Программа за Выживание (СИ)

— Даже не представляю насколько…,- ответила, смотря в самые красивые васильковые глаза.
  
Глава 39
 
Мы с Костей вышли с территории фермы и пошли вдоль дороги. Пока мы гуляли, я наслаждалась прекрасной погодой, свежим лесным воздухом, пением птиц и даже стуком дятла по одной из сосен. Горин шел рядом, держа меня за руку и выглядел слегла задумчивым. Только в последнее время стала замечать, как резко может измениться его настроение или это я так на него влияю.
— Тебя что-то беспокоит? — заинтересованно спросила, смотря на мужчину с прищуром.
— Нет, просто задумался, — пожал он плечами и попытался улыбнуться мне. Вот только улыбка вышла кривой и совсем неестественной, это насторожило меня. Мы только начали узнавать друг друга и наконец-то между нами не было секретов, я не была готова снова увязнуть в этом болоте недосказанности и додуманности. — Пошли, мы почти пришли, — сказал Костя, не дав мне высказать свое недовольство.
Горин крепче сжал мою крохотную ладонь в своей большой и горячей и ускорил шаг. Мужчина завел меня в лес, но в этот раз мы не бродили в нем несколько часов, как в тот раз, когда «искали» Галю и Анну, а буквально через десять минут вышли на лесную полянку. Небольшое зеленое пространство было залито солнечным светом, я даже увидела пару разноцветных бабочек, сидящих на лесных колокольчиках. На поляне был расстелен плед в красную клетку, а посередине стояла настоящая корзина для пикника — выглядело все просто волшебно!
— Это просто чудесно, — прошептала, переводя восторженный взгляд на довольного собой Костю, который стоял рядом со мной и весело улыбался. — Когда ты успел все подготовить? — спросила, поворачиваясь к мужчине всем телом и кладя ладони ему на грудь.
— Пару часов назад, — пожал он плечами и, развернув меня за плечи к месту нашего пикника, легонько толкнул в его направлении. — Давай уже начнем наше свидание, а то муравьи набегут и съедят всю нашу еду, — усмехнувшись сказал Костя.
— Ты сейчас одной фразой испортил всю романтику, — покачала головой, но не выдержав его недопонимающего взгляда, расхохоталась.
— Ничего не понимаю, что не так сказал? — спросил мужчина, присаживаясь на плед. Я притянула к себе корзину и открыла верхнюю дверцу, чтобы посмотреть, что внутри.
— Не бери в голову, — отмахнулась, доставая из корзины литровую стеклянную бутылку с домашним лимонадом. — Ты сам делал? — спросила, поднимая восторженный взгляд на мужчину.
— Всё, что ты видишь, делал я, — самодовольно усмехнулся он, доставая из корзины бокалы. — Кстати, там апельсин, лимон, лайм и мята. Надеюсь, у тебя нет аллергии? — спросил Костя, разливая лимонад по стаканам.
— Не-ет, — покачала головой, делая глоток и жмурясь от удовольствия. — У меня вообще нет ни на что аллергии, а у тебя?
— На орехи, — ответил Горин и достал из корзины миску со свежими фруктами.
— Я запомню, — улыбнулась, потянувшись за яблоком. — Обожаю яблоки.
Папа всегда смеялся, что из такого разнообразия фруктов, которые я все перепробовала еще в детстве, моим любимым стали самые обычные яблоки, что росли у нас в саду.
— Я запомню, — в тон мне ответил Костя. — Может, хочешь что-то еще? — спросил самый внимательный на свете мужчина.
— И что же у тебя еще для меня есть? — спросила, лукаво улыбнувшись.
Так мы провели час, болтая ни о чем и обо всем сразу, стараясь узнать друг друга получше. Оказалось, что мы с Костей обожали в детстве книгу «Алиса в стране чудес» Льюиса Кэрролла и мечтаем совершить подъем на Эверест. Было странно понимать, что мы с мужчиной настолько похожи и в тот же момент совершенно разные. Наши мечты, планы и желания — иногда идентичные, а порой совершенно противоположные, заставляли задуматься. Задуматься над тем, а какой Я вижу свою жизнь, если она будет разделена с кем-то.
— Я вижу, ты хочешь о чем-то спросить, но будто стесняешься, — проговорила, лежа на коленях мужчины и откладывая на тарелку третий огрызок яблока. — Спрашивай!
 
— Мне кажется, что тебе может не понравится то, о чем я хочу спросить, — вздохнув признался Костя, прикоснувшись костяшками пальцев к моей щеке, ласково поглаживая.
— Не попробуешь — не узнаешь, — улыбнулась ему, но в глубине души затаила дыхание. Что такого может спросить мужчина, что заставит меня разозлиться.
— Когда ты рассказала мне про договоренность с Изоновой, то упомянула своего отца, — осторожно начал Костя, смотря мне в глаза. — Ты сказала, что хотела доказать ему…
— Доказать, что могу что-то без его денег и связей, — кивнула, уже привыкшая к тому, что людям интересна не я сама, а мой отец.
Так было всегда, люди слышат твою фамилию и сразу задают вопрос: «А ты случайно не дочь…». Мне никогда не было стыдно за то, чья я дочь, очень горжусь своим отцом и его успехом. Дело лишь в том, что за фамилией есть живой человек, личность, Я, но зачастую люди не хотят этого видеть, для них важно лишь твое место, которое ты занимаешь на социальной лестнице. Печально, но это суровая реальность, моя настоящая жизнь.
— В чем состоит твой вопрос? — спрашиваю, чуть наклонив голову. — Кто мой отец? — усмехнулась, но Костя в ответ лишь недовольно нахмурился.
— Мне все равно кто твои родители, — покачал он головой, еще раз заставив убедиться меня в том, что я в нем не ошиблась. — Мне интересно, насколько важна для тебя эта фраза.
— Я люблю своего папу и очень горжусь его успехом, — сказала, потому что мне было важно, чтобы Костя понял. Мне не за что ненавидеть отца, не за что обижаться на него или считать врагом — он вырастил меня, делал и продолжает делать для меня все. Просто в один момент я поняла, что не готова всю жизнь жить в его тени и быть для всех дочерью Сорокина. — Когда двенадцать лет назад мама уехала заграницу, он посвятил свою жизнь мне и работе, поэтому мне не за что его винить. Он хороший отец, пусть я и не часто ему об этом говорю, — призналась, грустно улыбнувшись. Костя внимательно слушал, не сводя с меня заинтересованного взгляда. — Просто, в какой-то момент мне стало стыдно сидеть у него на шее и, по сути, быть никем. Моя лучшая подруга на тот момент вернулась из заграницы, где училась, и сразу стала работать в фирме отца, начиная с самых низов и тогда, смотря на нее…
— Тебе стало стыдно, — кивнул Горин, ободряюще мне улыбнувшись.
— Именно, — кивнула. — Поэтому я начала работать, учиться и делать то, что у меня лучше всего получается. Если честно, то сама до конца не верила, что смогу на этом зарабатывать, но профессия журналиста и курсы маркетинга дали мне стартовую площадку. Дальше все было намного проще, начинать ведь всегда сложнее, — улыбнулась, пожав плечами. — И, как не странно, папа всегда меня поддерживал, даже предлагал деньги для раскрутки, но я отказалась. А когда стало поступать все больше предложений о рекламе, появились новые проекты, то времени на отца совсем не осталось. На прошлый День Рождения он мне вообще целый канал купил, заставив меня взбеситься окончательно, — вздохнула, вспоминая свою истерику в тот вечер, сколько грязи я вылила на собственного отца, который хотел, как лучше.
— Что случилось? — спросил Костя, сразу заметив смену в моем настроении.
— Вся желтая пресса, все телеграмм каналы и весь инстаграм начал гудеть о том, что моя популярность куплена богатым папочкой, а миллион подписчиков — накрутка. Все то, от чего я бежала почти год, работая не покладая рук, в один миг испарилось. Мне было настолько больно и неприятно, что… Мне так стыдно сейчас, — сказала, закрыв лицо руками.
 
— Ты говорила с отцом после той ссоры? — спросил Горин, гладя меня по голове.
— Мы созваниваемся примерно раз в неделю, папа всегда звонит первым, — вздохнула, поднимая голову с колен Кости и садясь к нему лицом. — Прошел почти год, а я так и не попросила у него прощения, — поджала губы, осознавая, какая я все-таки ужасная дочь. — Мы не виделись почти четыре месяца и не разговаривали месяц, — призналась, смотря в васильковые глаза. — Но я так по нему соскучилась!