Попаданцы. Мир Таларея (СИ)

— Разве за служанку мы должны платить столько же сколько и за себя? — возмутилась Прила. Потомственная дворянка хорошо вошла в роль прижимистой торговки, — Капитан сказал, что по пять солигров с человека. А рабыня разве тоже считается?
Цернец с насмешкой посмотрел на пассажирку.
— Ваш капитан не совсем был точен, — пояснил он, — Не с человека, а с тела. А уж королю оно принадлежит или слуге, живое или мёртвое, мне всё равно. Я вес перевожу, а не сословие.
— Вот, возьми, капитан, — псковский генерал протянул две медные монеты сааронской чеканки номиналом по десять солигров, — Хадонских, увы, нет.
До причала шлюп довёз пассажиров менее, чем за четверть гонга. Или склянок, поправил себя Лешик. И на Алернии, и на Трапеции время отбивалось бронзовыми цилиндрами со зданий городских ратуш или поселковых управ, где специальные служки круглосуточно отслеживали его по положению светил и песочным часам. Однако, при однотипном звуке ударов о металл, на разных континентах время обозначали по разному. На Тарпеции — склянками.
Кроме псковских аристократов на берег вышли трое растинских торговцев, жена и сын одного из них, а также четверо путешественников с "Огонька", однотипного с "Любимой Гетой" корабля каравана.
— Ты уже знаешь, где остановишься? — спросил знакомый торговец из соседней дорогой каюты, — Рекомендую "Звезду Церна".
— Спасибо, Жотнир, — поблагодарил Лешик, — Пожалуй, я воспользуюсь твоим советом.
— Тебе в банк не нужно? А то пошли с нами на Ростовщическую. Мы потом в Звезду оттуда. Покажу дорогу.
Сосед Лешика по каютам был хорошим мужиком, но невыносимым. Его неуёмная болтливость и постоянное стремление навязать беседу достали генерала имперской безопасности намного хуже океанской качки.
— Нужно, но я туда лишь завтра собираюсь, — подавив раздражение ответил Лешик, — Сегодня мы хотим помыться наконец-то в нормальных термах и отдохнуть. Не терпится уже, — он посмотрел на жену, которая явно нравилась Жотниру и была ещё одной причиной, почему растинец пристал к соседям, выражаясь словами государя, как банный лист к заднице, — А проводники вон стоят, — граф кивнул на ряды носилок, портшезов и паланкинов различной вместимости.
В портовых городах бедняки часто брались за работу больше подобающую рабам. Лешик быстро сговорился с четвёркой носильщиков — отцом семейства и его тремя сыновьями — хозяевами пошарпанного, но крепкого портшеза, и Прила быстро забралась внутрь этого транспорта. Сам граф вместе с Соланией пошёл следом.
Черный Церн, столица одноимённого острова, был одним из четырёх основных мест, где бросали якоря корабли, как осуществлявшие трансконтинентальные походы, так и плавающие вокруг Тарпеции. Три других таких востребованных гавани находились на Белом Церне, острове чуть севернее.
Граф ри Неров насчитал на рейде и в порту цернской гавани свыше пяти десятков вымпелов.
Размерами город во много раз уступал Растину, но за счёт гостей выглядел не менее многолюдным. По петлявшим улочкам приходилось протискиваться сквозь толпы народа, стараясь не зацепить какой-нибудь торговый лоток или прилавок с товаром, не вляпаться в лужу, грязь, навоз или что-то более неприятное и, главное, сильно не задеть попадавшихся на пути дворян.
Граф ри Неров отлично владел мечом с самой ранней юности — спасибо отцу, но ещё более сильные боевые навыки Лешик получил от своего шефа, перенимая у него умения ассасиноа — так Олег эти приёмы называл — часто тренируя их с самим императором или его ниндзями, элитными воинами, служившими в разведке генерала Агрия или контрразведке генерала Нечая, а также составлявших костяк офицерского корпуса егерей.
Немало выпускников школы ниндзей имелось и в службе имперской безопасности, так что, её главе сами Семеро велели постоянно поддерживать полученные навыки ассасинов на высоком уровне.
При возникновении конфликта Лешик легко мог разделаться сразу с несколькими дворянами не запыхавшись, вот только, он сейчас числился простым торговцем, и даже на поясе у графа висел не меч, а длинный кинжал. Поэтому приходилось бывшему бретеру быть учтивым и по отношению к самым наглым, заносчивым представителям благородного сословия.
 
— Эй, — окликнул он носильщиков, когда перед его ногами появилась вонючая жижа, разлившаяся во всю ширину проулка, — А посуше дорогу выбрать никак не можно было?
— Далеко пришлось бы обходить, — со смешком ответил старший из братьев-носильщиков.
Четвёрка владельцев портшеза в своих деревянных башмаках на голых до колен ногах не задерживаясь понесла Прилу через грязную лужу. Граф ри Неров посмотрел на свои полусапоги из телячьей кожи, затем на ботики Солании, вздохнул и двинулся следом, издавая под ногами при каждом шаге чавкающие звуки, как и рабыня его супруги.
В этот момент Лешик остро ощутил тоску по ставшему ему родным Пскову, столице, построенной Олегом с помощью своей сестры королевы Саарона Ули.
Их немыслимая магическая мощь, удивительные архитектурные идеи императора позволили создать настоящее чудо — великий город с высокими стенами и башнями из магического мрамора, красивые дворцы, присутственные здания, особняки императорских соратников и друзей, широкие проспекты и прямые улицы, утопающие в зелени аллеи и парки, театр, стадион Лужники и маршруты рельсовой конки, одетые в мрамор набережные Псты и мосты через неё.
Псков был прекрасен и комфортен. Канализация, водопровод и чистота вокруг, которую круглосуточно поддерживали команды городских коммунальных рабов, делали жизнь в нём необычайно привлекательной.
Нет ни на Тарпеции, ни на Алернии, ни на других материках такого города, что мог бы хоть чуть-чуть сравниться с творением Олега.
Путешествие для графа и графини ри Неров не было скучным, но тоска по Пскову нарастала с каждым днём, и сейчас Лешик порадовался, что его возвращение домой уже совсем не за горами.
— Это здесь, — угрюмо сообщил очевидное заметно уставший глава семейства носильщиков, когда портшез был опущен на землю перед ступенями входа в трактир, — Можешь ещё нам пару солигров накинуть.
— Накинул бы и больше, — ухмыльнулся Лешик, помогая супруге выйти из носилок, — но ты на сапоги мои посмотри и скажи, за что я должен заплатить свыше оговоренного?
"Звезда Церна" оказалась вполне приличным заведением, хотя генералу имперской безопасности часто доводилось видать и намного лучшие.
Графская чета хоть и выдавала себя за торговцев, но за состоятельных, а потому смогла себе позволить просторный номер с окнами на улицу. Желания наблюдать хозяйственную суматоху на внутреннем дворе и часто слышать крики наказываемой прислуги, ни у самого Лешика, ни у его супруги не было.
В комнате имелась такая широкая, мягкая двуспальная кровать, по какой оба за пятьдесят с лишним дней плавания в тесноватой каюте успели соскучиться. Это служанке было всё равно — что на корабле, что на суше ей предстояло спать на полу. Зато в трактире не качает.
— Ты тоже с нами в мыльню идёшь, Солания, — сказал Лешик, вернувшись в номер от хозяина заведения, рассчитавшись сразу за три дня вперёд, — Собираемся. Хоть нормально помоемся. Надоела уже эта корабельная бочка.
Местная баня оказалась хоть и требующей ремонта, однако вполне приятной, и её точно не сравнить с тем ужасом, который император построил для личных нужд в самом дальнем углу дворцового парка возле маленького искусственного пруда.
Шеф мылся там один, и лишь изредка ему компанию составлял во время своих приездов во Псков маршал Чек, нынешний король Тарка, который вместе со своей супругой королевой Гортензией являлись, пожалуй, самыми близкими Олегу друзьями. Если конечно не считать императорскую сестру Улю.
На свою беду Лешик однажды, проявив любопытство, отправился с шефом и королём Тарка в ту баню и едва ушёл оттуда живым.
После густого пара, невыносимого жара и хлестаний пучком берёзовых прутьев с листьями он даже хотел попросить своего государя об Абсолютном Исцелении, магическом заклинании, способном мгновенно воскресить почти уже труп, не говоря про подвергнутого жестоким истязаниям начальника имперской безопасности.