Хроники Космического Патруля (СИ)

И уж так сошлось, что большая часть экипажей была русскими, а все знали, что русская душа в трудные минуты способна на многое, и, слушая эту песню, в людях закипала кровь! Теперь все хотели одного, мстить и биться до последней капли крови, до последнего вздоха!
Музыка все так же звучала в динамиках. Офицер связи хотел переключить волну, но Пономаренко не дал. Он ответил:
— Пусть играет, только приглуши, чтобы команды были слышны, так легче.
Офицер отдал честь, что-то настроил в передатчике, и музыка стала чуть тише.
Никто не помнил, откуда взялась гитара. Трюм транспортного корабля «Обь» был заполнен койками с ранеными и остатками экипажей с погибших кораблей, контейнеры с грузом были аккуратно расставлены по краям трюма, из них сделали типа больших комнат, в которых стояли койки для людей. В кают-компании, как и на других транспортах, оборудованных под госпитали, была оборудована операционная, и врачи валились с ног, не прекращая операции ни на минуту. Весь экипаж отдал свои каюты под тяжело раненых людей и спал или прямо на вахте, в наскоро сооруженных гамаках, или в трюме, с остальными людьми. Пономаренко переоборудовал под госпитали военные транспорты, у них было хоть слабое, да вооружение и трюмы. В трюмы подавался кислород и тепло, так как на большинстве гражданских кораблей трюмы были холодные. Он специально поставил транспорты в центр конвоя, чтобы охотникам было сложнее добраться. А сам вел «Иркутск» рядом, охраняя их, и это давало результаты, не один транспорт с ранеными и спасенными членами экипажей не был потерян.
Вот сейчас уставшие, измотанные люди слушали обращение Пономаренко по общей связи, когда он закончил по трюму раздалась мелодия, заставившая вздрогнуть. Слова, которые пробирали душу каждого, радист слушавший на мостике, автоматом перевел передатчик на общий канал, и теперь все слушали эту старую песню.
Играл молодой матрос, его звали Сергеем Устиновым, он был с погибшего транспорта «Вятка». Люди потихоньку сооружали круг, кто мог стоять, кто был ранен, те подвигали койки или приносили стулья. Тут, рядом с матросом, вышло несколько людей в нарядных костюмах. У одного на ремне висел небольшой мини-синтезатор, у другого — электрогитара. И начали потихоньку подстраиваться под гитару. Это был ансамбль, летевший на Землю дать концерт для раненых в госпиталях, для тех, кто находился на передовой. Транспорт, на котором они летели, был подбит ракетой охотника. Из пяти членов ансамбля выжило только двое, и теперь, понимая, что и они вряд ли доберутся до Земли, решили дать концерт и помочь одинокому гитаристу.
Песня закончилась, Устинов наклонился к пианисту и что-то прошептал на ухо, тот, кивнув, вдарил по клавишам синтезатора, и пространство наполнилось старинной песней «Небо Славян». Она, как призыв к действию, разлеталась по всем кораблям конвоя.
Транспорты, принимая указания Пономаренко, перестраивались в порядки, их задача была — до последнего прикрывать корабли с ранеными своими бортами. Люди, воодушевленные песней, с энергией дикого зверя старались максимально выполнять все указания Понамаренко. Один за другим транспорты окружали корабли с ранеными, в стороне остались лишь те, на борту которых были боеприпасы, и пара танкеров. Корабли охранения выдвинулись вперед, даже, занявшей место «Иркутска», «Портленд» выдвинулся на перехват, оставив транспорты. Все понимали, что более полутора суток им не протянуть.
«Небо славян» закончилось, тогда один из матросов обратился к двум медсестрам:
— Танюш, Милаш, спойте! Я помню, как вы вчера пели, очень красиво!
Народ расступился, и две смущенные медсестры вышли в круг, где пели музыканты, что-то шепнули Устинову, тот кивнул музыкантом, и гитара зазвучала новой мелодией, а две девушку запели:
— Я наверно птица ручная….
Песня так же трогала всех, радист на мостике и не думал без приказа выключать передатчик. Он только заметил по приборам, что их слегка приглушили, чтобы было слышно приказы.
— «Архангельск», «Уэльс», на вас вторая группа! «Портленд», — третья! Я беру первую! — слышались указания Пономаренко.
 
А в динамиках продолжал звучать голос девушек:
— Крылья обломатеньки птице может каждый, кто не летал…
Голос девушек пробирал до самых глубин:
— Я взлечу до самого солнца, а могу и камнем вниз…
Каждый был готов за их голоса отдать жизнь, а в динамиках продолжали звучать указания:
— Танкеры, пройдите вперед! «Сидней», «Гон-Конг» — сзади, на безопасное расстояние! Штурмовики, атака! Только всеми силами! Боезапасы не жалеть! Задача — не пропустить врага к транспортам!
Конвой перестраивался, охранение ушло в сторону, где были замечены охотники, оставив конвой, но по-другому было никак! Пономаренко пытался своими кораблями прикрыть конвой, дав им ещё немного времени пожить, понимая, что только оттягивает их конец! Но он не мог просто сдаться, слова песен, голоса девчат будили в нем новые чувства! Он отвечал за этих людей, за корабли, и должен любой ценой цепляться хоть за какой-то шанс транспортам дойти, хотя понимал, что без охранения конвою долго не продержаться. В динамиках звучала новая песня.
Вдруг раздался доклад одного из танкеров:
— Контакт! Два охотника на стадии атаки, прямой курс на нас! Просим помощи! Пытаюсь уклониться!
Но все понимали, что поздно.
— «Архангельск», это из вашего сектора прорвались! Отойти назад! Прикрыть! «Уэльс», оставаться впереди! Вести поиск противника! — отдал приказ Пономаренко, хотя понимал, что «Архангельску» не успеть к танкерам, и в подтверждение на радаре вспыхнула точка одного из танкеров и погасла.
Следом погасла и вторая, охотники нашли слабое звено, и конвой потерял сразу два корабля. Но танкеры нельзя было ставить с остальными, топливо при детонации вызывало сильный взрыв, и от волны взрыва могли пострадать другие корабли.
Тут раздался доклад с «Портленда»:
— Четыре цели идут на меня, вижу уже визуально! Нам не уйти! Вижу многочисленные пуски ракет, отбивать нечем! Даю ответный залп из оставшихся орудий! Прощайте, братцы…
Космос, где находился «Портленд» расчертила почти сотня следов пуска ракет, охотники взяли в кольцо старый крейсер, атаковав сразу и одновременно, не оставив шансов «Портленду» уйти от атаки. Но тот огрызнулся последним залпом, и один из охотников был уничтожен, а через миг взрыв крейсера озарил яркой вспышкой космос.
— Ну вот, теперь у нас открытый фланг, — подумал Пономаренко, а в динамиках зазвучало: «Улетай на крыльях в край родной, ты песня наша»…
Тут в капитанскую рубку вбежал радист с округлыми глазами:
— Две эскадры! Курс параллельный, меняют на встречный, не могу квалифицировать, далеко!
— Ну вот, нам теперь точно не выкрутиться, — успел подумать Пономаренко, когда в динамиках зазвучал голос:
— Говорит капитан первого ранга, Дайсон! Вижу вас на радаре! Прошу обозначить себя!
Секунда…, весь мостик переваривал слова, и одновременно разом все закричали:
— НАШИ!!!!!!
А Пономаренко опустился в кресло, нажал кнопку связи и передал в эфир:
— Я - сто двенадцатый! Повторяю, я — сто двенадцатый! Как же мы рады вас слышать! Нужна срочная помощь! У нас три стаи на хвосте, снарядов почти нет!
Две разведывательные эскадры Космического Патруля уже седьмые сутки пытались обнаружить конвой, в назначенное время тот не появился ни в одном указанном квадрате. Никто не знал, цел ли он вообще?! Командование приказывало провести последнюю разведку, и сворачивать поиски, готовясь признать, что дерзкий план по проводу конвоя провалился. Две эскадры патрулировали в последний раз сектор, когда один из эсминцев разведки доложил об неизвестных кораблях, идущих малой группой и о более десятка преследующих их охотников.
Дайсон моментально приказал взять встречный курс, но что это были за корабли, что за конвой, для 112-го слишком мало! Их должно быть минимум в три — четыре раза больше! Его линкор «Детройт» уже мог наблюдать в радары эту группу, он видел, как от конвоя отошли несколько кораблей, как остальные сбились в кучу. Он видел, как охотники, вынырнув из прыжка, атаковали несколько целей, как исчезли три точки, и как только корабли оказались в зоне радио связи, запросил их. Услышанный ответ поверг Дайсона в шок! Он не поверил своим ушам и снова запросил позывной кораблей, и вновь услышал ответ: