Эгоист (СИ)

Он хотел подойти к ней. Так отчаянно хотел прямо сейчас обнять ее, что заболели руки.
Уильям не заметил, как его сестры, Роберт и Прюденс пошли вперед, оставив его одного с Шарлоттой. Он не замечал ничего, потому что задыхался. Потребность в ней была столь велика, что он не смог бороться с собой и шагнул к ней. У него было такое ощущение, будто земля всё еще уходит из-под ног. Уильям стремительно приближался к Шарлотте, мечтая ухватиться за нее, чтобы уцелеть во всем этом водовороте, который затягивал его. Господи, что это было?
Оказавшись перед ней, он схватил ее за запястье.
— Уильям? — удивленно молвила она.
Он не смог совладать с собой.
Развернувшись, Уильям повел ее за собой к высоко остриженным кипарисам, стоявшим вдоль границ сада, которые могли благополучно скрыть их от посторонних глаз. Заведя Шарлотту за угол, он остановился у небольшой ивы, прижал ее к стволу дерева и прижался к ней сам всем своим бренным телом.
— Шарлотта, — пробормотал он, глядя ей в глаза так, будто тонул, будто мог прямо сейчас задохнуться.
Впервые он не мог пошевелиться, хотел поцеловать ее, но почему-то ему стало страшно от этого. Уильям был уверен, что после этого уже никогда не будет прежним.
Подняв руку, Шарлотта коснулась его здоровой щеки, на которой уже заживала ссадина.
— Уильям, что с тобой?
Он сам хотел бы узнать ответ на этот вопрос. Придвинувшись к ней еще ближе, он обнял ее за талию и хрипло попросил:
— Поцелуй меня, Шарлотта. Прошу тебя, поцелуй меня, если ты еще хочешь этого.
Она застыла, как будто была потрясена его слова. Возможно, он заходил слишком далеко. Не только тем, что постоянно пытался скомпрометировать ее. Тем, что мучил ее, требовал невозможного. И… и являл свою величайшую слабость, потому что да, она стала его самой большой слабостью, перед которой он не мог устоять.
Сердце его билось тяжело в немом ожидании. Но это длилось недолго.
Уильям застыл, увидев, как Шарлотта берет его лицо в свои нежные ладони, как ее пальцы невольно проходятся по его бакенбардам, а потом она встал на цыпочки и прильнула к его губам с такой нежностью, что у него едва не подогнулись колени. Он тонул в ней, благоговел перед ней. Господи, как он все еще мог устоять перед ней?
Оторвавшись от него, Шарлотта снова заглянула ему в глаза.
— Так хорошо?
Он всё равно не мог дышать, не мог чувствовать сердце, к которому прижал ее.
Сердце, которое как будто уже не принадлежало ему.
Он посмотрел на ее красивое, залитое теплыми лучами солнца лицо, обращенное к нему. Прошелся взглядом по широкому лбу, блестящим волосам, укрытым под небольшой шляпкой, по темно-золотистым дугам бровей, под которыми широко распахнулись самые пленительные, самые ясные и пронзительные темно-серые глаза и слегка раскрытые губы, которые находились в дюйме от него. Шарлотта… его…
— Теперь моя очередь, — шепнул Уильям и на этот раз сам накрыл ее губы.
Она тут же раскрылась ему навстречу. Пальцы ее погрузились ему в волосы. Он испытал несказанное облегчение, когда она прильнула к нему. И тогда крепко обнял ее. И поцеловал так глубоко, так горячо, что она стали задыхаться. Шарлотта задрожала, издав глухой стон. Уильям вздрогнул и стал целовать ее еще настойчивее, испивая ее уста и ни на мгновение не отрываясь от нее, как будто боялся, что она может исчезнуть. Шарлотта чуть повернула голову, чтобы быть к нему еще ближе. Ее пальцы погладил его по голове, заставив сердце дрожать еще стремительнее.
Уильям застонал и обессиленно привалился к ней, умирая от желания. Господи, у него было такое чувство, что он никогда не перестанет желать ее. Только ее одну. Никогда не перестанет желать обнимать ее, касаться ее. На всю оставшуюся жизнь. К ней он хотел прикасаться каждую ночь. Хотел открыть себе все ее тело, изучить каждый контур, обласкать каждый дюйм. Хотел, чтобы она была рядом с ним каждую минуту, которая без нее казалась пустой и невыносимой.
Хотел доставить ей такое удовольствие, чтобы она до конца жизни не смогла прийти в себя. Точно так же, как он не мог опомниться от ее поцелуев.
 
Заставив себя оторваться от нее, Уильям привалился к ней своим лбом, заглянул в самые потрясающие глаза и вдруг понял, что так будет всегда.
— Добро пожаловать в Эджуорт-парк, — прошептал он, погладив ее по румяной щеке.
Она улыбнулась ему такой чарующей улыбкой, что у него стиснуло в груди, и провела пальцами по его спутанным волосам, отводя назад особо длинную прядь.
— Это самое лучшее приветствие, каким меня когда-либо встречали.
Уильям вздохнул, привлек ее к себе, опустив ее голову к себе на грудь и застыл, закрыв глаза.
«Господи, я не смогу отпустить ее!» — думал он потрясенно, обнимая ее и вдыхая самый потрясающий аромат своей жизни.
* * *
Ужин прошел в совершенно непривычной, дружественной и веселой обстановке. На этот раз не было скованности, не было недосказанности. И на этот раз Шарлотта сидела по правую его руку, только сегодня он разговаривал с ней больше, шутил с ней больше, чем в прошлый раз, и замирал всякий раз, когда мог вызвать ее тихий смех, который завораживал его.
Уильям смотрел в ее сверкающие серые глаза, порой забывая, что рядом сидят люди, и думал о том, что смог бы прожить рядом с ней всю оставшуюся жизнь и не сожалеть ни об одной минуте. Она была не только умной и проницательной. Она умела быть снисходительной, уступчивой, когда нужно, лукавой, когда хотела что-то скрыть, а что-то вытащить из него на свет божий. Она могла быть очень упрямой, но невыносимой нежной. И безумно страстной, когда начинала целовать его.
Уильям поразился тому, как смог продержаться весь ужин и не потерять голову раньше времени.
После ужина, когда они перешли в гостиную, где женщины, сидя на диванах и в креслах, о чем-то весело разговаривали, и пили чай, а лорд Марчем и супруг Пенелопы барон Пентон беседовали, стоя возле камина, к Уильяму подошел немного обеспокоенный Роберт.
— Мы так и не смогли найти Леклера.
Он имел в виду того француза, которого недостаточно хорошо избил Уильям, раз тот сумел сбежать.
— Но вы же нашли его логово, — напомнил Уильям, сделав небольшой глоток из бокала. И не переставал смотреть на Шарлотту, которая что-то оживленно поясняла, делая даже жестикуляции, чтобы быть доходчивой. Боже, страстная до мозга костей! — Нашли там все разоблачающие документы касательно шпионажа. Леди Хартли кажется доходчиво все объяснила.
— В тот-то и дело, — нахмурился Роберт. — Вероятно, ты их спугнул. Они успели замести все следы и теперь…
Уильям обеспокоенно посмотрел на зятя.
— Что теперь? Что снова стряслось?
Взгляд Роберта был невыносимо серьезным.
— Я думаю, что в отместку за то, что ты сделал, они попытаются… навредить тебе.
Уильям сжал челюсти, которые перестали болеть после поцелуя Шарлотты.
— Пусть попробуют.
Роберт встревоженно покачал головой.
— Я серьезно.
— И я тоже.
— Никто не знает, какую роль во всем этом сыграл ты, потому что я скрывал своего надежного источника. После того, как ты привез ко мне леди Саммерхайз, а потом мы нашли леди Хартли, я думал, что будет лучше, если и дальше скрывать твою вовлеченность, но теперь понимаю, что тебе все еще может угрожать опасность.
Уильям опустил бокал с бренди, ощутив легкую тревогу.
— О чем ты говоришь?
Роберт подошел к нему еще ближе.
— Все порты находятся под надежной охраной, и мне доподлинно известно, что ни один человек, подходящий под твое описание, не покидал страну.
— Он мог изменить внешность и уплыть раньше.
 
— Ты сам в это не веришь.
Уильям гневно сжал бокал.
— Я думал, что меня ждут приятные выходные. — У него язык не повернулся отругать Роберта за то, во что его втянули, потому что… Его взгляд перешел на Шарлотту. Без этого задания он бы никогда не узнал ее так, как узнал теперь. — Черт, Роберт, я сейчас не в состоянии думать о деле.