Черный пепел на снегу (СИ)

— Там у меня нет знакомых. Нам негде перезимовать.
Къелл пил обжигающую похлебку, с удовольствием чувствуя, как тепло разливается от желудка по всему телу. Насытившись, он заметно подобрел.
— Значит, в Бьёрке. — Задумчиво повторил он. — Пока поживете тут. Пять дней, может десять. Мне нужно вернуться в селение, и набрать для вам припасов. Может, я пришлю к вам Ульрика и Нэн, вместе вам будет легче пройти этот путь.
— А их ребенок? — Богданка забрала у Къелла опустевшую миску, и налила туда вторую порцию, для Агне.
Ведьма благодарно кивнула головой, принимая из рук девочки еду.
— Когда мы приехали из рыбацкой деревни — он был уже мертв.
— Надеюсь, у Нэн хватило сил его к богам до обращения. — Агне горько вздохнула, в душе прекрасно зная — не хватило. — Они все обречены без моей помощи. Если кроме Ульрика и Нэн кто-то еще захочет пойти с нами — присылай и их.
Спасть все легли вповалку на одном топчане — больше места не было. Старались теснее жаться друг к другу, и поочередно вставая и добавляя поленьев в очаг — землянка продувалась со всех щелей.
Богданка, зябко жалась к боку Агне и беспокойно дремала — ей все время сквозь сон чудился чей-то шепот. Хоть ведьма и начертила на входе и на каждом углу охранные символы — а все равно, спокойно девочке не спалось.
— Думала сбежала от нас? — Шептал кто-то ей на самое ухо.
— Ведьма не всегда будет охранять тебя. — Вторил ей второй голос.
— Куда бы ты не пошла — мы отправимся за тобой…
Богданка заметалась во сне, силясь проснуться, но словно не могла вынырнуть из омута, она почувствовала, что задыхается.
Сквозь сон она почувствовала, как Агне прижала ее к себе, и голоса замолчали, словно испугавшись гнева ведьмы. Или они больше не могли докричаться до Богданки? Девочка не знала, но, наконец, расслабилась, словно отогревшись, и она начала проваливаться в крепкий здоровый сон без сновидений.
Агне, которая лежала рядом только закусила губу от боли, чувствуя, как нечисть бьется о ее защиту, пытаясь добраться до воспитанницы. Утром нужно будет освежить символы. Тяжело ей придется этой зимой без заряженных амулетов.
Къелл сквозь сон почувствовал только мимолетное напряжение, словно мелькнула какая-то дурная мысль и тут же исчезла в подсознании. Сквозняк, наверное. Как рассветет нужно будет заделать все щели, иначе ведьмы тут околеют до прихода Ульрика.
  
Глава 3.6
 
Ингве почувствовал напряжение еще до того, как частокол селения показался за деревьями. Атмосфера отчаяния давила на него, хотелось послать все под хвост Ферниру и повернуть обратно. Доверенный Конунга мотнул головой, отгоняя наваждение, и слегка пришпорил своего коня.
Он отметил, что и его воины тоже что-то подозрительно притихли. Только что отпускали скабрезные шуточки, а теперь как-то помрачнели, собрались. Словно перед боем.
Частокол показался быстро.
В воротах их встретили сонные часовые. Значит, действительно опасаются нападения?
Ингве спешился, и скупо поздоровавшись с часовыми, представился, не забыв упомянуть по чьему он поручению прибыл в селение.
Его воины, во избежание недоразумения, остались стоять у ворот до тех пор, пока их не пригласит Ярл, а сам доверенный направился к центру селения.
В Медовом зале было жарко натоплено, жаровни тускло освещали помещение, и Ингве пришлось постоять с минуту на входе, давая себя рассмотреть и привыкая к полумраку.
— Здрав будь, Балдер. — Ингве поздоровался кивком — как же, доверенное лицо Конунга, не абы кто. Не престало ему перед каждым Ярлом спину гнуть. На равных почти.
Ингве знал, что Бадлер стар, но все равно удивился, увидев перед собою скрюченного артритом старика. Норды до таких седин редко доживают.
Ярл буравил гостя налитыми злобой глазами. Такой вид старости знаком многим — страх перед неизбежным, недоступные ныне возможности молодого тела, зависть к тем, кто младше, сильнее, проворнее. К тем, кто крепче спит, лучше ест и легче испражняется. Все это смешалось во взгляде Ярла Балдера, помноженное на старческий маразм.
 
— И тебе не хворать. — Балдер чинно раскланялся с гостем. — С чем пожаловал?
Лекарь, увидев знакомое лицо, радостно засуетился — у него наконец появился шанс на спасение.
— Конунг отправил. Велел спросить, не нужна ли тебе помощь? — Расшаркиваться со стариком Ингве не видел необходимости. — Малец, что давеча приезжал за лекарем обмолвился, что у вас не все хорошо. Соседи беспокоят?
— Нет. На границах все тихо. — Ярл собрался. Раз гость пришел от Конунга. Это проверка? Ему не доверяют? Прощупывают на предмет сговора с соседями?
— А что же тогда стражи на воротах? И лекаря не отпустили? — Ингве прошел вглубь помещения и без приглашения сел за длинный стол.
— Дети у нас болеют. — Процедил Ярл сквозь зубы. — Нужен он нам пока.
— Дети болеют — а стражи на воротах зачем?
Ярл замялся. Не мог же он сказать, что стражи стоят, чтобы никого не выпускать. Решит доверенный Конунга, что они тут чумные — и разбираться на станет, спалит из да и все.
— Ведьму не пускать в селение. — Ответил за Ярла лекарь. Балдер кивнул, соглашаясь с новым приближенным. — Сие есть богомерзкое создание, спросите у каждого здесь — вам ответят. Совратила юную душу, забрав себе в ученицы, — Лекарь загибал пальцы. — Навела на детей неведомую хворь, исписала их тела символами богомерзкими, порчу пустила, уморила целую семью, запугала людей до икоты драгами…
— Драуграми. Что-то сильно много деяний для одной ведьмы. — Хмыкнул Ингве. Ведьм он уважал и побаивался, как любой здравомыслящий норд. Всем известно, что ведьмы служат богам, и несут их волю.
— Все так и было. — Подтвердил Ярл. — Мы сожгли ее дом, но думаю, это порождение тьмы может ошиваться еще где-то поблизости.
— Что-то не сходится. — Усомнился доверенный. — Жила себе баба, никого не трогала, врачевала вас. И тут вдруг решила со свету свести. Зачем?
— Почем мне знать? — Ярл изо всех сил старался сдержать вспышку ярости. Этот человек пришел в его дом, смеет задавать ему вопросы. Слишком велик был соблазн приказать поднять его на мечи, а Конунгу сказать, что никого не видел, наверное, волки по дороге съели. Но за ним же придут другие. И вопросов у них будет больше.
— Вот что. — Ингве решил закончить аудиенцию, незачем провоцировать старика на необдуманные поступки. — Я прибыл не один. Со мной — тридцать человек конунга. Всех надо разместить на ночлег и накормить.
— И надолго вы к нам? — Ярл поиграл желваками. Не один значит. Тридцать обученных и хорошо экипированных воинов камня на камне не оставят от его владений.
— До тех пор, пока не разберемся, что у вас происходит. Чувствую, изворотливую змею ты на своей груди пригрел. — Доверенный смотрел на реакцию Ярла, но тот только кивнул своим мыслям. Точно, плохо у Ярла с головой.
Лекарь этот прибыл во владение Конунга месяц назад по просьбе жены его старшего сына — Сильвы, миниатюрной и узкобедрой девицы. Та была на сносях и боялась не разродиться. Конунг тогда подумал над ее просьбой, и решил, что пригласить лекаря ему ничего не стоит. Авось действительно чего дельного посоветует. Ан нет — так если роженице будет спокойней пусть.
А доктрус, в первые же недели своего пребывания успел набить оскомину всем окружающим, кроме Сильвы, конечно, та его слушала с полными обожания глазами. Конунг все ломал голову, как убрать от нее это недоразумение, и как только подвернулся шанс — сослал лекаря в дальнее селение. Сильва расстроилась, но беременные бабы — они ж жалостливые. Там, мол, дети малые болеют. А за ней следом няньки да повитухи ходят, небось не упустят ребеночка. Женщина горестно повздыхала, и согласилась отпустить от себя своего любимца.
 
Все тихо надеялись, что тут его тихо и прибьют, потом бы и не искали бы — так, для успокоения Сильвы изобразили бы деятельность и все. Ан нет, гляди. И тут пристроился.
— Зови своих воинов. — Ярл старался сохранить хорошую мину при плохой игре. Это не к нему приставили и навязали соглядатаев. Это он милостиво согласился пустить на постой людей Конунга. — Сейчас накроют на стол, потрапезничаете с нами.