Сердце степи (СИ)

Камайя жестом попросила Аулун пройти с ней и наклонилась над сундуком. Лекарка тихо ахнула.
- Что? - спросила Камайя, вытаскивая плащ с мехом.
- Какой… Это лиса с дымом, - сказала Аулун, розовея от восторга. - Серебристая лиса с дымом… Госпожа… Роскошный подарок!
Камайя развернула плащ. Чёрная плотная седа и густой мех, тёмно-серый с серебристым. Плащ с капюшоном, большим, глубоким.
Она накинула его на плечи и надела капюшон. От меха пахло травами. Лёгкий, мягкий, тёплый. Действительно, роскошно. Пальцы тонули в серебристо-серой дымке.
«Мои руки в грозовой туче»…
Она резко скинула плащ и захлопнула сундук. Плащ, так и быть, она оставит. Холодно. А остальное - на подарки слугам. Камайя сунула руку в другой сундук, стоявший у кровати, и пошарила там.
- Это тебе, - сказала она, наугад вытягивая крупный серебряный перстень с зелёными камнями. - Аулун, пойдём наружу. Тут… тесно.
- Госпожа, тут письмо от господина Руана, - сказала Аулун, когда они отошли на приличное расстояние от шатра. - Господин просил дать ответ. Аулун теперь служит ему.
Камайя развернула лист. Руан писал, что Аулун клялась в верности, потом своим мелким убористым почерком просил доложить обстановку и намерения Аслэга, как только она освоится у него в покоях, и проявить терпение и выдержку в данных обстоятельствах. Значит, он уже в курсе. Хорошо. Он писал, что подозревает будущего Ул-хаса в намерении подмять Озёрный Край, и Камайя кивала, бегая глазами по строчкам. Всё так и есть.
Аулун протянула ей грифель. Камайя с благодарностью кивнула.
«Я хочу, чтобы моё имя помнили… Сначала надо навести порядок в Озёрном Краю. Чтобы был страх и уважение. Там хорошие земли, но совершенно никакого порядка. Нет сильной руки. Нет единого закона. Я не хочу такого соседства. Это надо прекращать».
Слова всплывали в памяти и ложились на бумагу. Она записала всё, что он говорил, и сложила лист.
- Мне нужно какое-нибудь снадобье для кожи… Чтобы не шелушилась. Я звала тебя именно за этим, - сказала она, недвусмысленно поднимая бровь, и Аулун кивнула. - Как там те девушки? Из служанок Ул-хаса... Это ведь ты их лечишь?
- Лучше, госпожа, - сказала Аулун, поднимая лучистые глаза. - Я удивлена, что госпожа обращает внимание на служанок.
- Они в первую очередь люди, - улыбнулась Камайя. - Я написала Руану, и скажу на словах тебе, чтобы он точно получил это послание. Это про мешочек трав. Моё лекарство. Скажи ему, что мой уничтожен, и мне нужен запасной. Это срочно. У меня мало времени. Всё остальное не так важно. Спасибо тебе, Аулун.
Она вернулась в шатёр и сидела, жуя керме, накручивая прядь волос на палец, размышляя, вспоминая. Руан писал, что Аслэг амбициозен и бодр, что он умён и имеет далеко идущие планы на это войско. Сначала озёрный край, а потом - занесение своего имени в летописи… В качестве «уничтожителя крысиного гнезда», по выражению Руана. А дальше? А дальше, после нападения на Кутар, арнайско-кутарские осёдлые общины загудят, уже как гнездо осиное, потому что раскол между теми, кто осел двести лет назад, и теми, кто приехал недавно и ещё помнит родные до корней земли промороженные берега, неизбежен. Волна, всколыхнувшись на севере, рано или поздно докатится до Ордалла, и по дороге в той или иной степени смоет то, чего достигли роды туадэр. Без туадэр, без Руана, ей не видать дома, как своих ушей.
Если он действительно имеет такие далеко идущие планы, он не должен стать следующим Ул-хасом.
Оранжевая, сочная мякоть керме была нежной и пахла, как его поцелуи, и руки задрожали. Камайя подняла глаза и сморщилась. Какого чёрта? Керме пахнет мёдом и… И керме.
Она доела сочный плод, вытерла руки и рот влажным краем полотенца и вынула тетрадь с записями. В этот раз ей было что записать.
 71. Руан.Для утешения 
 
Рикад сидел, и его коричневые щёки горели краской стыда. Аулун стояла, прикусив губу, и рассматривала новый перстень.
- Я говорил тебе, ты, кусок горелого афедасте! - крикнул Руан. - За твои блудливые чресла отвечать придётся ей!
 
- Руан, ну я же не знал, - пробормотал Рикад, потирая переносицу. - У неё было много… Должно было хватить на три месяца, и запасных - ещё на два…
- Она написала, что он сжёг их, сжёг, а не выкинул мешочек, ты понимаешь? Если бы он выкинул, она бы придумала, как вернуть… В условия её договора не входило обеспечивать наследниками род Артай… Тьфу! Артай-хасэн! Она же больше всего этого боялась!
- Боялась бы - ещё бы один запасла, - буркнул Рикад. - Да что будет-то с одного раза?
- Одного раза? Она пишет, что ей нужно три недели, чтобы втереться в доверие. Он интересовался, почему её прислали Ул-хасу, потому что хрычу обычно присылают юных. Три недели! Двадцать одна ночь, не считая тех, что он будет отдыхать от её умелых ледяных объятий! Ищи свою лапушку, возвращай мешочек! Ты-то за свой «один раз» вон как переживаешь!
- И как ты это представляешь? - спросил Рикад, с ужасом уставясь на него. - Мне прийти к воротам и попросить позвать ту девушку, которую недавно… Впервые радовали?
- Ну как-то же ты договорился!
- Мне это стоило таких трудов, что я тебе и описать не смогу! Я ту служанку четыре дня убалтывал! Поклялся, что никто не узнает, и золото ей сыпал, как зерно курам, которых откармливают на убой!
- Так найди ту служанку и ещё насыпь!
- Лекарка могла бы помочь, - сказала Аулун тихо, и Руан вскинул на неё глаза. - Могла бы прийти к девушкам господина Бакана… Поговорить с каждой отдельно и попробовать узнать… Лекарку редко приглашают к его девушкам. Они не болеют, и детей у него пока нет. Можно сказать, что стоит хотя бы время от времени показываться лекарю.
- Нет детей? Он почти ровесник Рикада, - удивился Руан, отдёргивая обожжённый взгляд от её розового пальца, задумчиво коснувшегося губы.
- Ну, так бывает, - улыбнулась Аулун.
- У вас нет таких трав? - повернулся к ней Рикад. - Которые сбивают лунный цикл и предотвращают зачатие?
Аулун покраснела и опустила глаза.
- В Фадо Аулун знала такие травы. Работала… Там нужно было знать. Но они очень опасны. Тут не занималась таким. У неё нет их тут. Тут говорят, что сила - в сыновьях. Женщины мечтают о сыновьях… И о дочерях тоже, - тихо добавила она.
- Вот это влипли так влипли, - сказал Руан, стукнув кулаком по колену. - Рикад, ты что, сказал служанке вывести любую? Ты её хоть раз до этого видел? - с ужасом спросил он, потому что сказанное ранее начинало складываться в картинку. - Или просто заплатил и зубы заговорил той, что тебе…
- Какая теперь разница! - Рикад вскочил и вцепился в волосы. - Что ты стыдишь меня? Не суди всех по себе! Если ты можешь годами мучиться, это не значит, что все остальные должны!
Он выскочил из шатра, хлопнув навешенной с утра дверью, и Руан встал, удручённо качая головой.
- Господин… Руан. - Аулун подняла глаза на него, и он повернул к ней голову. - То, что сказал господин Рикад, - это правда?
- Ты о чём? - Руан скользнул глазами по троеточию на её щеке. - Что он сказал?
- Аулун могла бы помочь… Если господин мучается.
Руан уставился на неё, и кровь отхлынула от лица. Она спокойно смотрела на него из-под тёмных ресниц светлым взглядом, и он сглотнул.
- Что… ты имеешь… в виду? - спросил он, перемежая слова с родинками на её лице. - Ты о чём?
- Господин Руан хотел купить Аулун. Она думала, господин хотел её купить для… утешения. Лекарка понимает, что это бывает необходимо. Она принадлежит господину Руану и может помочь ему, если он пожелает этого.
Руан стоял, и внутри всё глухо ворочалось. Её взгляд прожигал рассудок жидким золотом, и перед глазами будто наяву трепетали застёжки её зелёного халата, зелёного, как трава, холмы в белом бархате снега, лежащем на траве, и розовые капли ягодного мороженого на их вершинах, розовые ягоды земляники на этой снежной скатерти, манящие слизнуть их, согреть губами, тревожащие взгляд, такие же розовые, как её губы.