Саймон говорит (СИ)
Аккуратно обойдя кровавое пятно, старик подошёл к поленнице, привстал на цыпочки и достал сверху огромную бордовую розу.
— Охренеть! — удивлённо протянул Огр, глядя на цветок.
— Роза святого Никодима! — с некоторой гордостью проговорил старик, протягивая её мутанту. — Только не говори, что никогда не слышал.
— Под таким названием — не слышал. И даже не представлял, что она родом из этих мест.
Уникальный сорт роз, цветущих круглый год, был известен даже в Республике и носил там название «Снежная королева». Сорт был довольно капризным — предпочитал теплу холод, плохо выращивался в тепличных условиях. Благодаря этому, каждая розочка стоила уйму денег и служила показателем статуса. В своё время и сам мутант угрохал половину месячного жалованья на букет «Снежной королевы», пытаясь произвести впечатление на одну девицу. С девицей так и не сложилось, а вот сам букет Саймон запомнил хорошо — благодаря его стоимости. И, надо сказать, ни один из цветков в том букете и подмётки не годился той розе, что он держал сейчас в руках.
— Из этих самых, — подтвердил Петрович. — Растут на могиле святого старца и цветут круглый год! Воистину, чудо чудесное!
— Ну хорошо, — не стал спорить мут, вспомнив, кем на самом деле являлся святой Никодим и где работал, до того как стать святым. — А здесь-то что она делает?
— Так Васька, стервец, небось и срезал. Матушка его, пока жива была, страсть как эти розы любила. Ходила постоянно к могиле, ухаживала за ними. А Ненаш потом, как девчонками интересоваться стал, своим пассиям эти розы постоянно дарил. Ох и влетало ему за это!
— И кому же он хотел её подарить? И почему ночью?
— Вот ты, Сёма, прям настоящий следователь, — буркнул охотник. — Такие вопросы задаёшь — я даже не знаю, что и ответить.
— А если подумать? Кого-то он же здесь поджидал?
— Да не знаю я! — раздраженно отмахнулся Петрович. — Может Мирославу.
— Ну, да. И Святополк его грохнул в порыве ревности, после чего ножами кухонными расписал. Я бы лично поставил на то, что ждал он кого-то из близняшек, а грохнула его Мирослава.
— Фигню городишь, — не согласился старик. — Мирослава его бы прямо в «ТРАКТИРЕ» сковородкой ухандокала. Или топором порубила на кусочки. Не такой она человек, чтобы таиться и подставлять кого-то. Скорее, кто-то из твоих кошаков вызвал Ваську на ритуальный кошачий бой, а цветок принёс для своих ритуальных целей. Сам говоришь, что Захар — шаман. А шаманы всякие травки и цветочки страсть как любят!
Саймон тяжело вздохнул, вертя в руках розу преткновения:
— Насколько я знаю, цветы не являются необходимым атрибутом для Поединка Чести или Круга Равных. А Захар Львович вообще не стал бы такой ерундой заниматься — это право и обязанность воина.
— Тогда не знаю. Да что ты вообще к этой розе прикопался? Ну, ждал кого-то Васька с цветком, и что? Все мужики бабам цветы дарят. Бабу искать надо, я тебе говорю!
— Обязательно поищем, — согласно кивнул мут и огляделся по сторонам. — Ещё что-нибудь нашёл?
— Больше ничего, — отрицательно мотнул головой охотник. — Тут метров на сто всё повытоптано.
— Ладно, тогда переходим ко второму шагу нашего расследования.
— К какому?
— К осмотру тела, разумеется.
***
Однако прежде, чем заняться осмотром мёртвого Ненаша, мутант сначала забежал в «ТРАКТИРЪ», где выпросил у Мирославы посудину с водой для цветка. Женщина выгнула бровь, с легким неодобрением глядя на розу, но молча принесла требуемое.
— Улика, — оправдываясь, ответил Огр на невысказанный вопрос и поднялся к себе в номер.
Вернувшись, он обнаружил, что его помощник уже успел присесть за ближайший столик и с таинственным видом что-то втирал своим собеседникам, попутно прикладываясь к объемной кружке.
— Петрович! — строго сказал Саймон, подходя к столу. — Ты на службе, или где? Хватит уже детали расследования раскрывать всем подряд!
— Я же говорил мужики, на службе я, никак не могу ничего рассказывать! — подхватил ушлый старик и одним махом допил содержимое кружки. — Всё, пора бежать — сами видите, как начальство лютует.
И пока владелец кружки с потрясением разглядывал опустевшую посуду, Петрович встал из-за стола и шустро выскочил из корчмы, опередив даже «лютующее начальство».
По словам старосты, тело убиенного Василия сейчас должно было находиться у него дома, где им должна была заняться деревенский врач — Варвара Ростиславовна. В отличие от той же Алевтины, эта бойкая старушка, разменявшая седьмой десяток, имела диплом института Энергетика по специальности «Врач общей медицины». В какой-то степени, это было семейное дело — врачами были и почившие ныне её отец и муж, а также трое из четырех детей. Старший сын, правда, медициной заниматься не захотел и сейчас трудился инженером на ГЭС. Средние сын и дочь пошли по стопам матери, но предпочли остаться в городе, а потому принимать дела осталась лишь самая младшая. Однако сама Варвара Ростиславовна уходить на покой не спешила, а потому сейчас должна была зафиксировать факт и причины смерти, а потом передать тело родственникам для подготовки к похоронам. Правда, у Василия близких родственников не имелось, а потому Огр ожидал, что в это время в доме уже никого не окажется. Но стоило сыщикам зайти из сеней в дом, как из комнаты показалась неугомонная старушка и недовольным тоном произнесла:
— Явились наконец-то! Я тут полдня уже кукую, думала уже, что не дождусь! А у меня, между прочим, еще живых пациентов полно!
— Вечер добрый, Варвара Ростиславовна! — вежливо поздоровался Саймон. — Честно говоря, не ожидал вас застать.
— Здравствуй, Варя, — пискнул из-за спины мутанта Петрович и тут же спрятался обратно. Как и большинство жителей Перловки, деревенского врача он чрезмерно уважал и немного побаивался.
— А вы бы еще погуляли, тогда бы точно не застали, — пробурчала старушка, проигнорировав охотника. — Ну что, сразу осматривать тело будете — или сначала профессиональное мнение выслушаете?
— Конечно выслушаем!
— Ну, вот и ладушки. Тогда разувайтесь и проходите в комнату. А то Машенька тут полдня порядок наводила — натопчете ещё.
Сняв обувь, оба сыщика проследовали в комнату, где и обнаружили Машеньку — немногословную младшую дочь Варвары Ростиславовны, до сих пор прозябающую в тени своей активной матушки. На прозвучавшие приветствия она только кивнула, заканчивая наводить порядок в одном из шкафов.
— Вот, полюбуйтесь, пожалуйста. Целый день сидим — так ни одного родственничка и не объявилось! — посетовала врач. — Пришлось Машеньке прибираться, благо Васька тот еще чистюля был. С другой стороны, их можно понять! С тех пор как Смеяна померла, этот поганец совсем вразнос пошёл. Не то, что с родственниками — со всей деревней собачился!
— Мама! — укоризненно произнесла Мария, отвлёкшись от своего занятия.
— Что мама? Ты ещё скажи, что я не права! Большего гадёныша ещё поискать надо.
— Варвара Ростиславовна, вы нам хотели своё профессиональное мнение высказать, — Саймон попытался перевести разговор в более конструктивное русло.
— А я и высказываю, — фыркнула старушка. — Ярко выраженный патологический хам, паскудник и засранец. Хотя тебя, наверное, не это интересует.
Не дожидаясь ответа, врач подошла к кровати, на которой лежало полностью освобожденное от одежды и прикрытое простыней тело Ненаша. Когда она откинула ткань, мут смог только неопределённо хмыкнуть — покрытый от горла до пупка страшными рваными ранами, покойник сейчас напоминал кусок фарша.
— Я конечно не эксперт-криминалист, но в медицине кое-что смыслю, — заговорила Варвара Ростиславовна, приняв менторский тон. — Василий умер быстро, не оказав никакого сопротивления. Как видите, на руках и вообще где-либо на теле, кроме груди, отсутствуют следы борьбы. Во время смерти он прижал руки к груди в районе 4 и 5 пары рёбер, после чего некоторое время пролежал на холоде и успел окоченеть. Поэтому тому, кто затем покромсал парня в фарш, пришлось разводить руки в стороны, из-за чего он просто вывернул их из плечевых суставов. Определенно, рвали когтями. Без вскрытия больше ничего сказать не могу — ни причины смерти, ни точное время.