Колыбель. Изгнанник Альтара (СИ)

— Но хуже всего, что опыт завтра, скорее всего, провалится… — грустно оборвав фразу, она села напротив. На журнальном столике уже расположились закуски из нарезанных фруктов и сыра.
— Что может случиться, у вас же уже всё подготовлено, просто не волнуйся. — Честно говоря, я бы и сам хотел не волноваться. Но эта девушка переворачивала моё сознание.
— После моего доклада выяснилось, что родственники испытуемого доказали в суде его невменяемость и подписали бумагу о запрете проведения эксперимента. Тебе налить ещё? — Она протянула бутылку к стакану, а я машинально кивнул. — Проще говоря, прибывших учёных голов развлекать завтра будет нечем. Вряд ли им интересны испытания на крысах.
Она сделала глоток вина, глядя на меня своими красивыми карими глазами. В такие моменты, как сейчас, я словно падаю в пучину бесконечности, всё трепещет от желания обнять её. Никогда бы не подумал, что так сильно полюблю кого-то.
— Я уверен, что ты придумаешь что-нибудь. Ты ведь гордость нашей лаборатории. Тебе обязательно повезёт. — Не слишком ли я её хвалю? Не хочется выглядеть подлизой в её глазах.
— Ты прав, у меня уже есть идея, моё главное везение, что в закрытом корпусе, будут только новые люди. Вряд ли они заметят подмену… — Её слова эхом отдавались в голове, затягивая в пучину сна, глаза закрывались, тело ломило. Не могу сопротивляться больше, сознание уходит…».
Глава 5. Боль воспоминаний.
«…Безликая тьма окутала моё сознание. Где-то там, в глубине моего разума, звучали отголоски слов Лейны. Я снова и снова перематывал их и не мог поверить, что я был всего лишь частью её плана. Почему я сразу не воспринял фразу про родственников подопытного, вдруг появившихся из ниоткуда. А может, и не было никакого подготовленного человека? Может, она ждала подходящего кандидата, а тут я, податливый и по уши влюблённый баран, закрывающий глаза на все что творилось в лаборатории.
Внезапно острая боль резко пронзила тело. Пучок яркого света словно вернул меня из бездны, и я неразборчиво услышал голоса. Преодолев слабость, открыл глаза и сквозь мутную пелену увидел знакомые лица. В хорошо освещаемом помещении я был в центре всеобщего внимания. К слову, людей, собравшихся посмотреть на меня, было немало. Расположившись на своих местах словно в театре, они с интересом наблюдали за представлением. Рядом со мной суетливо крутилась Лейна и её ассистент. Разобрать их речь я не смог так же, как и сказать что-либо самолично. Немой язык еле чувствовал во рту дыхательную трубку, а прибывающий сладкий газ клонил в сон. Хрупкими мягкими руками любимая вводила мне препарат GS-108. С безысходностью я смотрел на неё в последний раз. Я никогда её не вспомню, её и… Дина. Как же так?
Мой вечно поддерживающий меня напарник. Мой лучший друг. Я увидел его раньше, чем убийственное вещество коснулась моего разума. Беззаботно стоящий и наблюдающий за экспериментом, там, где должен был быть я. Огромный ком в горле — последнее, что я смог почувствовать перед тем, как снова упал во тьму. Время перестало существовать для меня, минуты превратились в дни, а дни в вечность. В этой пустой однородной тьме, без границ и размеров, я застрял навсегда. Без возможности двигаться и жить, я смотрел в лицо этой медленной смерти. Одинокий и обречённый на самоистязание остатков своего разума…»
Всю дорогу мы ехали молча. Только на подъезде к особняку я наконец-то пришёл в себя. Турок забрал у меня оружие и, придерживая за руку, помог вылезти из кузова. Сердце заколотилось, ноги подкосились, страх окутал меня с головой. Разум погряз в боли, полной отчаяния. В этом тумане я, ковыляя, добрался до гостиной, где плюхнулся в первое ближайшее кресло. Это воспоминание сломало меня изнутри. Почти не обращая внимания на снующих туда-сюда мародёров, лишь краем глаза заметил, как Сайга, подойдя к командиру, сунул ему какой-то свёрток. Внимательно рассмотрев его, Кейл направился ко мне и сел напротив.
— Значит, мы все у тебя в гостях. Ты же знал об этом, верно? Поэтому и пришёл сюда. — Впервые за всё время Кейл вёл себя не агрессивно, напротив, всем своим видом он словно пытался войти в моё положение. И я кивнул ему. — Что же заставило тебя соврать тогда?
 
— Наличие оружия у вас и ваша численность, — честно ответил я. — До последнего надеялся, что родные живы, не хотелось проблем.
Кейл тяжело вздохнул и протянул мне фоторамку. На фоне серебристой машины мы с братом, два уже взрослых пацана, веселимся, как дети, а наш отец, слывущий строгим бизнесменом, задорно поливает нас из шланга. Самая тёплая и домашняя фотография. Воспоминания хлынули волной, стоящий ранее в горле ком в конец перекрыл дыхание. Кейл поднялся и похлопал меня по плечу.
— Значит это твой отец… Он помог многим в городе. Мне правда искренне жаль. В любом случае никто ничего не мог бы сделать. Последняя волна пошла настолько быстро, что не многие успели спрятаться.
— Расскажи мне, что произошло. — От душевной боли я еле говорил, потирая глаза трясущейся рукой.
— Всё началось десятого апреля. Произошел всемирный сбой в системах безопасности. Спутники были отключены всего полчаса, но этого хватило для создания военной обстановки. Одна из стран за это время запустила атомную ракету в один из крупнейших городов, унеся как минимум четыре сотни тысяч жителей. Дальше, как ты понимаешь, яркая вспышка, термоядерная реакция, выжигающая эпицентр, и ударная волна мощнее десятибалльного землетрясения. Когда спутники вернулись в строй, главы государств принялись спорить о том, чья ракета и кто виноват. А в это время пепел осаживался в близстоящих городах, и ветер разнёс радиоактивную пыль на тысячи километров. Естественно, никто так и не признался в содеянном. Начались раздоры, всё вело к очередной мировой войне, в конечном итоге, всё затянулось, и страны погрузились в траур. Радиоактивные осадки приносили огромные проблемы многим районам, из-за чего огромные ресурсы уходили на восстановление жилищ и помощь всем пострадавшим. Вот тут и проснулись все телеканалы и радиостанции. Во всех уголках страны говорили о внезапно появившемся вирусе, от которого погибают люди. Численность погибших снова росла. — Кейл замолчал, всматриваясь в пустую стену.
— Что они говорили про этот вирус? Он как-то относится к тем существам, напавших на нас сегодня? — Я был озадачен рассказом.
— Вирус? — Кейл снова обратил на меня внимание и подвинулся, позволяя Райдеру сесть на диван рядом. — Да, теорий было много. Одна из них, что это ответная реакция одной из стран на атаку атомной ракеты. Другая — якобы вирус был создан в секретной лаборатории уничтоженного города и после разрушения распространился по всей Земле. Естественно, среди людей началась паника, в которой каждый хотел выжить. Прятались в бункеры, самодельные убежища, особо отбитые ходили по городам в противогазах.
— Если бы тогда нам сообщили правду, — перебил его Райдер, — правду о том, что не было никакого вируса, то, возможно, мы бы смогли постоять за себя и принять оборону, а не бегать, паникуя, в поисках бункера.
— Я уверен, что они просто побоялись сказать нам, что обнаружили этих тварей, — сообщил Дёмин, выходя из столовой с чашкой чая.
— Как бы то ни было, — продолжил Кейл, — о том, что в мире вместо вируса бушуют неведомые ранее существа, люди узнали уже самостоятельно. Работа многих важных станций остановилась безвозвратно. Агрессивные твари группами нападали на возможные инфраструктуры. За одни только сутки они оставили людей без электричества, воды и тепла. Военные боролись с ними до последнего бойца. Многие страны не осмелились сообщить людям о происходящем в мире хаосе и поплатились за это смертью. Последняя возможность общения между людьми на планете испарилась неделю назад, как только вышел из строя последний спутник.
— Как быстро упало то, что мы строили веками… — вклинился я в разговор. — Но всё равно я не понимаю, как хорошо обученные и вооружённые люди не смогли справиться с этими существами? Будь у нас достаточно навыков и вооружения, мы смогли бы зачистить площадь перед складом меньше, чем за пару часов.