Эгоист (СИ)

Сглотнув, Шарлотта опустила голову и заставила себя произнести…
— Это… это вышло случайно.
— Ты поскользнулась и оказалась в его объятиях?
Иногда мать могла быть очень жестокой, горько подумал Шарлотта.
— Нет, но…
— Но когда это произошло, ты не остановила его.
Шарлотте казалось, что с каждым словом ее ударяют обжигающей плетью, которая оставляла на ее душе багровые следы.
Она никогда в жизни не поступала так опрометчиво. Тем более не целовала кавалеров, никого, кто приходил бы к ним домой.
С трудом взяв себя в руки, Шарлотта попыталась заговорить снова.
— Это вышло случайно…
Харриет сделала еще один шаг в ее сторону.
— И если бы Джонатан вас не заметил, вы бы… не остановились.
Шарлотта хотелось провалиться сквозь землю немедленно!
— Мама… — прошептала она, задыхаясь от раскаяния и острой боли.
— Боже, Шарлотта! Я ведь ожидаю гостей! Ты хоть на минуту представляешь, что было бы, если бы вас заметил кто-то посторонний!
Боже, почему земля не могла разверзнуться прямо сейчас?
— Мама… — снова прошептала она, ощущая в глазах жгучую влагу.
Харриет растерянно прижала ладонь ко лбу. Жест, который унаследовала сама Шарлотта.
— Этому есть только одно решение.
Набравшись мужества, Шарлотта подняла голову и посмотрела на мать.
— Забыть и жить дальше?
Забыть, посыпать пеплом и никогда больше не думать об этом. О том, какие у него божественные, горячие, колдовские губы, от прикосновений которых она едва не лишилась разума. Нет, лишилась, если наступили такие печальные последствия.
Харриет резко обернулась к дочери.
— Он заявил, что хочет жениться на тебе.
Шарлотта перестала дышать, потому что даже в страшном сне ей не приснилось бы такое.
— Что? — потрясенно прошептала она, ощутив, как кровь отливает от лица.
Взгляд матери был серьезным и твердым, потому что Шарлотта выглядела так, словно подобное ей даже в голову не приходило.
— Он хочет жениться на тебе, — любезно повторила Харриет.
Голова ее пошла кругом от… Шарлотта даже не знала, что точно испытывает. Облегчение? Радость? Нет, ужас, полнейший и всепоглощающий.
— Он хочет жениться на мне только потому, что поцеловал меня?
Глаза матери потемнели.
— Так ты не отрицаешь того, что он целовал тебя?
Это было уже неважно. Господи, это уже не важно, потому что собиралась произойти настоящая катастрофа! Это… это…
— И что ты ответила ему? — спросила Шарлотта, не чувствуя землю под ногами.
Не чувствуя даже сердца, которое минуту назад скакало, как резвое, а сейчас собиралось омертветь.
Харриет нахмурилась.
— Он поступил так, как полагается джентльмену.
Шарлоту охватил беспредельный страх. Она не хотела, чтобы он поступил так, как полагается джентльмену! Будь всё проклято, но Шарлотта не хотела, чтобы он поступил так лишь из соображения совести. Или благородства души. Ей это было совершенно не нужно!
Господи!
— Я не выйду за него! — заявила она побелевшими губами, попятившись назад, будто шарахалась от страшного монстра.
Харриет забеспокоилась, увидев как искажается лицо дочери.
— Это единственный способ спасти твою репутацию.
Шарлотта с трудом сдержала нервный смех.
— Но какая репутация? Меня никто не видел!
— Видел Джонатан, он кричал, а это означает, что все слуги должно быть знают о произошедшем.
— К черту слуг!
— Шарлотта!
Шарлотта снова попятилась, ощущая ужасную головную боль.
О Господи, действительно происходила катастрофа, которую она не могла предотвратить.
— Наше слово против слов слуг! — попыталась она снова. — Никто ничего не докажет.
— Когда по городу расползутся слухи, о доказательствах уже никто не подумает. Или ты будешь ходить от двери до двери и попытаешься объяснить, что это чистая случайность?
О Боже…
Шарлотта отвернулась от матери и спрятала лицо в холодных ладонях, в которых некоторое время назад держала лицо Уильяма, но не могла спрятаться от той реальности, в которую обернула свою жизнь.
— Мама, ведь ничего не было…
Был просто один простой поцелуй… Не простой, услужливо подсказало ей сердце, которое билось почти так же, как в тот момент, когда Уильям обнял ее и коснулся своими губами ее губ. Поцеловал так горячо и неистово, что у нее едва не выпрыгнуло сердце из груди. Так, как она даже не смела представить себе. Так, что она не позабыла собственное имя, мечтая только раствориться в нем.
 
— И всё же, он приходил к нам домой. Многие это видели. Почти все слышали крики Джонатана. И никто не поверит в то, что ничего не произошло. Боже, Шарлотта, в нашем доме! У тебя еще две сестры, которых нужно выдать замуж. Как думаешь, после произошедшего, кто-то захочет знаться с ними? Захочет знаться с нами, если мы с твоим отцом позволяем в нашем доме такие вольности? От нас не просто отвернутся люди, нас просто забудут…
Шарлотте было так плохо, что она боялась упасть и сломаться.
Это действительно было ужасно.
Один невинный поцелуй… Не такой он был невинный, скорее пламенный, безудержный, такой страстный, что она бы действительно не остановилась, если бы Джонатан не прервал их. Еще и потому, что в тот момент, дремавшее в сердце давнее, забытое чувство содрогнулось и стало пробуждаться к жизни, угрожая всецело поглотить ее. А этого она никак не могла допустить, но в тот момент, когда она была в объятиях Уильяма, Шарлотта на одно мгновение показалось, что это рай, о котором она так долго мечтала.
Рай, который теперь обернулся настоящим адом.
— Я не смогу выйти за него замуж, — прошептала она сокрушенно, прекрасно сознавая, что это просто… убьет ее.
Позади послышался горький вдох матери. Вздох, в котором было больше понимания, чем в произнесенных словах, потому что Харриет прекрасно понимала, что до этого дня Шарлотта не позволяла себя подобных вольностей ни с кем. И тем более в их собственном доме. Она лишилась рассудка, если позволила такому случиться.
— Шарлотта, я не давала своего согласия, а сказала, чтобы он прежде поговорил с тобой. И если ты согласишься…
— Не соглашусь! — с непримиримой мукой воскликнула она, вся дрожа.
— И все же он придёт к нам завтра, чтобы поговорить с тобой.
Шарлотта опустила руки и резко обернулась, зная, что не сможет больше видеть его. Не потому, что сердилась на Уильяма за то, что он сделал.
Потому что не доверяла себя.
— Не о чем нам говорить!
Харриет подошла ближе. Голос ее был твердым и неумолимым.
— Ты встретишься с ним. Ты поговоришь с ним. И вы попытаетесь решить этот вопрос так, чтобы от этих последствий не пострадали невинные люди.
Шарлотта побледнела и внезапно почувствовала, как дрожат ноги.
— Мама, — простонала она, погибая. — Умоляю тебя, не проси меня выходить за него. Только не за него…
Харриет подошла к ней и с печальной улыбкой коснулась ее бледной щеки.
— А за кого же, дитя моё?
Шарлотта внезапно поняла, что близка к тому, чтобы расплакаться.
— За кого угодно, но только не за него.
Серые глаза виконтессы внимательно смотрели на дочь, пытаясь что-то понять, обнаружить.
— Просто встреться с ним и поговори. Я буду рядом, а потом… ты решишь, что тебе делать. Он должен исправить то, что натворил. Он должен будет начать ухаживать за тобой, чтобы всё выглядело естественно, поэтому у тебя будет шанс… отказать ему, когда придёт время. Тогда никто не заподозрит тебя в том, что ты могла совершить что-то предосудительное. И сегодняшний приход мы сможем списать на его первый визит.
Шарлотта сейчас ненавидела себя за проявленную слабость в гостиной больше, чем когда-либо.
Но в словах матери была доля правды, которая могла спасти ее… их всех. Если только она позволит Уильяму ухаживать за собой. Боже, могла ли она представить, что такой день когда-нибудь наступит?
 
Ей было так страшно, что она испытала желание спрятаться. Но… в произошедшем была и ее вина. Если бы она оттолкнула его от себя в тот момент, когда он обнял ее, всего этого ужаса можно было избежать. Но… Как она могла оттолкнуть его? Оттолкнуть Уильяма, который наконец обнял ее! Объятия, о которых она мечтала последние семь лет во сне и наяву.