Зелёный (СИ)

Вскоре летающая тарелка приблизилась к третьей планете от звезды. Лишь тут звездолёт остановился. Казалось, что небесного странника привлекла голубая планета. Он завис неподалеку от её единственного спутника.
Ещё некоторое время спустя нутро звездолёта покинул рой «мошкары», а за ним вылетела дюжина летающих блюдец. На фоне большого брата такой летательный аппарат смотрелся, будто детское блюдце из кукольного набора на фоне тарелки великана. Тем не менее, они в диаметре были не менее пятидесяти метров.
Четыре месяца висел звездолёт в системе возле спутника единственной обитаемой планеты. Между ним и третьей планетой от светила постоянно сновали малыши-блюдца. Но в итоге броуновское движение закончилось. Все небольшие суда вернулись на материнский корабль, после чего он продолжил полёт.
Долетев до следующих двух планет и разбросав исследовательские зонды, корабль ещё пару дней пробыл в системе, собирая поступившие сведения, после чего сорвался с места и улетел в том же направлении, с которого прибыл.
***
Месяц спустя
По белому коридору с прозрачными окнами от пола до потолка целеустремлённой походкой передвигался прямоходящий гуманоид, внешне напоминающий кота с короткой шерстью. Когда-то он был чёрным, но сейчас его шерсть от головы до кончика хвоста покрылась налётом седины. На макушке у него торчали кошачьи уши. Облачён он был в белоснежный комбинезон с отверстием под хвост. Он имел пятипалые руки, а на ногах красовались белые ботинки с высокими голенищами из плотного материала, в которые были заправлены брюки комбеза. Помимо этого кот, чей рост не меньше ста восьмидесяти сантиметров, мог похвастать несколькими аксессуарами: широким браслетом на левом предплечье с квадратным экраном, который напоминал смарт-часы, а также поясом с подвешенным на нём с правой стороны прибором, напоминающим небольшую прямоугольную коробочку с пистолетной рукоятью.
По пути ему встречались такие же прямоходящие коты в тёмно-серых комбинезонах. Все они выглядели моложе и имели разнообразный окрас шерсти. Как и седовласый, они носили разнообразные модели «смарт-часов». Молодые коты почтительно уступали дорогу седовласому, а если их в одном месте собиралось много, то они жались спинами к стене напротив окна, в которой через определённые промежутки располагались двери.
При приближении седовласого молодые коты замолкали до тех пор, пока он не скроется. Один из них с персиковой шерсткой и округлыми выпуклостями в районе груди отлип от стены и обратился к товарищу без округлостей, шёрстка которого отдавала синевой:
— Мурук, ты видел? Профессор Мурр вернулся.
— Ох, Шипелка, — схватился за голову Мурук. — Я надеялся, что экспедиция продлится дольше. Лучше бы он не возвращался. Сдавать зачёты доктору Шарр намного проще. Профессор Мурр с нас шкуру спустит и против шерсти причешет!
Услышав их разговор, к ним присоединился рыжий кот с наглой мордой. Взор его зелёных глаз с вертикальными зрачками, направленный на выпуклости Шипелки, был настолько сальным, что Мурук от злости сжал кулаки и заскрипел зубами.
— Я слышал, что экспедиция оказалась удачной. Профессора нашли какой-то мир с уникальной флорой и фауной, населённый дикарями.
— Откуда тебе знать, Рыж? — недоверчиво фыркнула Шипелка.
— Слышал разговор преподов, — ухмыльнулся он, продемонстрировав небольшие клыки. — При мне в столовой физик и пространственник обсуждали экспедицию. Они сказали, что Мурр с другими профессорами привезли кучу пси-активных образцов. Там и животные, и растения.
— О! — оживилась Шипелка, не обращая внимания на злобные взгляды Мурука, которые тот кидал на Рыжа. Она знала, что он ревнует, но ей было не до его чувств, когда намечается такая интересная тема. — Что ещё они обсуждали?
— А, ерунда, — махнул правой рукой Рыж. На его руке любой зрящий заметил бы пять вполне человеческих пальцев, впрочем, как и у его собеседников. — Дальше они стали жаловаться на низкое финансирование института и стенали над тем, что повторную экспедицию точно не одобрят из-за разумных дикарей, живущих на планете. Невмешательство старших рас и всё такое — вы не хуже меня знаете законы Содружества. Даже несмотря на то, что мир попался интересный. Они закончили тем, что только и остаётся, что исследовать привезённые образцы.
 
***
Хогвартс. Настоящее время (два года семь месяцев спустя)
В лаборатории на седьмом этаже Соломон Сакс задумчиво вертел в руках волшебную палочку и с интересом вивисектора разглядывал кота. Тот был привязан к столу верёвками так, что не имел ни малейшей возможности вырваться из пут. Он тщетно разевал рот в попытках орать во весь голос, но заглушающие чары мешали вырваться звукам наружу.
Сакс разочаровался. Он ожидал встретить интересный экземпляр работы мастера-химеролога. Он давно увлекался химерологией, но достиг в этой области лишь уровня подмастерья. Мастерство Соломон защитил по тёмным искусствам, которые и преподавал в Хогвартсе. Преподавательская деятельность занимает всё свободное время. И хотя у учителей школы магии самый обширный доступ к современным достижениям магических искусств, им редко удаётся выкроить время на саморазвитие. И всё же Сакс не терял надежды стать мастером в химерологии, поэтому в редкие свободные моменты практиковался в этой области магических искусств.
С самого момента знакомства с юной ведьмой в мире простецов он раздумывал над тем, что неплохо бы изучить её кота. Но у магов строгая этика. У них не принято обижать чужих фамильяров. Поскольку изучение животного обычно приводит к его гибели, никакой волшебник на такое не согласится. Подобная этика выросла не на ровном месте. Фамильяр для мага является одним из самых близких существ. Убить его равносильно убийству родственника. Логично, что за такой поступок волшебник будет мстить. И хотя ведьма была совсем юной, Соломон поступил в соответствии с общепринятыми нормами. Лишь тогда, когда он увидел, что девчонка, покинувшая Хогвартс, совершенно не обращает внимания на кота, как и животное не спешит к ней, Сакс понял — глупышка разорвала связь с фамильяром. После этого он счёл свои руки развязанными. Раз теперь кот ничейный, то он имеет полное моральное право исследовать животное.
— Странно, — чуть наклонил голову Сакс. — Чары показывают, что ты обычный кот. Жизненной силы больше стандарта, но это не показатель. Не химера, всего лишь слабый магический зверь. Возможно, девчонка мне соврала?
Поняв, что всё бесполезно, Игорь прекратил попытки вырываться и орать. Он испытывал целый коктейль эмоций, среди которых преобладали страх и ненависть. Некоторые чары волшебника причинили ему неимоверную боль.
Такого поворота событий он никак не ожидал. Семь лет спокойно жил в замке, а тут такой сюрприз. Он даже не мог подумать, что станет жертвой взрослого мага. Студентов он опасался, и не зря. Дети жестоки по своей натуре. Они легко могут мучить животных ради интереса и развлечения, не испытывая никаких мук совести. И с учениками школы магии он всегда был осторожен. Сакс же… Он вообще не показывал своего интереса к нему. Вот совершенно ни грамма. Уж он бы почувствовал направленное на себя внимание. Обычный человек не может семь лет быть равнодушным, и внезапно в удачный для него момент атаковать жертву. На такое способны лишь безумцы.
Вспоминая о том, что с тётушкой Мэри случилось нечто нехорошее, причём по вине того же волшебника, Игорь утверждался в убеждении, что имеет дело с сумасшедшим. Впрочем, среди магов сложно найти хоть одного психически здорового. Даруемая магией сила кружит голову и взращивает в человеке чувство собственной важности вместе с манией величия. Правильней это будет назвать комплексом бога. Сам же подход к применению заклинаний предполагает больше веры, чем фундаментальных знаний и умения думать. Чем сильнее волшебник верит в результат — тем с большей вероятностью он его получит. А там, где сознанием руководит вера, адекватности остаётся мало места.