Замуж за ревизора (СИ)
— Моя семья в то время так же не отличалась капиталом. Отец был солдатом на пенсии — в свое время он лишился ноги. Мать — подрабатывала, вышивая узоры на полотенцах. Я сам был младшим помощником в галантерейном магазине, а ещё приходилось копить на приданное сестре. Но, как вы понимаете, молодость есть молодость. Между мной и Зои Гарольд была искренняя привязанность.
На секунду Сэдрик даже забыл о Мэри: столь удивительно было слышать слова Хендрикса о его привязанности к чему-либо, кроме денег.
— И вот со временем передо мной встал выбор: жениться на Зои, остепениться и всю оставшуюся жизнь работать, поднимая мертвую землю на ферме Гарольдов, либо взять все свои накопленные деньги, купить лошадь и пару хороших сапог, и уехать из Бройте искать своего счастья? — Хендрикс вздохнул, — Поверьте, я думал очень и очень долго. Знаете, что я выбрал?
Сэдрик невольно обвел глазами окружающую его комнату: добротные вещи, шелковые обои, хорошую одежду самого Хендрикса.
— Да, я выбрал сапоги и лошадь, — ухмыльнулся старик. — Сапоги и лошадь. Уехал из городка, получил образование. Стал клерком. Работал и снова работал, пока не вернулся в Бройте. Здесь человека с «столичным опытом» и «образованием» приняли с распростёртыми объятьями. Я вошел в городской совет. Затем и вовсе стал старостой и официальным представителем городка при лорде, а затем и при губернаторах. Жизнь удалась. Сапоги и лошадь окупились сотню раз.
Сэдрик молчал, понимая к чему идёт разговор, и его снова начинало мутить: только уже не от вина. Хендрикс, этот юркий старикашка, плут и одиночка, его отражение через лет этак сорок, тем временем улыбнулся. Очень грустной, старческой улыбкой.
— Зои вышла замуж, — сказал он, — Родила мужу аж четырех детей. Ужасно расточительно, если вы меня спросите. Ее муж — Норис, тоже фермер. Как и ее отец. Иногда я вижу их семью на рынке в базарный день. Зои неприметно отводит глаза. Да и я стараюсь пройти мимо как можно быстрее. Хотя отчего бы? Каждый из нас получил то, к чему стремился. Не так ли?
Сэдрик снова посмотрел на своего собеседника: одинокий, старый, несчастный.
— Я должен идти, — пробормотал он, — спасибо за…завтрак.
— Идите, господин губернатор. И не продешевите с мечтами, — ответил Хендрикс.
Глава 53
Арон встретил Сэдрика на кухне в доме губернатора. У Кати в это утро был выходной, поэтому мальчик сам жарил себе омлет и насвистывал под нос какую-то песенку. Однако едва он увидел Сэдрика, как лицо его исказилось, приобретя озадаченно-удивленное выражение.
— Привет, Сэдрик, — пробормотал он, — что ты тут делаешь?
— То есть, что я тут делаю? — недовольным тоном ответил Сэдрик. — Если ты не забыл, то я здесь живу.
— Безусловно, — согласился Арон, — только я имел в виду: почему ты пришел в «свой дом» рано утром и не первой свежести, когда я думал, что ты сейчас наверху с Мэри.
— Как видишь, не все, что ты думаешь, оказывается верным, — фыркнул Сэдрик, затем, поразмыслив немного, добавил. — Значит ты еще не видел Мэри этим утром?
— Нет, я думал ты с ней…
— Что ты думал, я уже понял, — осек его Сэдрик.
Однако внутри вдруг появилось неприятное беспокойство: где Мэри? Бывало она обижалась на него, в начале брака они и вовсе не ладили, но Мэри была не из тех, кто прячется от проблем. А уж своими обязанностями хозяйки дома она никогда не пренебрегала. Конечно Сэдрик понимал, что произошедшее между ними вчера выходило за рамки любой ссоры, но все же беспокойство нарастало, никак не желая слушать доводы разума.
— Пожалуйста сходи наверх, постучи в ее комнату, — попросил Сэдрик Арона.
Мальчик нахмурился:
— Вы вчера что: поссорились?
— Арон, просто сходи наверх.
Арон бросил на Сэдрика недовольный взгляд, но направился на второй этаж, как его и просили.
— Никто не отвечает, — сообщил он через пару минут.
— Конечно, — подумал Сэдрик, — она ещё может быть в башне. В спальне, где мы расстались. Тогда придется проведать ее самому. Может удастся поговорить и объяснить ей все…
Размышления прервал крик Арона.
— Сэдрик, ее дверь не заперта. Иди скорее сюда!
В голосе мальчика читались изумление и страх. По спине Сэдрика побежали мурашки. Он буквально взлетел наверх и увидел, что Арон стоит на пороге комнаты, занимаемой Мэри. Дверь в комнату открыта, а за ней…
Сэдрик огляделся: в комнате царил кавардак. Будто кто-то в спешке собирал вещи. Сундуки были раскрыты, в них валялись новые платья, сшитые для Мэри на заказ. Однако ничего из старых вещей внутри не оказалось. Кровать была застелена, будто на ней в эту ночь не спали. Исчезла так же сумка с лекарствами, а на столе осталось лишь зеркало, ранее найденное Мэри в вещах при доме губернатора. Возле зеркала лежала какая-то бумажка.
Сэдрик взял ее в руки и прочёл два написанных на ней слова: «Прощай, Сэдрик».
Сэдрик смотрел на эти слова сам четко не понимая, что происходит. «Прощай, Сэдрик». Подчерк на бумаге был ровным, красивым, но он даже не знал, точно ли это подчерк его жены. Арон, заглянувшим в записку, нахмурился.
— Чем ты вчера так обидел Мэри?
Но губернатор не ответил. Мысли его были заняты совсем другим: здесь было что-то не ладно. Конечно, логичнее и проще всего было бы предположить, что Мэри, более не желая его видеть, собрала вещи и уехала. Тем более все выглядело именно так. Но… Возможно это была защитная реакция некоторого рода, однако Сэдрик, вместо того чтобы принять очевидное, начал обследовать комнату. И обнаружил под кроватью один чулок. А в ящике стола остались шпильки для волос.
Возможно он и не успел изучить подчерка жены, только вот Сэдрик знал, что Мэри крайне аккуратна. Времени на сборы вещей у нее было достаточно и, собирай Мэри все сама, разве раскидала бы она вещи, забыла бы шпильки и чулок, а новые платья если и оставила бы, то неприметно сложила бы аккуратно на кровати. А красное платье, в котором она вчера была? Его среди оставленных вещей не нашлось. Не могла же Мэри ехать в нем? Да, вся эта сцена была подстроена. Чтобы сбить с толку. На самом же деле Мэри была в опасности, и он должен спасти ее.
Именно эту версию Сэдрик и озвучил Арону, на что тот сделал свое очередное скептическое замечание:
— Не знаю, что там у вас вчера произошло, но если ты чего и должен, так это нагнать ее и извиниться.
— Арон, Мэри не покинула Бройте. Она здесь, просто ее похитили. И мы должны найти ее, — упрямо повторил Сэдрик.
На что Арон посмотрел на друга с очень усталым видом:
— Сэдрик, прости, но от тебя разит перегаром. И ты уже настолько запутался в своих теориях заговора, что принимаешь желаемое за действительное. Мэри уехала, поверь. Женщины так часто делают. Моя мама уезжает от отца к бабке в деревню почти каждый месяц. Другое дело, что она ни разу ещё туда не доехала, потому что отец вовремя нагонял ее. И если ты посмотришь правде в глаза, то ещё успеешь догнать Мэри на дороге и извиниться.
Последнее Арон произнес с особым нажимом.
Только Сэдрик из всех его слов услышал совсем иное.
— Дорога в Бройте!
Губернатор вскочил с пола, где до того на корточках искал ещё следы похитителей своей жены.
— Что дорога? — устало переспросил Арон.
— Ты же не думаешь, что Мэри отправилась зимой, пешком, через болота и совершенно одна.
— Смотря насколько сильно ты ее обидел. К тому же, полагаю, она не одна. Я с утра не видел Черныша. Так что…
— И все же, — фыркнул Сэдрик, — От Бройте до Ланкастера примерно день пути. Это в экипаже. Мэри не уехала в самом начале нашего брака, потому что к зиме с Бройте прекратилось сообщение. И пусть даже она взяла Черныша, однако она не ведьма летать верхом на собаке.
— Кстати о ведьмах, — вспомнил Арон, — когда ты окончательно протрезвеешь, нагонишь Мэри и извинишься, напомни мне рассказать тебе преинтересную информацию.
— Если она как-то связана с Мэри, то тебе лучше рассказать сейчас, — тоном, не терпящим возражений, сказал Сэдрик.