50 оттенков свободы

— Хотите, чтобы я распечатала для вас снимок?
Я киваю, все еще не в состоянии говорить, и доктор Грин нажимает кнопку. Затем мягко вынимает зонд и вручает мне бумажное полотенце, чтобы вытереться.
— Поздравляю, миссис Грей, — говорит она, когда я сажусь. — Я назначу вам еще один прием. Скажем, через четыре недели. Тогда мы сможем определить точный срок беременности и установить дату родов. Можете одеваться.
— Хорошо.
Я торопливо одеваюсь. Голова идет кругом. У меня есть комочек. Маленький комочек. Когда я выхожу из-за ширмы, доктор Грин уже снова сидит за своим столом.
— А пока я рекомендую вам начать курс фолиевой кислоты и специальных витаминов. Вот список запретов и предписаний.
Вручая мне пакет с витаминами и списком, она продолжает говорить со мной, но я не слушаю. Я потрясена. Я в глубоком шоке. Наверное, мне следовало бы радоваться… если б мне было лет тридцать. Еще так рано, слишком рано. Я пытаюсь подавить поднимающуюся волну паники.
Вежливо прощаюсь с доктором Грин и, как в тумане, выхожу из больницы в прохладу осеннего дня. Внезапно меня начинает бить озноб от холода и дурного предчувствия. Кристиан будет в ярости, я знаю, но как сильно и как долго, не представляю. Его слова преследуют меня: «Я пока еще не готов ни с кем тебя делить». Поплотнее закутываюсь в пиджак, стараясь прогнать озноб.
Сойер выпрыгивает из машины и придерживает дверцу. Он хмурится, когда видит мое лицо, но я оставляю без внимания его озабоченность.
— Куда, миссис Грей? — мягко спрашивает он.
— В SIP.
Я усаживаюсь на заднее сиденье машины, закрываю глаза и откидываю голову на подголовник. Я должна радоваться. Но не рада. Слишком рано. Чересчур несвоевременно. А как же моя работа? Как же SIP? Как же мы с Кристианом? Нет. Нет. Нет. Все будет хорошо. У нас все будет хорошо. Кристиан любил маленькую Миа — я помню, Каррик мне рассказывал, — он и сейчас ее обожает. Быть может, следует предупредить Флинна… Быть может, не стоит говорить Кристиану. Быть может, мне… мне следует… избавиться от ребенка. Я решительно останавливаю свои мысли, испугавшись мрачного направления, которое они приняли. Инстинктивно моя ладонь защитным жестом ложится на живот. Нет. Мой маленький комочек. Слезы подступают к глазам. Что же мне делать?
Видение маленького мальчика с медными волосами и яркими серыми глазами, бегущего по лугу у нашего нового дома, вторгается в мои мысли, дразня и маня возможностями. Мальчик хохочет и взвизгивает, когда мы с Кристианом гонимся за ним. Кристиан подбрасывает его высоко в воздух и несет на руках, и мы идем рука об руку к дому.
Я вижу Кристиана, с отвращением отворачивающегося от меня. Я толстая и неуклюжая, с большим животом. Он идет по длинному зеркальному коридору, удаляясь от меня, и звук его шагов эхом отдается от зеркальных стен и пола. Кристиан…
Вздрогнув, я просыпаюсь. Нет. Он страшно разозлится.
Сойер останавливается перед издательством, и я выскакиваю из машины и направляюсь в здание.
— Ана, рада тебя видеть. Как твой папа? — спрашивает Ханна, когда я подхожу к своему кабинету. Я холодно смотрю на нее.
— Лучше, спасибо. Не могла бы ты зайти ко мне в кабинет?
— Конечно. — Она идет за мной, вид удивленный. — Все в порядке?
— Мне нужно знать, переносила ли ты или отменяла мои встречи с доктором Грин.
— Доктором Грин? Да. Две или три. Главным образом потому, что ты была на других встречах или опаздывала. А что?
«А то, что теперь я беременна!» — мысленно кричу на нее я. Делаю глубокий вдох, успокаиваясь.
— Если переносишь какие-то встречи, обязательно давай мне знать. Я не всегда заглядываю в свой ежедневник.
— Хорошо, — тихо говорит Ханна. — Извини. Я что-то напортачила?
Я качаю головой и громко вздыхаю.
— Не могла бы ты сделать мне чаю? А потом обсудим, что тут было в мое отсутствие.
— Конечно. Я мигом. — Повеселев, она выходит из кабинета.
Я смотрю ей вслед.
— Ты видел эту женщину? — тихо спрашиваю я Комочка. — Возможно, именно благодаря ей ты здесь.
Я легонько похлопываю по животу, чувствуя себя полнейшей идиоткой, потому что разговариваю с комочком. Мой крошечный Комочек. Я качаю головой, злясь на себя и на Ханну… хотя в глубине души понимаю, что ее вины тут нет.
Унылая и подавленная, включаю компьютер. Там — мейл от Кристиана.
От кого: Кристиан Грей
Тема: Скучаю по тебе
Дата: 13 сентября 2011 г., 13:58
Кому: Анастейша Грей
Миссис Грей! Я пробыл в офисе всего три часа, а уже соскучился по тебе. Надеюсь, Рэй хорошо устроился в своей новой палате. Мама навестит его сегодня и посмотрит, как он там.
Я заберу тебя около шести вечера, и мы можем заехать к нему, прежде чем поедем домой.
Как тебе?
Я быстро печатаю ответ.
От кого: Анастейша Грей
Тема: Скучаю по тебе
Дата: 13 сентября 2011 г., 14:10
Кому: Кристиан Грей
Отлично.
От кого: Кристиан Грей
Тема: Скучаю по тебе
Дата: 13 сентября 2011 г., 14:14
Кому: Анастейша Грей
У тебя все нормально?
Нет, Кристиан, не все. Я страшно боюсь, что ты придешь в ярость. Я не знаю, что делать. Но я не собираюсь сообщать об этом через электронную почту.
От кого: Анастейша Грей
Тема: Скучаю по тебе
Дата: 13 сентября 2011 г., 14:17
Кому: Кристиан Грей
Все хорошо. Просто занята. Увидимся в шесть.
Когда я скажу ему? Сегодня вечером? Может, после секса? Или во время секса? Нет, это может быть опасно для нас обоих. Когда он будет спать? Я обхватываю голову руками. Что же, черт возьми, мне делать?
— Привет, — осторожно говорит Кристиан, когда я забираюсь в машину.
— Привет, — бормочу я.
— Что случилось? — Он хмурится. Я качаю головой. Тейлор трогается с места и направляется в сторону больницы.
— Ничего. — Может, сейчас? Я могла бы сказать ему сейчас, когда мы в ограниченном пространстве и с нами Тейлор.
— На работе все нормально? — продолжает допытываться Кристиан.
— Да. Отлично. Спасибо.
— Ана, что случилось? — Тон его чуть более настойчивый, и я трушу.
— Просто соскучилась по тебе. И беспокоилась о Рэе.
Кристиан заметно расслабляется.
— У Рэя все хорошо. Я сегодня разговаривал с мамой, и она поражена его успехами. — Кристиан находит мою руку. — Бог мой, какая холодная рука! Ты сегодня ела?
Я краснею.
— Ана, — раздраженно выговаривает он.
Что ж, я не ела, потому что знаю, что ты будешь метать громы и молнии, когда я скажу, что беременна.
— Поем вечером. У меня толком не было времени.
Он в расстройстве качает головой.
— Хочешь, чтоб я добавил «кормить мою жену» к списку обязанностей службы охраны?
— Прости. Я поем. Просто сегодня день такой сумбурный. Транспортировка папы и все прочее.
Его губы сжимаются в жесткую линию, но он ничего не говорит. Я смотрю в окно. «Скажи ему!» — шипит мое подсознание. Нет, я трусиха.
Кристиан прерывает мои размышления:

— Возможно, мне придется полететь на Тайвань.
— Когда?
— В конце этой недели. Или, может, на следующей.
— Хорошо.
— Я хочу, чтоб ты поехала со мной.
Я сглатываю.
— Кристиан. Прошу тебя. У меня работа. Давай не будем возвращаться к этому спору.
Он вздыхает и надувает губы, как капризный подросток.
— Я просто спросил, — недовольно ворчит он.
— На сколько ты едешь?
— Не больше чем на пару дней. Я бы хотел, чтобы ты рассказала мне, что тебя беспокоит.
Как он догадался?
— Ну как же, ведь мой любимый муж уезжает…
Кристиан целует мои костяшки пальцев.
— Я ненадолго.
— Это хорошо. — Я слабо улыбаюсь.
Мы приходим к Рэю. Он уже намного бодрее и гораздо менее ворчлив. Я тронута его спокойной признательностью Кристиану и на мгновение забываю о том, что предстоит, пока сижу и слушаю, как они говорят о рыбалке и бейсболе. Но Рэй быстро утомляется.
— Папа, мы пойдем, а ты поспи.
— Спасибо, Ана, детка. Я рад, что вы заглянули. Видел сегодня и вашу маму, Кристиан. Она меня здорово ободрила. И она болеет за «Маринеров».
— Она и рыбалку обожает, — улыбается Кристиан, поднимаясь.
— Да, таких женщин еще поискать, а? — усмехается Рэй.
— Увидимся завтра, хорошо? — Я целую его. Подсознание поджимает губы. «Это в том случае, если Кристиан не посадит тебя под замок… или чего похуже». Настроение резко падает.
— Идем. — Кристиан протягивает руку, хмуря брови. Я беру ее, и мы покидаем больницу.
Я ковыряю вилкой в тарелке. Миссис Джонс приготовила куриное фрикасе, но мне кусок в горло не лезет. Желудок скручен в тугой узел тревоги.
— Проклятье, Ана, ты скажешь мне, в чем дело? — Кристиан раздраженно отодвигает пустую тарелку. Я поднимаю на него глаза. — Пожалуйста. Ты сводишь меня с ума.
Я сглатываю и пытаюсь утихомирить панику, хватающую за горло. Делаю успокаивающий вдох. Сейчас или никогда.
— Я беременна.
Он застывает, и очень медленно краска сползает с его лица.
— Что? — шепчет он, мертвенно-бледный.
— Я беременна.
Кристиан непонимающе сдвигает брови.
— Как?
Как… как… Что за нелепый вопрос? Я краснею и взглядом спрашиваю: «А ты как думаешь?»
Его поведение тут же меняется, глаза становятся каменными.
— А укол? — рычит он.
О черт!
— Ты забыла про укол?
Я просто смотрю на него, не в состоянии говорить. Господи, он зол, ужасно зол.
— Господи, Ана! — Он с грохотом опускает кулак на стол, отчего я подпрыгиваю, и встает так резко, что чуть не опрокидывает обеденный стул. — Тебе надо было помнить только одну, одну-единственную вещь. Проклятье! Не могу в это поверить. Как ты могла быть такой дурой?
Дурой! Я открываю рот, как рыба, выброшенная из воды. Черт. Хочу сказать, что укол оказался неэффективным, но не могу вымолвить ни слова. Смотрю на свои пальцы.
— Извини, — шепчу я.
— «Извини»? Проклятье! — снова рявкает он.
— Знаю, что время не очень удачное.
— Не очень удачное! — кричит он. — Да мы знаем друг друга всего каких-то пять минут, черт бы побрал все на свете! Я хотел показать тебе мир, а теперь… проклятье. Подгузники, отрыжка и дерьмо!
Он закрывает глаза. Думаю, пытается справиться со своим гневом и проигрывает битву.
— Ты забыла? Скажи мне. Или ты сделала это нарочно? — Глаза сверкают, и гнев так и брызжет из них, словно огненные искры.
— Нет, — шепчу я. Я не могу сказать про Ханну, он ее уволит. Я знаю.
— Я думал, мы договорились! — кричит он.
— Знаю. Мы договорились. Прости.
Он не слушает меня.
— Вот почему. Вот почему я люблю все держать под контролем. Чтоб дерьмо вроде этого не вплывало и не портило все на свете.
Нет… маленький Комочек.
— Кристиан, пожалуйста, не кричи на меня. — У меня по лицу текут слезы.
— Не начинай разводить тут сырость! — рявкает он. — Проклятье. — Он проводит рукой по волосам и дергает их. — Ты думаешь, я готов стать отцом? — Голос его срывается, в нем — смесь ярости и паники.
И все сразу становится ясно — эти страх и отвращение в его глазах. Его ярость — ярость бессильного подростка. Ох, Пятьдесят Оттенков, мне так жаль! Для меня это тоже шок.
— Знаю, никто из нас не готов к этому, но, думаю, из тебя получится чудесный отец, — выдавливаю я. — Мы справимся.
— Откуда ты, черт побери, знаешь! — орет он еще громче. — Скажи мне, откуда! — Серые глаза горят, и так много эмоций мелькают на лице. Но самая заметная из них — страх. — Да пошло все к дьяволу! — рявкает Кристиан и вскидывает руки в жесте поражения.
Разворачивается на пятках и, схватив на ходу пиджак, выскакивает в холл. Его шаги гулко стучат по паркету, и он исчезает через двойные двери в фойе, с силой захлопнув их за собой, отчего я снова подпрыгиваю.
Я одна в тишине — в неподвижной, безмолвной, пустой огромной гостиной. Непроизвольно вздрагиваю, немо глядя на закрытые двери. Он ушел от меня. Проклятье! Его реакция даже хуже, чем я могла представить. Отодвигаю тарелку и, сложив руки на столе, опускаю на них голову и даю волю слезам.
— Ана, дорогая. — Рядом со мной возникает миссис Джонс.
Быстро выпрямляюсь, смахнув слезы с лица.
— Я слышала. Мне очень жаль, — мягко говорит она. — Хотите травяного чаю или еще чего-нибудь?
— Я бы хотела бокал белого вина.
Миссис Джонс долю секунды медлит, и я вспоминаю про Комочка. Теперь мне нельзя алкоголь. Или можно? Надо изучить список предписаний и запретов, который дала мне доктор Грин.
— Я принесу.
— Вообще-то, пожалуй, лучше выпью чаю. — Я вытираю нос. Миссис Джонс по-доброму мне улыбается.
— Чашка чая — это прекрасно.
Она собирает тарелки и идет в кухонную зону. Я плетусь следом и усаживаюсь на табурет, наблюдая, как она готовит мне чай.
Миссис Джонс ставит передо мной исходящую паром кружку.
— Может, вам дать что-нибудь еще, Ана?
— Нет, больше ничего, спасибо.
— Вы уверены? Вы почти ничего не ели.
Я смотрю на нее.
— Как-то не хочется.
— Ана, вы должны есть. Вы теперь не одна. Пожалуйста, позвольте мне соорудить для вас что-нибудь. Чего бы вы хотели? — Она взирает на меня с надеждой. Но я правда не могу ни на что смотреть.