Волшебный котел
Тогда газель подошла к белоснежному дикому коню, который пасся тут же, на лужайке над ручьём, и обратилась к нему:
— Мой брат! Не откажи в моей просьбе! Есть у Дарая, моего господина, королевские одежды, драгоценные украшения, щит и меч, но нет у него скакуна, достойного такого султана. Ты очень красив, мой белогривый брат, самый могучий на свете владыка мог бы гордиться таким конём. Послужи моему господину.
Конь потряс своей буйной гривой, забил копытами, высекая искры из камней, и произнёс:
— Ещё никому из людей не удалось меня взнуздать. Но для тебя, дорогая сестра, я позволю надеть на себя узду. Необычный, должно быть, человек твой господин, если ты его так любишь. Пусть придёт, я буду его ждать.
Тогда газель побежала в рощу, разбудила Дарая.
— Господин мой,— сказала она,— уже пора нам в дорогу. Там, под деревом, лежат твои одежды королевские, а на берегу ручья ждут тебя щит, меч и белогривый скакун. Отныне ты — султан Дарай.
И минуту спустя Дарай-нищий превратился в Дарая-султана. Вместо бедняка в лохмотьях перед газелью стоял прекрасный рыцарь в драгоценных одеждах, в мантии, расшитой золотом, со щитом на груди и с мечом в руке. А рядом с ним — белогривый скакун весело ржал, нетерпеливо перебирая своими стройными ногами.
— А теперь — в путь! — весело воскликнула газель.— Поедем ко двору могущественного султана Аравии. Я от твоего имени уже преподнесла ему подарок и просила для тебя руки его единственной дочери. Уже давно и султан, и его дочка выглядывают из окон своего дворца, чтобы поскорее собственными глазами узреть великого владыку, прославленного на весь свет султана Дарая.
Так говоря, она склонилась перед Дараем в низком поклоне.
— Ах, чуть было не забыла: открой-ка, господин, свою дорожную сумку с камнями. Нельзя же тебе появиться у твоего будущего свёкра с пустыми руками!
Дарай развязал сумку — и глазам своим не поверил: один за другим стал он вынимать из сумки слитки чистого золота.
— О газель! — воскликнул он, садясь на коня.— Я не заслужил тех благодеяний, которыми ты меня осыпаешь! Чем же я отблагодарю тебя, дорогая подружка?
— О, ничего мне не надо, оставайся только всегда таким же добрым ко мне, каким ты был до сих пор, мой господин! Ну, в дорогу! Белогривый, лети за мной! За семью горами, за семью реками стоит дворец султана с сотней башен.
Как вихрь поскакал белогривый, а стройная газель мчалась впереди, от радости не чуя под собой земли.
На третий день они остановились у ворот столицы султана Аравии. Торжественно принял их султан в своём тронном зале, окружённый свитой визирей, вельмож и судей.
— Приветствую тебя, султан,— сказал владыка Аравии,— приветствую тебя, газель! Приветствую я вас в своем царстве, наши милые и долгожданные гости! Наверное, царство твоё, рыцарь, расположено в дальней стороне, если никто из нас о нём до сих пор не слышал и никому из нас не посчастливилось его повидать.
Так сказал султан, ибо в сердце его закралось недоверие, когда он увидел Дарая на белогривом скакуне без многочисленной свиты, без богатых носильщиков с балдахинами, без карет, запряжённых цугом лошадей. До сих пор ведь никто ещё из султанского рода никогда не разъезжал вот так, в одиночку, по свету.
— Великий султан, свет жизни и источник всяких благ! — сказала газель.— Господин мой загорелся такой горячей любовью к твоей дочери, красоту которой воспевают поэты всего мира, что, не будучи в силах преодолеть своё нетерпение, оставил свиту далеко в лесу, в семи днях пути отсюда, а сам вскочил на коня и стрелой примчался сюда. Взял он с собой лишь скромный дар, который осмелится сложить у подножия твоего трона.
Тут она подала знак Дараю, и тот высыпал из своей сумки золотые слитки. А было их такое множество, что даже самого султана поразило богатство Дарая, и он отогнал все сомнения прочь из своего сердца.
Назавтра состоялось шумное торжество обручения. Дарай сидел рядом с прекрасной царевной Фатьмой и так горделиво поглядывал по сторонам, будто и вправду родился султаном.
— Дарай, господин мой,— попросила его невеста,— расскажи мне о своём государстве, которое теперь будет и моим.
Дарай уже до того уверился в том, что газель ему выколдует какое-нибудь царство, что, не запнувшись, начал свой рассказ, восхвалял изо всех сил своё прекрасное царство, чудесный царский дворец, бесчисленные свои сокровища, перечисляя, сколько у него в конюшне лошадей, сколько тысяч верблюдов.
Слышала весь этот рассказ и газель. Ночью, когда все спали, она сказала Дараю:
— Господин мой! Время уже подумать о том, что будет с нами дальше. Пока ведь нет у тебя ни свиты, ни царства, и я боюсь, что нелегко нам будет их раздобыть.
На это Дарай рассмеялся и, удобно растянувшись на мягкой постели, произнёс:
— Пока у меня существуешь ты, моя газель, меня не волнуют такие мелочи, как свита и царство. Твоя это забота. А сейчас спокойной ночи, моя дорогая, я уже совсем сонный.
Минутку помолчав, газель сказала:
— Послушай меня, Дарай! Этой ночью придётся мне пуститься в путь, чтоб раздобыть тебе всё, чего ещё у тебя нет. Предчувствую я, сколь опасна будет эта дорога. Я ведь могу и погибнуть, и тогда ты снова превратишься в нищего Дарая!
Дарай широко зевнул и недовольно произнёс:
— Ну вот ещё, газель, к чему они — эти печальные мысли? Тебе ведь всё всегда удаётся. Вернёшься ты и на этот раз целая и невредимая, чтоб одарить своего господина царством. А теперь — прощай, дорогая подружка, я уже совсем засыпаю. Только поскорее возвращайся — иначе я разгневаюсь на тебя.
Была уже тёмная и глухая ночь, когда газель выбежала из дворца. Вскоре стены столицы остались далеко позади, и она углубилась в густой лес. У огромного, как дом, дуба газель остановилась и тихонько позвала:
— Угу-угу, выйди ко мне, это я газель, сестра твоя.
Ещё минутку вокруг в лесу царила тишина, а потом вдруг что-то зашумело, захлопали крылья, и огромная белая сова взгромоздилась на ветку с хриплыми возгласами:
— Фу-у! Фу-у! Приветствую тебя, моя сестра! Что же привело тебя к старой сове? Говори скорее!
— Дорогая сестричка! Пришла я к тебе за советом. Всему миру известно, что ты — самая мудрая из обитателей лесов. Тебе всё известно. Скажи мне, не слышала ли ты случайно о каком-нибудь царстве, которое надо было бы освободить от чёрного колдовства?
— А тебе это зачем? — прогудела сова.
— У моего господина Дарая есть уже и одежды царские, и оружие, достойное царя, и золото, и камни драгоценные, но нет у него лишь царства. С моей помощью получил он согласие великого султана Аравии и вскоре сочетается браком с царевной — его дочерью. И должен он привезти свою молодую жену в собственную столицу — иначе ему грозит позорная смерть.
Долго молчала сова, выслушав рассказ газели, и наконец изрекла:
— Хороший человек, видно, твой господин, если ты, газель, наградила его такой любовью. Смотри только, чтобы он не изменился.
— О, мой господин никогда не переменится, в этом я уверена. А я обязана его отблагодарить: за свой единственный шиллинг он выкупил меня и спас от смерти.
— Ну, если так, то желаю ему всего самого лучшего. Что же касается царства, то слышала я что-то об одной стране, где весь народ уже много лет стонет под властью злого дракона. Ты могла бы там попытать счастья — и страну эту и людей её освободить, и своему господину добыть трон.
— Ах, ты моя мудрая совушка! Скажи поскорее, где лежит оно, это царство?
— За горами, за реками, за лесами, там, откуда солнце всходит. Только ты должна быть осторожна, сестричка, дракон этот страшен. Каждый, кого лишь коснётся его огненное дыхание, засыпает навечно и становится жертвой чудовища. Но я знаю волшебное зелье. Если рассыпать его перед драконом да дать ему это зелье отведать, он тут же упадёт мёртвым.
