Не лечится (СИ)

Нож и несколько кусочков филе упали на пол, испугав котëнка. Он встопорщил шерсть на хвосте и с пробуксовкой кинулся прятаться под кухонный уголок.
— Соколов! Вы…! Вы совсем уже обнаглели! Сколько это будет продолжаться? Прекратите свои провокации немедленно! Слышите?! Это уже не смешно!
— Я не смеюсь, — Матвей серьëзно смотрел доктору в глаза. — Спокойно, док. Я не сделал ничего плохого. Ничего такого, что бы тебе не понравилось. Возможно, поцелуй был лишним, хотя я так не считаю, но я не шучу с тобой.
— Не было никакого поцелуя. Только ваш идиотизм, помноженный на глупость, — прошипел Полянский, пытаясь скрыть горящие скулы и подрагивающие руки. — Ещё хоть одна подобная выходка, и я…
— Всë, я понял. Понял, — Матвей с улыбкой поднял руки, показывая, что сдается и сделал шаг назад.
— Смотрите мне! Я церемониться не буду. И снимите уже с котëнка этот чëртов бант! Задохнëтся же!
Матвей с улыбкой стал выманивать напуганного зверька из-под скамьи, а Полянский, недовольно бурча и желая хоть к чему-нибудь придраться, дорезал мясо и разогрел ужин.
Пока гость трапезничал, а хозяин пил чай, котёнок быстро расправился с курицей. Он сел возле пустой миски умываться, а после подошёл к Александру Юрьевичу и требовательно мяукнул, желая залезть на руки.
Не в силах сопротивляться природному обаянию, терапевт поднял пушистика и усадил себе на колени. Пальцы сами начали перебирать шелковистую шëрстку и поглаживать мягкие ушки. Послышалось тихое мурлыканье.
— А что, заведующая точно выкинет её на улицу? — с мягкой улыбкой спросил Полянский, осторожно поглаживая котëнка по спинке.
— Точно. Это же животное. А там продукты, проверки, СЭС, все дела, — грустно отозвался Матвей и тяжело вздохнул. Пожалуй, слишком тяжело, чтобы быть правдой. — Выкинет без сожаления. И никого не будет волновать, что на улице голодно и холодно. Дождь, ветер и снег…
— Соколов, не переигрывайте. Лето на дворе.
— Ну зима же наступит, — не сдался тот и снова вздохнул. — В любом случае, кошарик останется бездомным. Будет драться с другими уличными котами, отвоëвывая себе право на жизнь. Скорее всего получит раны, но некому будет её лечить…
— Ладно! Я понял! Боль, страдания и ужасы.
— Они самые, — широко улыбнулся Матвей, явно понимая, что удача на их с кошкой стороне. — Ну так что скажешь, док? Может, сделаешь доброе дело?
— Нет. Я по-прежнему не желаю заводить домашнего питомца, — Александр Юрьевич только ухмыльнулся, глядя на поникшие плечи своего гостя. — Но могу ненадолго приютить, пока вы не найдëте для неё новый дом. Только надо купить глистогонные. И витамины. И подходящие мисочки с лотком.
— И когтеточку, — подсказал Матвей, а Полянский вскинул на него удивлëнный взгляд.
— Верно. И когтеточку. Наконец-то здравая мысль, Соколов!
— Благодарю, польщëн, — хмыкнул Матвей. — А как назовëшь?
— М-м… Бантик.
— Бантик?
— Да. Как напоминание о вашей сумасбродности. Кактус, кстати, зовут Блямбой. Котëнка Бантик. А вообще, Соколов, с вашим появлением у меня теперь вся жизнь на букву «б».