Дети неба / Дети Солнца (СИ)

Сейчас можно было не прятаться, и я открыл свое сознание Мыслижую, пытаясь донести до зверя, что я не причиню зла.
Зверь перестал рычать и сделал шаг назад от меня, в моей голове прозвучал ровный чистый голос Мыслижуя. Его правильное произношение резко отличалось от слышанного мною его обычного низкого голоса, которым он произносил исковерканные до неузнаваемости слова. Скрывая свою сущность от Нулевого, я не мог читать мысли ни человека ни дегана, поэтому слышал только то, что они говорили вслух. Голос, зазвучавший в моем сознании, заставил меня удивленно замереть.
— Ты уже причинил боль, — Мыслижуй медленно пятился назад.
Я протянул руку вперед, пытаясь остановить его.
— Мы оживим твою планету.
— Вы убьете ее, — зверь зажмурился и снова протяжно заскулил, опустив к земле голову.
Я не понял его и повторил:
— Да нет же. Мы оживим твою планету. Мы воскресим Душу…
Зазвучавший в моем сознании голос полный отчаяния перебил и не дал мне договорить:
— Вы убьете ее! Анну убьете. Убьете. Ты…
Меня окатило волной неконтролируемой ярости. Деган прижался к земле и, отпружинив от нее, полетел на меня. Я не хотел причинить ему вред. Отклонившись от летящего зверя, я отошел в сторону. Деган приземлился на все четыре лапы и, проехавшись по земле, остановился и развернулся ко мне, готовясь к новой атаке. Я не понимал о ком он говорит.
— Постой. За кого ты волнуешься? — тут до меня медленно дошло. Нулевой и Анна, видимо, были одним и тем же человеком.
— Но какое тебе дело до Анны? Это малая жертва на пути к восстановлению планеты. Не это ли важнее для тебя?
— Ты — чужак. Пришел и разрушил. Убиваете, ломаете, портите. Забрали все самое дорогое. Забрали мою Анну.
Он прыгнул еще раз и снова промахнулся. Уклоняясь от его хаотичных атак, я пытался собрать разбредающиеся мысли воедино.
— Анна настолько дорог тебе, что ты готов навсегда лишиться дома, лишь бы он был рядом?
Зверь остановился и внимательно посмотрел на меня.
— Да.
Это его короткое «да» выбило меня из моего привычного мира, сместив градацию ценностей, показав, что возможно и так.
— Почему тебе Анна настолько дорог?
— Ты — чужак. Ты не поймешь.
— Скажи мне.
— Анна для меня все. Она моя жизнь.
Я остановился. Как может быть кто-то жизнью для другого? Размышляя над этим, я не заметил, новой атаки Мыслижуя.
Зверь на полном ходу врезался в меня и отлетел назад, глухо ударившись о землю. Он лежал неподвижно, и я уже подумал, что он мертв. Мысль эта почему-то оказалась неприятной. Я шагнул к нему и, наклонившись, увидел, что зверь лежит с открытыми глазами и по белой кости его лица стекает слеза.
— Почему ты не убьешь меня? — его тихий голос, звучавший в моем сознании, был пустым и безжизненным.
— В этом нет необходимости. Ты не сможешь помешать завершению начатого.
— А что будет с Анной?
Этот вопрос эхом повторился в моей голове. Я обернулся и посмотрел в ту сторону, куда направился Кроноган вместе с отрядом воинов и Нулевым.
Я почувствовал едва уловимое присутствие чужого сознания в моей голове — это Мыслижуй воспользовался моментом и копошился в моих воспоминаниях.
— Ты следил за нами?
— Нулевой, — я запнулся, — Анна — последний шанс для меня и моей расы обрести дом. Я не мог допустить, чтобы что-то пошло не так.
— Ты врешь…
— Замолчи, — перебил я дегана и замер, прислушиваясь к тому, что чувствовало мое тело и что говорил мне мой разум.
Понимание истинности моих желаний далось с трудом, но осознав их, я испытал неожиданное облегчение. Такой легкости и такой абсолютной уверенности в выбранном пути я еще никогда не испытывал. Оттолкнувшись от земли, я направился в ту сторону, куда тянулось все мое существо.
— Подожди, я с тобой. — ворвались в мое сознание мысли разволновавшегося дегана.
Я только пожал плечами, мне было все равно, последует ли за мной зверь или нет. Я уже принял решение.
  
Глава 16
 
Почти никого не осталось. Мир, построенный человеком, разрушен до основания. Хотя это утверждение все же неверно. Потому что как раз-таки все, что было сделано руками человека, все к чему прикоснулся наш неуёмный разум, все это еще более-менее держалось, правда, все так же разрушаясь, рассыпаясь прахом, но медленно. А вот живое — деревья, трава, насекомые, животные — все это одним из первых исчезло с лица Земли, оставив нам голый асфальт, бесплодную почву и руины, в которые медленно превращались здания.
 
Что насчет самого человечества, выжил ли кто-нибудь? Да, но их не так уж и много. Я знаю несколько убежищ, где собираются выжившие, но я не люблю туда наведываться, не знаю почему. В одиночестве мне как-то спокойнее.
После того, как меня схватили иные и засунули в ту странную пещеру, прошел примерно месяц. Тогда я потеряла сознание, а очнувшись, обнаружила, что валяюсь у развалин многоэтажки где-то на окраинах города.
Ко мне вернулась память. Да, я вспомнила всю свою прошлую жизнь: мир, в котором жила; людей, которые меня окружали. И от того моя ненависть к иным только усилилась, сжигая меня изнутри, оставляя лишь пепел и боль.
Но во мне после этого случая что-то снова изменилось. Внутри было непривычно пусто. Да и Темный Бог больше не появлялся. Я потеряла связь с деганами. Больше не чувствовала их присутствия, не чувствовала мир. Словно потеряла способность видеть и слышать, но все же видела и слышала так, как положено слышать и видеть обычному человеку.
Но то, что я не чувствовала деганов, это вовсе не значит, что я сними больше не встречалась. Нет, напротив, я сталкивалась с монстрами и очень часто. Слишком часто. По началу они принюхивались и присматривались, но по прошествии времени стали пытаться охотиться на меня. И сейчас встреча с одним из моих бывших братьев грозила мне смертью. Так что нужно было быть осторожной в передвижениях по городу.
За границы города выйти не представлялось возможным. По какой-то причине иные огородили его по периметру защитным полем, через которое пройти было просто нереально. Вскоре в нашей резервации стали появляться другие выжившие. Люди делились на мелкие группы. Пытаясь выживать, защищая друг друга.
Я иногда забредала в такие колонии, меняя собранные вещи на что-то необходимое мне.
Иные время от времени появлялись в закрытом городе, вылавливая одних и возвращая других людей. Для чего им были нужны выжившие, я не знала и не хотела знать. Лишь бы вновь не попасть к ним в руки — вот все, что меня теперь волновало. Похоже, все эти события не пошли мне на пользу.
Я не знаю точно, встречала ли я Мыслижуя или нет. Боюсь, я бы сейчас не отличила его от любого другого дегана. Печально, но это так.
С того момента, когда прозрачные светящиеся щупальца вытянули из меня энергию, тление замедлилось. А все чаще клубилось облаками, иногда даже роняя скупые капли дождя. Но все же день и ночь до сих пор почти не различимы. Хотя день — есть день, лишь днем можно ощутить себя в относительной безопасности.
Тишина и едва подсвеченное светом далекой звезды серое небо — это день.
Этого света мало, но его все же хватает для того, чтобы разглядеть, во что превратился мир. Кругом руины, покрытые пеплом.
Мои глаза привыкли к вечной полутьме, и я научилась чувствовать неуловимое приближение дня. Едва забрезжил рассвет, я потянулась в своей кровати — в куче тряпок, сваленных в угол. Прошла еще одна ночь, и я все еще жива. Это не могло не радовать. На полу валялся большой осколок разбитого зеркала. Прихватив его, я поспешила начать свой день, как положено, с умывания.
 
Пройдя в ванную, я вытащила из сумки махровое полотенце, серое, как и все вокруг. Здание, в котором я скрывалась этой ночью, было полуразрушенным. Стекол и дверей в нем не было вовсе. Да и стены то тут, то там были пробиты, и кирпичи валялись по всему полу. Я выбрала для ночевки самый верхний этаж — это было разумно. Чем выше, тем больше шансов, что ты доживешь до утра. И могу сказать, что эту ночь я провела почти в королевских условиях, ведь в комнате, где я спала, был потолок, и три из четырех стен оказались абсолютно целыми.