Инцел на службе демоницы 3: В аду любят погорячее (СИ)

— Молодой человек, — ведущий попытался вернуть шоу под контроль, — а вас только девушки интересуют? У меня тоже много кредитов…
Сверху на табло высветилось “смех” — однако никому не было смешно. Ажиотаж вокруг стоял как на бирже: со всех сторон кричали и торговались, правда, продавая не товар, а самих себя. Хотя они особой разницы не видели. Рядом нервно скрипнуло кресло. Растекшись по нему, Карина в ошеломлении следила за происходящим и терла виски, словно у нее кружилась голова. В ее глазах читалось легкое помешательство, как у азартного игрока, который смотрит на рулетку и чувствует, что проигрывает.
— Итак, — я махнул руками, приостанавливая торги, и озвучил последний результат: — текущая ставка — три года и семь месяцев и оплата долгов. Но так как я пришел сюда ради Карины, у нее сегодня приоритет, — я вновь повернулся к ней. — Готова ли ты дать мне за три с половиной года безбедной жизни и оплату долгов?
Она, как в ступоре, уставилась на меня, отчаянно массируя виски.
— Соглашайся, дура! — крикнула какая-то девчонка из зала.
— Не надо! — тут же взвизгнула другая. — Мне нужнее! Мне по кредиту платить нечем!..
Последняя фраза словно привела Карину в чувства.
— Согласна! — рвано выдохнула она. — Три года и шесть месяцев!
По студии пронесся громкий выдох разочарования. Кто-то даже крикнул “Нет! Это нечестно!” Еле сдержав смешок, я неторопливо обвел глазами всклокоченные ряды скамеек.
— Ну не могу же я оставить без внимания таких красивых девушек… Давайте сделаем так: я дам шанс всем, — я сделал небольшую паузу, и студию в который раз накрыло тишиной. — Предлагайте ваши цены. Карина может перебить любую ставку, но если она не станет перебивать, то та, кто предложит самую низкую цену, выиграла.
Всего миг — и понеслось. Со всех сторон, как бомбы, взрывались крики.
— Три года три месяца!
— Три года два месяца!
— Три года ровно! — подскочила рядом Карина, чей голос, усиленный петличкой микрофона, было слышнее всех.
— Два и одиннадцать месяцев! — раздался надсадный вопль с одного из средних рядов.
— Два и десять!.. — следом кто-то перешел на визг.
Их было много и все были привлекательны, поэтому, чтобы выбрать, я провел аукцион — причем на понижение: кто согласится на меньшую цену, тот и выиграл. Однако я даже не ожидал, что согласны будут все. В такой ситуации устроитель аукциона окажется в максимальном выигрыше, получив желаемое подешевле. Но тут и были одни дешевки, что они сейчас все раз за разом и подтверждали — с прямо-таки пугающим энтузиазмом.
— Два года и пять месяцев!..
— Два и три! — стоя в центр сцены, кричала Карина, уже споря с толпой.
— Два и два! — сразу же перебивали ее.
Наблюдая, я расслабленно откинулся в кресле. В каком-то смысле идею, что человек может быть товаром, мне показал рай. Но, в отличие от них, мне даже делать ничего не пришлось. Дамы вокруг все делали сами — этой алчной толпе не был нужен распорядитель.
— Два года! — взвился над студией голос Карины. — Это мои деньги!
— Год и девять месяцев! — обваливая ставки, крикнула девчонка с первого ряда.
Выиграть и остаться в плюсе у Карины М не было никакого шанса. Этот аукцион изначально был для нее невыгодным: каждую секунду среди ее последовательниц находились те, кто были готовы предложить цену ниже. В условиях такой конкуренции ей приходилось снижать и свою, что было в общем-то не так уж и сложно, потому что ее цена была завышена. Продавая себя, она упустила главное: те, кто хоть чего-то стоят, ценников на себя не ставят.
Камеры операторов отчаянно вертелись во все стороны, снимая то размахивающую руками Карину в центре сцены, то возбужденную толпу. Больше не пытаясь вмешиваться, ведущий с интересом ждал, чем все закончится. Цена, до которой дошли торги, уже была меньше года и стремительно снижалась.
— Десять месяцев!
— Восемь!
— Семь!
— Четыре!
— Два!
Финал был предсказуем и неизбежен.
— Да просто оплати мои долги! — Карина резко повернулась ко мне, перебивая гул голосов. — И я тебе дам!
 
Ниже падать было уже некуда.
— Только долги? — уточнил я.
— Да, только они! — хрипло выдала она и, отступив, упала в свое кресло.
Я махнул рукой, требуя тишины, и зал поразительно послушно замолчал — сегодня эта была практически моя передача. Что интересно: дать мне тут были готовы все, но при этом даже не спросили мое имя.
— Аукцион закончен, — подытожил я. — Ставок ниже уже нет. Выиграла Карина М, которую я покупаю за ноль рублей плюс компенсация долгов!
В студии раздались жидкие рассеянные аплодисменты — девушки с кислыми минами хлопали скорее по привычке. Подъехав совсем близко, камера выхватила крупным планом триумфальное лицо Карины, уделавшей своих фанаток и еще не понявшей, что она оказалось дешевле их всех. Победно улыбаясь, она слегка наклонилась, чтобы слышал только я.
— Если накинешь сверху, разрешу засунуть куда угодно…
Я аж выпал. Надо же, какая практичность — на разные места, получается, разный прайс. Интересно, а куда дороже всего? Эта девица реально использовала любую удобную возможность, чтобы повыгоднее себя продать.
— Вот и отлично, — я снова махнул рукой, и аплодисменты смолки. — Однако знаешь-ка что, — я поднес микрофон поближе, чтобы наверняка слышали все, — я тут подумал и решил: пожалуй, я пас. Ты какая-то для меня невыгодная.
Ее лицо вытянулось от неожиданности, мгновенно растеряв весь триумф. По студии пронесся рокот недоумения. Ведущий уже чуть ли не ноги положил на стол, с удовольствием наблюдая — такого выпуска у этого шоу точно еще не было. Может, я ему даже рейтинги поднял.
— Что?.. — выдохнула Карина.
— Ну смотри, — охотно отозвался я, — десять минут назад я спросил, согласна ли ты продаться за мою первоначальную стоимость. Ты отказалась. Всего за десять минут мне удалось сбросить твою цену до нуля рублей. Ты согласилась продаться за ноль рублей. Ты слишком дешевая, — терпеливо пояснил я. — Ниже не предложил никто. Даже в этом зале ты оказалась самой дешевой…
Говоря, я обращался в первую очередь не к ней, а к ее фанаткам, сидящим сейчас в студии и наблюдающим у экранов, чтобы переписать один образ их кумира на другой. Чтобы они наконец поняли ее цену и цену всей ее философии. Может, хоть тогда перестанут ее слушать, ей верить и подражать. А еще бы лучше перестали считать, что в их жизнях такое правильно.
— Ты как уцененный товар. Хотя нет: даже у него есть цена. Ты же как бесплатный пробник. А зачем мне платить за бесплатный пробник? Зачем покупать то, что ничего не стоит?
— Ты купил меня за мои долги! — она зло сверкнула глазами.
— Твои долги, — я постучал по лежащим рядом уже смявшимся бумажкам, — это то, за что тебя уже купили другие. Ничего твоего в них нет. А свою цену ты назвала: ноль рублей. За такую цену тебя может купить кто угодно.
Ведущий корректно хмыкнул в кулак. Покраснев, Карина впилась ногтями в мягкую ручку кресла.
— Подумай, что в тебе есть по-настоящему ценного, — я поднялся с места, — и мы еще поговорим. А пока сделка отменяется.
В абсолютной тишине я развернулся и, не торопясь, направился к выходу из студии.
— Ты!.. — прошипела мне в спину Карина, от откровенной ругани ее, видимо, удержали только наведенные на нее камеры. — Ты что себе позволяешь?!
 
— Хорошо, — обернувшись, я столкнулся с ее пылающим взглядом. — Даю тридцать секунд. Скажи, за что тебя по-настоящему можно купить, и я закрою сделку. Без дураков. Деньги будут твои. И… время пошло.
В воздухе был слышен только скрип тележек операторов, всех разом повернувшихся к Карине. Камеры взяли крупным планом ее лицо — застывшее, будто окаменевшее, похожее на маску, бездушно красивую и от того в сущности уродливую.
— Убеди всех, что чего-то стоишь, — добавил я. — Я сам хочу в это поверить.