Дети неба / Дети Солнца (СИ)

— Нет. И тебе не советую. Слишком это все быстро происходит. Думаю, стоит подождать и посмотреть, а не бросаться с головой в омут.
— Ну и правда. — согласилась Ритка и, бросив таблетку на стол, скривившись, схватилась за голову. — Ань, завари кофе, пожалуйста. Что-то голова раскалывается. Не спала трое суток. Наверное, совсем давление упало.
Я кивнула и, щелкнув кнопкой на электрическом чайнике, потянулась за банкой с молотым кофе.
— Ладно. Дай я сама. — воскликнула подруга и, оттеснив меня к стулу, стала хозяйничать на кухне.
Через пол часа Ритка ушла. А я вернулась на кухню и наткнулась взглядом на красную коробочку с таблеткой. Подумав, что нужно куда-то ее убрать, взяла упаковку в руки и с удивлением обнаружила, что она пустая.
(Могла бы и сказать), — обиженно пронеслось в голове. Я потянулась к телефону, но так и не позвонила подруге. Почему-то было неудобно и неприятно.
  
Глава 9
 
— Ты не понимаешь. Он всегда был слишком идеальным, — накручивая на длинный тонкий палец, заканчивающийся острым загнутым когтем, сияющий чистым золотом идеально уложенный локон, сообщила мне Ритка. Она стала выше меня на две головы и теперь смотрела сверху вниз, оценивая своими люминесцентно голубыми глазами. — Виктор, верный и заботливый. Сейчас таких уже и не встретишь. Как он заботится о тебе! И это несмотря на то, что тебя сейчас и женщиной-то трудно назвать. Не обижайся, Ань. Но это правда. Физическая неполноценность сейчас не оправдание. Она достойна лишь презрения.
Девушка выпятила вперед грудь пятого размера и обхватила руками осиную талию.
— Тебе ничто не мешает принять деган и избавиться от своего увечья, но ты думаешь, что умнее остальных. А по факту ты ограниченная, такая же, как и твое тело, — Ритка криво улыбнулась и провела кончиком языка по ровным белоснежным зубам с острыми аккуратными клыками, отчетливо выделяющимися на их фоне. — Так что я просто предупреждаю по-дружески, он уйдет от тебя, и в конце концов ты останешься одна. И я не стану делать вид, что мне безразличен Виктор. Раз ты отказываешься что-либо предпринимать, я займу твое место. Ты же не будешь спорить, что я сейчас подхожу ему гораздо больше, чем ты?
Я пришла в себя примерно минут через пять после того, как дверь за Риткой закрылась, и я осталась в звенящей пустоте квартиры, окружающей меня.
А затем за закрывшейся дверью раздался душераздирающий крик, и я кинулась к ручке. Повернув ее, распахнула дверь и застыла, пытаясь понять, что происходит.
А картина была точь-в-точь из фильма ужасов. Окровавленные стены. Оторванная человеческая нога, все еще дергающаяся, валялась в паре метров от меня. Чуть дальше, над кровавым месивом, в котором с трудом можно было узнать человека, склонилось существо. Оно громко чавкало, отрывая куски от вздрагивающего тела.
Я сглотнула, пятясь обратно, но споткнулась и упала навзничь. Мое сознание, вопреки всему происходящему, продолжало отмечать какие-то мелкие детали и делало выводы. На ноге, что валялась сейчас на грязном полу лестничной площадки, была одета красная туфля — Риткина. На монстре, который рвал ее тело, висели остатки знакомого серого костюма, а через деформированную спину была перекинута лямка черной кожаной сумки. Я попыталась отползти в сторону. Я видела, но не хотела понимать.
— Виктор, — имя непроизвольно сорвалось с онемевших губ. Монстр, терзающий тело, замер, а потом медленно развернулся, принюхиваясь. С обезображенного лица на меня уставились темно-синие безумные, но все же знакомые глаза. Монстр вытер рукавом стекающую по подбородку густую кровь.
Я глухо вскрикнула, когда кусок плоти, бывший когда-то нижней частью лица Виктора, отвалился на пол, словно часть порванной резиновой маски, оголяя белую кость и искривленные острые зубы.
Виктор, опираясь на все четыре конечности, медленно направился в мою сторону. Я хотела кричать, но все тело свело спазмом, и я не могла не то что пошевелиться, но и вздохнуть. Только смотрела, как монстр медленно подходить все ближе.
 
Жар в груди полыхнул с такой силой, что я дернулась и, вынырнув из оцепенения, все-таки вскочила, но было уже слишком поздно. Монстр прыгнул в мою сторону и, размахнувшись, наотмашь ударил по моей голове. Мир рассыпался яркими искрами, а я рухнула в спасительную тьму. Обрадовавшись, что уж не почувствую боли, когда Виктор начнёт свою трапезу.
  
Глава 10
 
Мне кажется, мир, окружающий меня, когда-то был другим. Воспоминания таятся на окраине моего сознания, но стоит мне сосредоточиться на них, тут же ускользают. Впрочем, это не сильно беспокоит меня. Не сильно и не всегда. В редкие минуты моего одиночества смутное ощущение тревоги посещает мое сердце. Но я не часто бываю один. Меня почти всегда окружает моя стая. Вместе мы добываем пропитание. Я не могу назвать точную численность соплеменников — те, кто охотятся вместе со мной постоянно меняются. Кто-то из них погибает, кто-то просто растворяется в ночи, но и тем и другим на смену всегда приходят новые. И наша охота продолжается.
Мир, окружающий меня, всегда мрачен и сер. Степень его мрачности колеблется от сумерек, когда без труда можно различать силуэты моих соратников, до абсолютной кромешной тьмы.
Когда наступает тьма — приходит наше время. Вот как сейчас. Азарт предстоящей охоты захлестывает с головой. Несмотря на это, мои инстинкты работают отменно. Почувствовав присутствие добычи, я начал свою гонку и повел притихшую стаю к нечего не подозревающей жертве.
Я кожей ощущаю нетерпение своих братьев. Но, несмотря на нарастающее эмоциональное напряжение, ни один из них не позволит себе выразить свое нетерпение неосторожным звуком или движением. Мы действуем вместе, как хорошо отлаженный механизм, работающий четко и без перебоев.
Я бесшумно преодолеваю препятствия, возникающие передо мной. Ничего не видя, я ощущаю и воспринимаю мир, окружающий меня так, словно он является моим телом. Легко оттолкнувшись ногами от твердой плоти земли, взлетаю ввысь, и только тихий свист от рассекаемого массивными телами воздуха, свидетельствует о том, что моя стая безоглядно следует за мной. Полет был недолгим, зацепившись руками за край выступа, я оттолкнулся еще раз и направил свое тело вверх. Пару раз пришлось повторить эти несложные действия и вот я уже стою на горизонтальной поверхности, находящейся в нескольких десятках метров от земли. Позади меня, прижавшись к полу, замерли в ожидании мои братья.
Передо мной зияет пустота. Там, далеко внизу, на земле, я чувствую присутствие жертвы. От непосредственной близости к ней, жажда, до того тлеющая в моей груди, стала невыносимой. В моем сознании вспыхнуло синее пламя, и огонь, перекинувшись с мыслей на мое тело, распространился по венам, обжигая плоть и даруя неизмеримую силу, расширяя границы моих способностей. Пространство передо мной озарилось синим свечением. Теперь я мог не только чувствовать, но и видеть каков он — мир, окружающий меня.
Сейчас я находился на крыше высокого, высотой в три десятка этажей, здания. Также, как и все в этом мире, оно разрушалось. Гниение поразило его правый верхний угол, и частицы праха поднимались в небо, кружась и закручиваясь в спираль. Каждое здание, каждый столб, каждый булыжник — все, что мне удалось рассмотреть, гнило и разлагалось, медленно тлело, рассыпаясь в прах. И тонкие серые струйки поднимались в верх, соединяясь в одну сплошную черную тучу, затянувшую небо от горизонта до горизонта.
 
Все это было привычно для меня. Центром моего мира сейчас был клубок света, что завис над поверхностью земли, строго по середине двора. Форма светового облака постоянно менялась. Красное сияние, исходившее от него, было неровным, будто на поверхности, излучающей его, блуждали тени.
Голод в моей груди стал невыносимым, к нему примешалась, вырывающаяся из глубин сознания непонятная мне ненависть. Что я ненавидел? Я не мог толком разобраться. Да и не хотел. Шагнув вперед, я позволил телу свободно упасть вниз. Маленький дворик, находившийся у самого подножия здания, с каждой секундой расширялся. Я падал лицом вниз, чувствуя, как упругий воздух хлещет мне по щекам, выбивая влагу из глаз.