набок. Глубоко вдохнув, сжал челюсти и медленно встал.
Первым, что увидел рыцарь Алого Орла, был хвост его лошади, выглядывавший из-за куста в отдалении. Чуть пошатываясь, маркиз проковылял к животному, безмятежно объедавшему листья.
— Тебя не забрало это сиволапое мужичьё? — с чувством потрепал он гриву. — Странно. Деньги и перстни тоже оставили. Только меч унесли… Может, их кто спугнул? Ненароком не Файок?..
Маркиз заозирался, точно надеясь увидеть выезжающего из-за деревьев телохранителя с отрядом. Но лес был темён и тих, и никто не спешил на выручку владетелю Рейнсвика.
Осторожно забравшись в седло, Герьёр понял, что не представляет, куда ехать. Решив довериться коню, ослабил поводья и легонько ударил бока скакуна шпорами. Словно чувствуя состояние хозяина, лошадь зашагала неторопливо и мягко.
Где-то между полуднем и закатом Герьёр покинул лес. Хмуро глядя по сторонам, маркиз не подозревал, что конь везёт его дорогой, по которой не так давно проходили Дерел и Айрин.
На развилке в балке лошадь маркиза пошла прямо. Постепенно летний аромат трав и цветов начал вытеснять сырой запах нагретой солнцем воды. Вокруг всадника запищали комары — во много раз больше, чем в чаще. Послышалось скрежещущее кваканье лягушек.
Выйдя на берег небольшого озерца, конь, опустив голову, принялся пить. Потревоженные обитатели водоёма притихли, некоторые с плеском попрыгали в воду.
Герьёр спешился. Опустившись на колени, отогнал ладонью плававшую у берега ряску. Зачерпнув тёплой воды, напился. Умылся, по мере сил счищая с лица кровавую корку. Почувствовав себя лучше, надел шапку прямо на влажные волосы.
Терпеливо дожидаясь, пока лошадь утолит жажду, маркиз шлёпал по щекам, отгоняя назойливых насекомых. Случайно попадая по багровым кровоподтёкам, шипел и скрежетал зубами.
Вскарабкавшись в седло, потянул повод:
— Прочь отсюда! Вернёмся туда, где дороги расходятся.
Выехав на вершину склона балки, Герьёр сразу углядел далёкий постоялый двор. Торжествующе гикнув, поскакал к строению, убеждённый, что там его встретят с почтением, накормят, дадут отдохнуть, а после проводят к замку.
Добравшись до «Синеокого лиса», маркиз закрепил повод на коновязи и поспешно вошёл. Очутившись в наполнившемся к вечеру зале, буквально рухнул на табурет за свободным столом. Завидев служанку, тащившую кому-то сразу пять пивных кружек, спесиво окликнул:
— Эй ты! Ну-ка, поди сюда! Да поживее!
Девица на ходу окинула нового гостя насмешливым взглядом.
— Коли думаешь, что синяки на роже сделали тебя неотразимым сердцеедом, ты сурьёзно обмишулился!
— Как смеешь?! — взбесился Герьёр. — Знаешь, девка, с кем говоришь?
— По виду — с пугалом огородным, которое мерин потоптал, — засмеялась Лум, убегая.
— Девка! — завопил маркиз. — Немедленно ступай сюда! Иначе шкуру с тебя спущу!
— Эй, друг, уймись, — дружелюбно посоветовал сидевший неподалёку мужик, похожий на фермера.
С исказившимся от бешенства лицом, Герьёр, вскакивая, повернулся к нему.
— Ты! — зарычал он. — Как посмел обозвать меня дру…
Его перебил грубый гнусавый голос за спиной:
— Это мой стол! Вали отседова! Да заплати за пользование!
Крутанувшись, как флюгер во время бури, маркиз увидел бугая в серой рубахе, испачканной на груди чем-то похожим на засохшую кровь. Заросшую физиономию громилы украшали свежие синяки. Правая бровь вздулась чудовищной шишкой, превратившей глаз в слезящуюся щель. Бесформенную кочку носа прикрывала горизонтальная повязка, охватывающая голову над ушами и свисающая растрёпанными концами под узлом на затылке.