Белый Коршун (СИ)

Я же вспомнила вчерашнее сообщение от Охотника: "я совсем не хочу говорить о твоём брате". Да у них прямо "взаимная любовь", надо же! И, конечно, сегодняшние взгляды ненависти я тоже вспомнила. Да ну… не может этого быть! Я, наверное, в бреду.
— Поняли, — отогнав от себя дурные мысли, ответила я. Вернее, я поняла, что теперь надо быть в тысячу раз осторожнее, Диминого настроя не понимаю.
Гопник, значит… что ж, хоть тут наши мнения совпали.
Мама дома выглядела и правда неважно. Лежала в своей комнате, стонала и почти плакала. Мне её даже жаль стало. До того самого момента, как в комнату вошёл Дима, и мама стала ещё недовольнее. Он её лечить приехал, а ей не нравится! Но рот мама всё же послушно открыла, когда он попросил.
Осмотрев мамино горло, брат вздохнул:
— Ангина, поздравляю! А ещё я бы гланды к чертям вырезал.
— А если по делу? — простонала мама в ответ.
— Так я и говорю по делу, — усмехнулся он. — Я могу тебе сейчас антибиотики назначить, лечение, но смысл? Через время то же самое будет, легче сразу удалить.
— Но я не хочу! — просипела она жалобно. — Не хочу операцию!
— Тебе решать. Моё дело — поставить тебя в известность.
— Тем более, если ты будешь оперировать!
— Да Боже упаси! — захохотал Дима. — Я тебе тогда вместе с гландами и язык отрежу, лучше доверься другому доктору!
— Пошёл ты, — обиделась мама.
— Илюхе, например, — не обращая на неё внимания, продолжил Дима. — Он мастер у нас гланды без языка противным пациентам резать! Вежливый он! Даже с такими, как ты.
— Вали из моей комнаты! — зло прошипела мама, кидая в Диму подушку.
— Так ты сама меня позвала! — хохотнул он, направляясь к выходу. — Карину я, кстати, забираю, мамочка! Ты болеешь, нечего ей тут рядом бациллы твои ловить. Отец в курсе, можешь ему перезвонить, уточнить, мало ли.
— Да ты…
— А насчёт операции подумай, с отцом поговори. А я Илюху предупрежу, он тебя прямо завтра ждать будет в больнице с караваем! Оформит тебя сразу, как випку! — схватив меня за руку, он шмыгнул за дверь до того, как в неё что-то прилетело. — Вазу разбила, дура психованная, — констатировал Дима с сожалением.
— Правда операция нужна?
— Птенчик, да там ангина, но гланды надо глянуть. Если б нет — я б Илюху не напрягал.
— Операция опасная?
— Если бы делал я — то да, — засмеялся он.
Я тоже не смогла сдержать смеха, хоть и было немного стыдно. Всё-таки, мама болеет.
— Илья всё хорошо сделает! — сомневаться в этом докторе у меня причин нет, а вот Димке я бы маму и правда не рискнула доверить.
— Если она согласится хотя бы на осмотр в больнице, — поправил брат. — Давай, птенчик, бери нужные вещи, и поехали. Нам же к Пашке ещё.
Послушно кивнув, я бросилась в свою комнату. Ура, Добби снова свободен!!!
  
ГЛАВА 29
 
ГЛАВА 29 
Дима отвёз меня к Пашке, а сам поехал по делам, велев мне ждать его в больнице и развлекать пока Пашку. Я, в принципе, никуда убегать и не собиралась, а насчёт Пашки надеялась, что его Жасмин развлекает. Но красавицы в палате не было, а Стадников выглядел ужасно. Не физически, его тело, наоборот, с каждым днём только крепнет, а вот морально… Посмотрев на мрачного друга, я даже испугалась. Что могло его так сильно расстроить?!
Пашка полусидел в своей кровати, отвернувшись к стене и уперев взгляд куда-то сквозь неё. Не среагировал, когда я вошла.
— Привет! — бодро воскликнула я. Пашка и глазом не моргнул, мне пришлось подойти и легонько потрепать друга за плечо: — Паш, привет, говорю…
— Привет, — пробормотал он, нехотя переводя на меня взгляд.
— Ты чего? — прошептала я, присаживаясь рядом на стул. — Что случилось у тебя?
— Ничего не случилось, всезнайка, — печально улыбнулся Стадников, заставляя меня сглотнуть мигом образовавшийся в горле ком.
Всезнайкой меня назвал тот Пашка, прошлый, у которого глаза горели, и было полно надежд. А у этого… всё наоборот.
— Ты всё вспомнил, Паш?
— А лучше бы и нет, — сухо ответил он, снова отворачиваясь к стене.
 
Я вздохнула, сожалея:
— Спрашивать бессмысленно?
— Не о чем спрашивать, Карин, — тоже вздохнул Паша. — Я идиотом был, но только я это понял и без памяти. Зачем она вернулась? Я не хочу…
— Память вернулась? — уточнила я, боясь, что он может говорить о той девушке, которую я во всём и виню. Конечно, многие со мной могут поспорить, аргументируя тем, что, даже если она и была последней, кого видел Стадников перед принятием того страшного решения, то виноват всё же он один. Никто ведь Пашку под машину не толкал. Но я всё-таки считаю, что вину надо возлагать и на того, кто к такому шагу подтолкнул, пусть и не физически. Иногда это даже и не нужно.
— Память, — кивнул он. — А я не хотел этого! А она так внезапно… мы говорили с Мадиной, а потом я просто всё вспомнил, прямо посреди разговора…
— С Мадиной, — улыбнулась я, решив срочно менять тему. — Она ещё приходила?
— Угу, только больше не придёт.
— Почему? — испугалась я.
Пашка в ответ тяжело вздохнул:
— Да я грубанул… хотел один остаться, мне это срочно нужно было, чтобы мысли в кучу собрать! А она стала спорить, что одному мне только хуже станет… Ну, я и прогнал…
Расстроившись, я немного помолчала. Надо найти Жасмин и объяснить, что Пашка не со зла.
— Она всё поймёт, Паш, — подбодрила я друга. — И придёт, обязательно!
— Только стоит ли, Карин?
— Вместе с памятью и чувства к… Оле вернулись? — осторожно спросила я.
— Коршун, я же сказал, что больше ошибок не повторю! — с раздражением ответил он. — Сейчас я не о себе говорил, а о Мадине. Я же, чуть что — сразу выпиливаться бегу! Нафига я ей такой придурок сдался?!
— Самокритика — это, конечно, хорошо, — тоже вздохнула я. — Но, может, ты позволишь ей самой решить? Если уж она приходила…
Пашка вдруг шмыгнул, но слёзы сдержал, хотя было понятно, что плакать ему очень хочется. А мне снова стало жалко его. Даже не представляю, что он чувствует. Да и не хочу представлять, если честно.
— Я пока не знаю… но… надо же, память ко мне вернулась, а чувства — нет. Ну, кроме понимания собственной тупости.
— Так что же с тобой произошло, Паш?
Он опустил голову, будто стыдясь, сглотнул:
— Меня выставили посмешищем… Я же думал, что нравлюсь ей… ладно, ничего я не думал, просто надеялся. Все желания исполнял, столько денег родительских на неё потратил! Позволял смеяться над собой. А она… в тот день она сама мне позвонила, попросила прийти. Ты прикинь, я решил, что вот оно, свершилось! Последние деньги на цветы потратил, идиот. А она не одна была…
— С парнем? — прошептала я. — Ты застукал её с другим?
— Никого я не стукал, — горько усмехнулся он. — Они ждали меня. Она и мой лучший друг… ну, я считал его таким…, — Пашка на мгновение замолчал. — Зачем это надо было, Карин? Я, дурак, расплакался, а они меня на камеру снимали, ржали. В сеть выложили, чтоб все знали, какая я тряпка…
— Из-за этого?! — изумилась я. — Из-за каких-то недоразвитых и одного видео?! Паша, ты с ума сошёл?!
— В общем, нет у меня больше друзей, — не обращая внимания на мою реакцию, закончил он, снова отворачиваясь.
Я пересела на кровать и обняла глупого друга, стала гладить по голове, телом ощущая, что он плачет.
— У тебя есть друзья, Паш…, — прошептала я. — Я, например, неужели ты забыл? Вчера же договорились! И Жасмин! Позволь ей для начала хотя бы другом твоим стать!
— Жасмин…, — сквозь слёзы рассмеялся Стадников. — А и правда ведь, похожа!
— Очень! — согласилась я, радуясь, что он, пусть и так, но уже смеётся. — Паш, постарайся забыть обо всём, вычеркни это из жизни! Начни всё заново… с Жасмин.
— Только у неё был Алладин, а я вот больше на Абу смахиваю. По уму — уж точно, — в сотый раз вздохнул Пашка. Он уже не плакал, а мне стало смешно.